Александр Ширвиндт - Проходные дворы биографии
Я немножко обалдела от гостей. Сейчас на даче у нас всего 13 человек.
Сегодня решила устроить твоим настоящее воскресенье – Мишку не отвезла, сейчас спит, а я пишу. Для меня это лучше, так как, когда он у твоих, я и стираю, и готовлю, и мою, и прибираю, а тут сижу рядом с ним и делаю, что хочу.
Вчера получила твое письмо от 10-го, о последствиях Анатолия Густавовича на конверте. Письмо очень смешное, хохотала до слез.
Кисик, надо попробовать Театр Моссовета. Ведь так действительно ужасно жить. И, как ни печально, для тебя театр всегда будет самым главным в жизни. Если я не буду получать удовлетворения от работы, для меня важнее ты и Мишка, так что это будет полбеды.
Уж как-нибудь дотяни, а там что-нибудь придумаем.
Ну, целую, мой дорогой, такой уж долгожданный.
Жена
23 августа 1959Девочка моя далекая и родная – очень нереальная!
Сегодня 23-е число, 4 часа дня. Сегодня я уже не считаю, значит, осталась одна неделя – жди!
Утром играли концерт в Доме офицеров. Потом пошел в музей здешний – небольшой и очень плохой – еще хуже собрание, чем в Саратове. Приличны Маковский и несколько разрозненных полотен Репина, Саврасова, Васнецова. Остальное – рваные кусочки разных авторов, стилей и полная чехарда в скульптуре.
Я не очень понимаю тебя – ты хочешь сидеть на даче весь месяц? Или нет? У меня отпуск 40 дней – я тебе обещал, что никуда не поеду и ничем не буду заниматься весь этот период. И я сдержу слово.
Звонили мне из «Мичмана Панина» – предлагали очень соблазнительную работу: весь сентябрь в Севастополе, 16 съемочных дней, никаких павильонов, только море и корабль. Вся экспедиция на корабле, в открытом море – весь месяц. Обещали 6 тысяч за все и гарантировали свободу в первых числах октября, мотивируя тем, что им дан корабль всего на месяц. Отказался категорически, хоть было нелегко – просто потом дня два-три клял себя за это, даже хотел им телеграмму давать с согласием, но переболел и успокоился. Теперь тебе пишу об этом с чистой совестью и открытой душой. Молодец я? Правильно сделал? Может быть, надо было подработать? Я очень, правда, устал, но и роль приличная, и деньги тоже. Но я хочу быть с тобой весь отпуск, мечтал об этом, о нашей поездке и о долгожданном отдыхе. Киса! Если ты решишь, что мне лучше подработать сентябрь, дай телеграмму, я, может быть, успею переиграть все это дело и поехать с ними. Решай!
По-прежнему под новой пломбой болит зуб и очень меня огорчает. А тут еще лихорадка вскочила на губе – хорошенький я у тебя, нечего сказать. Лечит меня Вадюша. Лихорадку – одеколоном и марганцем, зуб – пирамидоном и водкой.
Пью катастрофически мало – нет денег и желания для их занимания. В обкомовской столовой в честь нас стали готовить очень вкусные обеды – едим много.
Карточки Мишкины очень меня обрадовали. Кися! Почему его снимают таким далеким планом – пусть крупно снимают, а то не видно, что он красивый и на меня похож.
Очень тоскую.
Скоро-скоро приеду.
Твой
* * *Письмо Наталии Николаевны
Без даты
Вот! Легла спать, потушила свет, ворочалась, ворочалась и вдруг поняла, что все равно не засну, пока хоть на бумаге не пообщаюсь с тобой.
Кис, а ты помнишь, как мы встретились с тобой в прошлом году после долгой разлуки? Когда ты приехал за нами с Мишкой в роддом, ты был в коричневом костюме с белым отложным воротничком и очень взволнованный. А когда тебе дали Мишку… – таким бледным и растерянным я тебя никогда не видела. А потом мы шли по лестнице втроем, а потом лежали на кровати, и я тебе рассказывала, как Мишка на свет появился, а ночью ты вдруг проснулся, поцеловал меня несколько раз и опять уснул. Помнишь? Какой чудесный был день. А было это 23 августа.
Я помню и первый наш день, когда я приехала из Сухуми. Это был 1952 год. Ты был в сером костюме, я в красном платье с кружевным воротничком, которое ты любил. Мы ехали в троллейбусе на Скатертный, а вечером поехали на дачу. И ты был в безрукавке – помнишь, у тебя была коричневая с желтыми цветами?
Помню, когда ты приехал из Риги. Мы сидели со всеми в столовой, и я глупо улыбалась все время, ведь в ту разлуку я поняла, что очень люблю тебя.
Я мечтаю: 4 часа утра, звонит будильник, спать очень хочется, но от слишком хорошего настроения сон проходит. Ведь никто никого не провожает, а мы едем вместе, фактически первый раз вместе. Ты такой теплый, свой. И так уютно лежать вместе. Но через 30 минут приедут Курепины, а надо еще кофе в термос налить и тебе побриться.
Ты встаешь, ставишь кофе и идешь… дальше мечтай ты.
Кис, а ты знаешь, что мы на даче будем очень торжественно отмечать 30 августа? Сюда войдут: твое рождение, Мишкино (мы будем очень скромны) и 8 лет, как мы с тобой.
Целуем.
Жена, сын
26 августа 1959Дорогие мои родные (жена, родители, дети)!
Пишу вам последнее письмо и в следующий раз приеду уже сам. Сегодня вторая половина дня 26 числа, то есть осталось 5 дней – уже ощутимо и реально. Занят с утра до ночи, и это очень хорошо – не успеваю думать о том, что время идет медленно.
Атмосфера на театре сгущена до крайности – видеть друг друга нет сил, раздражает все, ссоры и вспышки на каждом шагу из-за мелочей. Нервы у всех на пределе. Юмор, правда, иногда спасает, но вообще тяжко.
Вчера постригся и вымылся – терли с Вадюшей друг друга с ожесточением – от намеков загара не осталось и следа. Город надоел ужасно. На каждом шагу: «А сколько ты собрал металлолома?» – и указательный палец девочки-пионерки прямо тебе в нос. Вообще, как в Саратове, так и здесь, все воззвания и лозунги рифмованные:
«Знай! Улиц наших асфальтная гладь
И парков зеленые рощи —
Все это твой город,
Точнее сказать,
«Общая наша жилплощадь».
Или:
«Чем больше соберешь металлолома кучу,
Скорее тем построишь коммунизма кручу!»
Вот перлы!
А в прозе:
«Употребив мороженое – брось бумажку в урну!»
Отец, тебе приходилось когда-нибудь употреблять мороженое?
Вчера получил билет на поезд Куйбышев – Москва. Буду в Москве 1 сентября утром. На работу мне выходить 12 октября в 11 часов утра. Так что отпуск у меня ровно 42 дня – жить можно.
Сил нет, нервов нет, настроение гадкое – хочу домой.
Прощай, Куйбышевский почтамт. Все.
Целую всех.
Ваш сын, муж, отец
Письма из Сталинграда и Кисловодска, 1961 год
Кисонька! Это я!
Так не хочется писать банального письма, так мне уже надоело здесь, настроение ужасное, скучаю очень по Мишке и, как ни странно, по тебе.
Писать тебе, что Сталинград – город-герой и гастроли проходят и так далее – просто пытка.
Духота, жара, волнуюсь о доме, стариках – очень надеюсь на тебя. Будь взрослой и женой моей – ты ведь у меня одна – представитель и глава семьи в Москве и Иерусалиме.
Дай бог, все обойдется, и к августу поедем в Одессу вдвоем или с Мишкой Курепиным – отдохнем чуть-чуть.
Духоту здешнюю переношу неважно – утром просто разбит. В номерах ползают тараканы, летают комары и бездна мошек различных.
Сегодня уже пять дней, как я в гастролях, так что время идет – жди, думай, люби и будь мудрой – я не взял с собой своего клоуна, и ты не положила на этот раз Мишкины игрушки – вот и настроение отсюда, и вообще все плохо.
Письма твоего не получил.
Твой
Целую.
21 июня 1961Это я! 42 градуса, и никаких сил. Рука прилипает к листу, лист прилипает к столу, стол горячий, как и весь город. Наладил связь с телеграфисткой – буду звонить в пятницу вечером. Сегодня 21-е число, а 5-го я улетаю в Кисловодск, так что скоро половина гастролей минует.
Был в музее обороны Царицына-Сталинграда, на Мамаевом кургане (не спутай с Малаховым из-за интеллектуальной мощи).
Дни рождения немного отпустили, и уже два дня не пью.
Живем в гостинице и на ночь обливаем водой – себя, простыни, занавески. Духота щемящая. Пытаемся во всякий удобный момент сделать сквозняк.
Репетируем в исподнем – Штейн все время льет воду на себя и в себя, и к концу репетиций он изображает из себя огромную лужу.
Есть не хочется, пить хочется и воды хочется для окупания беспрестанно. Хочу тебя и Мишку.
* * *Письмо Наталии Николаевны
21 июня 1961
Милый друг Сашенька!
Не звони ты мне темной ноченькой, не буди, меня красну девицу, а пиши ты мне, соколик ты мой залетный, ласковые и любящие письма, и на них отвечать приятнее, чем в проклятую технику вопить на всю квартиру.
Вчера ездили мы на Клязьменское водохранилище, смотрели строительство пансионата, который проектировали наши ребята, а потом купались в Бухте радости, это на канале, не доезжая Пестова. Помнишь, я к тебе приезжала и мы ходили на канал смотреть, как фонарики зажигаются: красненькие с одной и зелененькие с другой стороны канала.
