Валентина Малявина - Услышь меня, чистый сердцем
Приезжаем в аэропорт. Самолет задерживается. Пошли в ресторан и встретили Олега Ефремова, который летел в Ростов на съемки фильма, кажется, «Здравствуй и прощай». Олег нам обрадовался. Мифунэ ему понравился очень. Мы заказали ужин с коньяком, накормили кота и стали ждать самолета. Говорили о Театре Вахтангова и МХАТ. Саша мечтал вслух о театре, где не больше трех актеров и драматургия будет построена на документальных фактах.
— Это интересно. Это очень интересно, — говорил Олег.
У меня авиабилета в Ростов не было, но когда я пошла провожать Сашу и Олега к самолету, меня почему-то пропустили на летное поле, а дальше я вошла в самолет, села в кресло. Мне никто не препятствовал, наверное, оттого, что на руках у меня был Мифунэ и беседовала с Олегом Ефремовым, которого все, конечно, узнавали. Так я без билета улетела в Ростов.
12
Медленно плывут дни. Здесь, в камере, они одинаковые. Записала в дневник воспоминания о местах, где служил папа и мы вместе с ним были. Воспоминания о Горьком, Белоруссии, Кубинке, Бологом и любимом мною Приморском крае близ озера Ханка. Мысленно вновь возвращаюсь в те далекие дни, связанные с Сашей.
В Ялте занемог Павлик. Мне позвонил Казачков Саша — директор почти всех фильмов Павлика — и попросил меня прилететь к ним. Я отпросилась в театре и вылетела в Симферополь. Приезжаю в Ялту, нахожу Павлика в плохом состоянии. Съемок нет, группа простаивает. Потихоньку, помаленьку Павлик пришел в себя. Съемки начались, и я улетела в Москву.
Вдруг звонок по телефону:
— Я в Москве. Приезжай скорее! Скорее приезжай! — кричал Саша Кайдановский в телефон.
— Хорошо, Сашенька, приеду.
Снова звонок, от Инны Гулая:
— Малявина! Если ты не приедешь, я умру. Мне плохо.
— Инна, сейчас Саша звонил. Он прилетел из Грозного, я обещала приехать к нему.
— Куда?
— В мастерскую к Лавинскому.
— Там есть телефон?.
— Да.
— Позвони мне, когда приедешь туда.
— Хорошо. Я позвоню. Обязательно позвоню.
Приехала на Арбат. Вошла в мастерскую. Саша был не один. Скульптурная мастерская Андрея Древина соседствует с мастерской Лавинских. Андрей был в гостях. Саша угощал его кофе с коньяком.
Все были рады друг другу. Но я обещала позвонить Инне. Набираю ее номер.
— Инна, я приехала к Саше.
— Прошу тебя, срочно приезжай ко мне.
— Инна, может быть, ты приедешь? Мы на Арбате.
— Малявина, ты с ума сошла — в такую даль ехать.
— Садись в такси.
— Нет, Малявина, не могу.
— Подожди секунду.
Обращаюсь к Саше:
— Инна Гулая просит навестить ее. Плохо себя чувствует. Саша рассердился:
— Она всегда плохо себя чувствует.
— Не надо так, Саша. Поедем! Через час вернемся сюда. Через час мы на Арбат не вернулись. Только недели через две я снова стала репетировать в театре и мы приехали на Арбат.
Это печальная история…
Почему?
Когда мы с Сашей отправились к Инне, он меня спросил:
— Ты с Павлом говорила по поводу нас?
— Да.
— Ну и что?
— Он обо всем знает.
— Меня интересует другая проблема. Когда вы разведетесь и когда мы станем официальными мужем и женой? И когда в конце концов ты родишь мне ребенка?
— Мне не нравится твой тон.
— А мне не нравится поведение твое и Павлика. Как будто сговорились.
— Саша, перестань!
— Вы перестаньте! Я звонил Павлу, и никто не отвечал. Я звонил всю ночь. Где вы были? И на Арбат звонил. Анастасия Алексеевна мне сказала, что тебя на Арбате нет. Где же ты была, интересно знать?
— У тебя отвратительный тон.
— Не хочешь — не говори.
Мы приехали к Инне. Она была босиком, хотя на улице стоял холод, в квартире тоже. Прикрывала Инну какая-то дырявая шаль. Посреди комнаты — таз с водой. Она присела на стул и опустила ноги в таз. Мы с собой взяли шампанское. Она залпом выпила стакан и вдруг сказала:
— Саша! Это ничего, что Валя ездит к Павлику в Ялту… Вот только что приехала… Она все-таки тебя любит…
— Что? — завопил Саша. — Ты была в Ялте? Зачем?
Выбил у меня бокал с шампанским и сильно ударил.
Инна, ни слова не говоря, наблюдала за нами.
Я хотела уйти в другую комнату, но Саша меня не пустил…
Не хочется больше рассказывать об этом печальном вечере.
После мы поехали не на Арбат, а в Чертаново к Верочке и Витюше.
Увидев меня, Вера ахнула.
Саша достал лед из холодильника, положил меня в большой комнате на тахту, встал на колени и стал делать мне ледяные компрессы, все время твердил: «Прости! Прости меня! Я люблю тебя!»
У меня поднялась температура.
Вера и Витюша не спали всю ночь, были рядом со мной и Сашей. На следующий день вызвали врача, сказав, что я упала. Врач выписал мне бюллетень, и я две недели отлеживалась у Верочки и Витюши. У Саши было свободное время от съемок, и он не отходил от меня.
У нас было еще несколько труднейших конфликтов, но не хочется сейчас вспоминать о них.
Зак и Кузнецов написали сценарий «Пропавшая экспедиция». Веня Дорман — режиссер. Мы с Венечкой соседствовали на «Аэропорте». Он пришел ко мне и говорит:
— Валентина, есть для тебя роль в сценарии Зака и Кузнецова. Они тебя любят по фильму «Утренние поезда». Их ведь сценарий?
— Да.
— Я режиссер фильма «Пропавшая экспедиция». Дальше будет еще серия — «Золотая речка». Хочу снимать тебя и Олега Стриженова.
— Венечка! Скорее принесите сценарий. Хочу работать с Олегом Стриженовым!
Читаю и понимаю, что в главной роли должна сниматься актриса девятнадцати-двадцати лет. Не старше.
Звоню Заку, звоню Кузнецову, звоню Дорману. Объясняю, что роль чудесная, но я «выросла из этой роли».
Они уговаривали меня, но я наотрез отказалась.
— Кто? Кто сможет сыграть эту роль? Какая такая девочка? — гневались они.
И вдруг я говорю:
— Я знаю! Знаю! Женя Симонова! Женя мне очень нравится! И я знаю всю их семью еще с тех пор, когда Женечка была маленькой девочкой…
Женю утвердили в фильме. Но кто будет вместо Олега Стриженова?
Говорю:
— Я знаю! Знаю! Саша Кайдановский!
И Сашу утвердили. Они успешно снялись в первом фильме «Пропавшая экспедиция», и я была горда ими.
Сашу по-прежнему огорчало, что мы с Павликом официально не разошлись.
Однажды он сказал мне:
— Я не понимаю Павла. В доме живет прекрасная актриса, а он не работает по пять лет. Странно это, очень странно. В каждой пьесе Чехова для тебя есть роль и у Горького тоже. Почему не заняться твоей карьерой? И у самого пошли бы дела. Я не понимаю его. Чем он занимался эти пять лет? И про нас он знает… Не понимаю… И тебя отказываюсь понять: что ты никак не можешь расстаться с ним?
