Валентина Малявина - Услышь меня, чистый сердцем
— Нет, ты ведьма! Ты настоящая ведьма!
Мы опять целовались, протягивали руки к луне и как бы держали ее в своих ладонях.
— Саша! А я немного боюсь луны. А ты?
— Нет! Красавица печали!
— А говорят, в полнолуние на нее нельзя смотреть: плохая примета.
Саша задумчиво сказал:
— Луна говорит со мной.
— О чем? — тихо спросила я.
— Луна меня спрашивает: «Ты мою тайну знаешь?». — «Не могу ответить: слов не знаю для ответа. Музыка во мне и тревога. Когда я гляжу на тебя, мысль бежит к тебе, а смысл от тебя».
— Я боюсь, Сашенька!
И снова побежала.
— Валюшка, а где мы!
В какой стороне находилась дача? Неизвестно.
— По-моему, нам туда, — и Саша, взяв меня за руку, повел через поляну. Поляна кончилась. Начался лесок.
Мы прошли еще немного и увидели глубокий-глубокий овраг.
— Да ну тебя, Саша! Туда надо.
Пошли в ту сторону, куда показывала я. В той стороне был незнакомый густой лес.
— Ну тебя, Валюшка. Давай покричим.
— Са-аша, ребята-а!
Никто не отозвался.
— Саша, я устала и пить хочу.
— Не капризничай. Читай стихи.
— Но я пить хочу. Это все луна… Она виновата. Заблудила нас.
Саша стал читать:
Златые дни! Златые дни!
Взываю к вам — и где ж они?
Теперь не то: с утра до ночи
Мир политических сует
Мне утомляет ум и очи…
— Ты понимаешь, Валентина, поэта Языкова, как и меня, утомляла политическая суета…
Вдруг путь нам преградил забор, высокий, крепкий, досочки одна к одной. Пошли вдоль забора — длинного, бесконечного.
— Саша, все. Я больше не могу. Выбей досочку.
Саша выломал досочку, и перед нами открылось пространство довольно большое. Луна освещала несколько красивых домиков.
— Полезли! Осторожно. Т-а-к. Пошли…
Мы подошли к первому домику. Он был из красного кирпича с балконом под крышей. Окна — открыты. Я постучала в стекло рамы и позвала:
— Простите! Можно вас на минуту?
Никто не отозвался.
— Помогите нам, пожалуйста; мы заблудились.
Молчание.
— Сашенька, я не могу, ну правда не могу! Я пить хочу!
Саша осторожно влез в окно и исчез в темноте дома.
Появился с кружкой воды.
— Никого.
— А наверху? — спросила я.
Саша исчез и снова появился.
— И наверху никого. Валюшка, лезь! До утра переждем.
Я выпрыгнула из кимоно, подпрыгнула и очутилась на подоконнике.
В просторной комнате было светло. Луна как будто с удовольствием наблюдала за нами. Прыгнула на пол.
— Как красиво!
Луна таинственно освещала картины на стенах. Я подошла к одной из них.
— Море! Смотри, Саша, оно как живое и фосфорится!
Погладила круглый большой стол, вокруг которого теснились стулья с высокими спинками.
— Карельская береза! Это чья-то дача! Роскошная! — восхищался Саша.
Мы пошли в кухню.
— А что в холодильнике? — поинтересовалась я.
— Валентина, это уже слишком!
— Мы попали в беду. Так? На нервной почве я захотела есть. Нахожу возможным обратиться за помощью к добрым людям, убеждена, что они добрые. Утром им оставим записку с благодарностью.
Я открыла холодильник.
— Мы имеем молодую картошку со сметаной, зелень, огурцы, помидоры. И… Ура! Две бутылки отличного вина!
Мы ели вкусный ужин, пили белое вино и хохотали.
— Теперь я все уберу, и мы пойдем с тобой отдыхать.
На втором этаже посреди комнаты стояла огромная постель. Мы легли поперек кровати на пушистое покрывало.
— Мы ведь не спим в их постели? Мы только прилегли, да, Сашенька?
— Валюшка. Я… хочу тебя… — еле слышно проговорил Саша.
Мы проснулись оттого, что кто-то хлопнул дверью и громко прошагал по коридору, потом вошел в кухню.
— Валентина, все. Катастрофа!
Мы от ужаса лежали, как прикованные к постели. Этот «кто-то» чем-то провел по батарее.
«Дрр-р-р-ринь», — отозвались батареи.
Потом громко фыркнул унитаз.
Чуть позже прошелестел душ.
Хлопнула входная дверь, в ней повернулся ключ, и «кто-то» пошел прочь от дома.
— Пронесло!
— Надо уходить, Сашенька! Только я быстро приму душ.
— Ты с ума сошла!
— Нисколько! Пока ты сделаешь осмотр местности из окошек, я быстро умоюсь. Он не придет! Он все проверил, этот очаровательный сантехник.
Саша посмотрел в балконную дверь. Невдалеке несколько женщин пололи огород. Саша спустился вниз, посмотрел в кухонное окно и — о, ужас! Он увидел забор, будку и солдат! Солдат с автоматами!
— Валентина! — Саша резко открыл дверь ванны. — Мы окружены. Там солдаты! Я серьезно. Кругом забор, а там какая-то проходная и солдаты.
Он помог мне одеться.
— Быстро пиши записку, — командовала я, — нет, лучше я сама. Где ручка? Где в этом доме ручка?
На холодильнике лежало несколько журналов и ручка. Я взяла журнал «Экран» и прямо на портрете артиста, благо артист был блондином, написала: «Мы попали в беду. Спасибо за гостеприимство. Миллион извинений, целуем… — зачеркнула «целуем». — С уважением…»
— Чуть не подписалась. Я совсем спятила. Это все луна. Это она довела меня до безумия.
— Теперь самое главное — выйти отсюда.
Саша посмотрел в окно на забор и проходную.
— Забор… а за забором? Кто?
— Вожди! — вместе сказали мы и засмеялись.
— Теперь не до смеха. Теперь на дорожку — что? Присядем, да? Чуть-чуть выпьем вина для храбрости, и заканчивать надо эту операцию под названием «Луна». Выходить будем через окно, ибо дверь закрыта на ключ. И потом… мы дети! — осенило Сашу.
— Кого? — спросила я.
— Их.
— А вдруг они молодые?
— Кто? — не понял Саша.
— Вожди.
— Дурочка, вожди не бывают молодыми. Так, надевай халат! Надо, чтобы «крепостные дамы», полющие огород, были абсолютно уверены, что мы дети, племянники — не важно, в конце концов, кто, — проживающих здесь вождей. Считаю до трех. Раз, два, два с половиной, три! — Саша был на улице.
Одна из «крепостных дам», полющая огород, разогнулась и с удивлением посмотрела на Сашу, вслед за ней — другая, третья… их было пять.
— Валентина! — весело крикнул Саша. — Прыгай!
Я вспрыгнула на подоконник. Все пять «дам» наблюдали за нами, у всех пяти было одно и то же выражение на загорелых лицах: интерес и недоумение.
Я постояла немного на подоконнике, потом быстрым движением завязала поясок, села на подоконник и предложила Саше игру для «отвода глаз».
— Аты-баты, шли солдаты…
Саша шипел:
— Не надо солдат, солдат не надо!
— Ехал Грека через реку…
