Александр Ширвиндт - Проходные дворы биографии
Ну, в поездке еще куда ни шло, но что потом, в Москве, в рабочие будни я буду с тобой и в дождливую погоду, и в мороз, и каждый день, а не только в праздничные солнечные дни – нет, этого не может быть, уж слишком это большое счастье.
Сегодня 2-е, ровно месяц, как ты уехал. Боже, как еще долго.
Целую. Жду.
Жена
5 августа 1959Медленно ползет 5-е число. Я, как могу, помогаю ему в этом. Сплю, шляюсь по городу, опять сплю.
Кися! Сейчас пошли с Юрочкой Колычевым – стояли минут двадцать в очереди и купили вам ситчик – очень симпатичный. Мне нравится, во всяком случае. Посылаю тебе его бандеролью. И очень мне хочется, чтобы к югу у тебя были два веселеньких платьица, ладно? Попроси маму от моего имени и лучше отдай кому-нибудь – за полмесяца сошьют. Если тебе понравится ситчик, напиши мне обязательно. Я буду искать еще. Здесь появляется иногда китайский – в Москве его не найдешь.
Ты пишешь мне о Театре Моссовета так, как будто от Мирки Кнушевицкой зависит, взять меня или не взять. И все дело за моим согласием. Но даже если эта возможность и существует, ты ведь знаешь мое отношение к скачкам по театрам туда и обратно – все надо взвесить и подумать серьезно. Приеду – поговорим. Сыграть что-нибудь интересное хочется до ужаса – как мне надоели стиляги, жлобы и мальчик в трусиках, которых я играю каждый день, и пока на горизонте никаких перспектив.
Сейчас с Юрочкой пойдем на концерт Геохланяна.
7-еБыл на Геохланяне, слушал музыку – очень грустно, а сегодня получил от тебя хорошее письмо – доброе, любящее, ласковое! Киса моя! Как долго идут все-таки письма с дачи! Почти пять дней. Пиши, маленький, чаще, не ленись.
В театре очень противно – склоки, мелочь и дрязги – иду вечером играть, как на пытку. Распределили новую комедию Нариньяни, про стиляг – к счастью, не попал. Поговаривают о новой пьесе Моэма. И если не обосрутся, то это будет очень интересно. А если меня там не займут, то буду скандалить, вплоть до ухода. Прозондируй у Мирки серьезность ее разговоров о театре, только не от моего имени, ладно? Узнай, когда театр их приходит из отпуска, какие пьесы заваривают и какие роли освободились от Вальки Гафта, все выясни точно и напиши мне.
Сегодня седьмое число, я его не считаю, значит, уже 8-е. Значит, почти треть Куйбышева уже есть. Осталось взять себя в руки и потерпеть еще 20 дней. Очевидно, нам придется очень недолго пожить на даче, да? Надо будет сразу же выезжать. Но мы всетаки пару-троечку дней поживем, да? Какие у тебя соображения, как с Курепиными все решили по срокам?
Киса! Ты мне ничего больше не пишешь о рабочих перспективах, и что там получается, и что ты для себя решила. Главное, чтобы тебя грело то, что ты будешь делать. Остальное – блеф и чепуха. Только этим и руководствуйся.
Скоро нашему сыну будет год! Ты не забываешь рассказывать ему про папу и заставлять говорить обо мне – он должен встретить меня «па-пой» и обязательно узнать меня, а не то я обижусь и сразу начну обвинять тещу в том, что она неправильно воспитывает ребенка, а тебе не нравится, когда я обвиняю маму, – так что пусть он меня любит и помнит.
Не давай его перехваливать и таскать все время на руках. Не балуй, ладно? А то выйдет чего-нибудь не то из него, что тогда мы с тобою, старички, делать будем?
Жди и считай дни, как я их считаю.
Твой скучающий муж-изгнанник
Без датыКис! Не знаю, что такое творится в душе, в мыслях! Все подчинил себе какой-то сумбур, какой-то страшный, всепоглощающий психоз, болезненный непокой, рождающий вспышки страшной, безысходной тоски и пустоты, но вдруг кидающий всю натуру в яростную энергию ненависти и презрения и – до «кусаться» – враждебности к окружающим.
Ты мне писала не однажды, что иногда тебе не верится, что у тебя сын, муж, семья и что, когда нет меня, ты подчас ощущаешь себя прежней маленькой девочкой. Странное у меня состояние в этих гастролях. Я с первого дня стал волноваться за Мишку и скучать по нему. И с каждым днем все сильнее и острее тоскую по тебе. Не как по чему-то далекому, а как по своему лучшему, любимейшему «куску» себя, своего «я», которого почему-то нет со мной. И я должен два месяца жить неполноценным, обескровленным существом, без покоя, без стимула, без уверенности в каждом своем шаге.
Я знаю, что мы – разные характеры. Страшная вещь эти характеры. Ты сейчас, как и всегда, спокойна, и чем дальше ты не видишь меня, тем покойнее и забывчивее мой образ, лицо и реальность твоего чувства и отношения ко мне (которое, очевидно, в обычное время стабильнее и увереннее, чем мое, теперь настолько неравноценно, что даже от разговоров с тобой по телефону, которые я так трепетно ожидаю, я не получаю ничего, кроме неудовлетворенности и обид на твою холодность и покой). Наверное, так и надо. Так правильно. И не нужно фантазировать, чтобы потом разочаровываться. Ты для меня сейчас как божество (я не преувеличиваю). Ты действительно ангел. Ты мне грезишься днем и снишься ночью.
Я так надеюсь, что после этих гастролей мы будем по-настоящему счастливы и чутки к самолюбию друг друга (ведь у меня самолюбие, Кис!). Я не знаю, хватит ли у меня сил выдержать этот август без тебя. Мне все говорят, что я рано начал себя так тоскливо настраивать, но что поделаешь – я не настраиваю – тоска нахлынула и поглотила меня всего. И чем дальше от момента разлуки, тем все-таки ближе к встрече – хотя еще долго-долго.
Думай, Кися! Люби, жди и знай, что я твой весь с потрохами – цени это, как я ценю и люблю тебя!
* * *Жена, любимая, далекая, родная!
У нас ЧП. Юрочка заболел острейшей дизентерией, и уже в 4 часа дня мы его самолетом отправили в Москву. Ходим с Вадюшей и прислушиваемся к своим животам – ведь у нас один стакан, одна миска и так далее. Завтра придется делать профилактику, если уже не поздно. Крепко целую – пока здоровый, тьфу, тьфу. Если бы ты видела, какая счастливая была рожа у Юрки, когда он улетал, а мы с Вадюшей с завистью глядели на этого дизентерийного счастливца.
Киса моя! Скоро-скоро.
* * *10 августа 1959Кисонька!
Сегодня 10-е число! Вчера, 9-го, на целый день с 7 утра уехали, были на Куйбышевской ГЭС, в Жигулях, играли там два спектакля, утром и вечером. ГЭС огромная и величественная. Красиво. Приехали в 3 часа ночи. Последние два дня с Вадюшей ходим под страхом дизентерии – принимаем разные антибиотики, или как их там. Пока все благополучно.
Утром сегодня получил от тебя письмо на имя моего отца. Если ты хочешь адресовать мне письма таким образом, то учти: получать их мне довольно трудно – ты должна понимать, что я доказываю, что ты у меня немного не в себе и путаешь мои инициалы с инициалами моего отца. Они с трудом в это верят. Потом мы идем к начальнику почты, где вскрываем письмо, и начинается публичное чтение. Обращение «Кисонька», как резонно замечает начальник, может относиться в равной степени как к Александру, так и к Анатолию, и так далее. Полупорнографическая вырезка, положенная тобою именно в это письмо, а не в другое, заставляет собравшихся экспертов очень подозрительно на меня смотреть, понимая, что к этой вырезке я могу иметь прямое отношение. Обратный ответ, написанный тобою от моего лица, дает право начальнику сначала спросить, грамотный ли я, а потом сказать, что жена у меня действительно странная и, очевидно, не помнит, как зовут ее мужа. И в таком роде до конца письма. Когда проштудировали его и стали совещаться, я уже не очень и настаивал на нем, так как прослушал его в четком прочтении и с комментариями начальника почты. Спросив, снимался ли я в фильме «Атаман Кодр», они переменились и вежливо письмо отдали, журя тебя уже по-отечески.
Так вот, если тебя эта эпопея устраивает, то пиши и дальше папе письма в Куйбышев. Ответом, написанным тобою на твое письмо, в целом доволен. Почти все правильно.
Относительно драпировки – здесь можно поискать такую. Напиши, сколько надо и какого цвета будут обои. Денег мне не надо – найду.
Киса! Осталось 20 дней.
Целую крепко.
Муж
P. S. Остальное ты уже сама себе написала, по-моему, в издевательской форме. Не буду больше писать тебе ласковых писем, коль ты смеешься над ними.
* * *Письмо Наталии Николаевны
16 августа 1959
Начало письма не сохранилось
…У меня с самого твоего отъезда был целый ряд ориентиров до твоего возвращения. Так, должны были два раза приехать гости и после этого дня через два ты приедешь. Должны были пройти 7 суббот и воскресений, поэтому я всегда радовалась понедельнику – еще одно воскресенье прошло. Пять раз вымыть голову – вчера предпоследний раз, теперь буду мыть перед твоим приездом. Сегодня, надеюсь, предпоследнее воскресенье, со дня на день жду гостей.
Я немножко обалдела от гостей. Сейчас на даче у нас всего 13 человек.
