Знакомьтесь, Черчилль - Маккей Синклер

После восхождения Уинстона Черчилля на Даунинг-стрит, 10 симпатии посла СССР Ивана Майского к нему, естественно, усилились. В летнем небе велись ожесточенные бои битвы за Британию, и Майский начал проецировать эти события на премьер-министра. Может, это состояние войны приведет к трансформации в самом британском государстве? Может, мир нормирования и государственной промышленности, где каждый аспект жизни контролируется правительством, убедит Черчилля в том, что советский путь в итоге действительно лучший и самый верный?

«Обедал с сэром Уолтером Монктоном (генеральным директором Министерства информации. — С. М.), — писал Майский в своем дневнике. — Разговор… зашел о роли Черчилля в этой войне. Монктон сказал, что как лидер военного наступления Черчилль хорош. Но сумеет ли он стать и грамотным лидером наступления политического? Монктон пока не может этого сказать, но не исключает возможности, что романтическое увлечение Черчилля империей вкупе с его любовью к власти способны сделать его таким лидером. Как далеко Черчилль зайдет в этом направлении? Для Монктона это также пока неясно. Черчилль, вероятно, склонен существенно урезать привилегии капиталистической верхушки, но сделает ли он достаточно, чтобы победить в этой войне? Конечно, в Англии все будет сделано по-английски».

Дальше в его рассуждения явно вкрадывается попытка выдать желаемое за действительное. «Может, для “победы” внедрение тут советской системы и не нужно. Может, достаточно будет ввести какую-то конкретную, промежуточную форму социализма. Возможно, Черчилль окажется способным “принять” или “создать” ее: он ведь не банкир и не бизнесмен — не человек из Сити. Черчилль — политик и писатель, зарабатывающий на жизнь собственным пером. Он же не настолько погряз в капиталистической системе, как, например, Чемберлен. Он не зависит от акций, процентов, земельной собственности и прочего…»

Черчилль и кино, часть III. Вивьен Ли, конец 1940 года

[96]

В одном отношении — и единственном — Гитлер и Черчилль вполне могли бы с большим удовольствием проводить вместе время: речь об их общей страсти к популярному кино. Черчилль обожал масштабные голливудские эпопеи. Одна из них была для него особенно завораживающей — благодаря игравшей в ней звезде, английской актрисе Вивьен Ли, которую Черчилль видел за работой на студии Александра Корды. На этот раз детище Selznick Studios 1939 года переносило на экраны бурную страсть Ретта Батлера и Скарлетт О’Хары, сделав ее достоянием рекордного количества кинозрителей. Конечно, речь идет о фильме «Унесенные ветром»…

«Он шел [в Лондоне] четыре года, — писал биограф Ли Хьюго Викерс, — а Вивьен называли “величайшей звездой из всех, которые Англия подарила Голливуду”. В конце [1940] года Уинстон Черчилль… до двух ночи сидел в домашнем кинотеатре Рональда Три в Дитчли (парк, величественный дом, о котором мы вскоре узнаем больше: в первые месяцы войны он стал для премьер-министра местом для раздумий. — С. М.). Личный секретарь Черчилля Джок Колвилл записал в своем тайном дневнике: “Премьер-министр сказал, что сила чувств и эмоций героев фильма перемолола его в пыль”».

Год спустя на экраны вышла еще одна картина с Вивьен Ли, еще сильнее потрясшая Черчилля, — «Леди Гамильтон», роскошная историческая драма, основанная на жизни любовницы лорда Нельсона, Эммы Гамильтон. Это была отчасти история любви, а отчасти эпический инструмент для подъема боевого духа нации во время войны, в котором весьма впечатляюще изображались морские победы Великобритании над Наполеоном.

Черчилль опять смотрел фильм в частном кинотеатре Рональда Три в Дитчли. Три писал: «То ли из-за истории лорда Нельсона, то ли из-за красоты Вивьен Ли лента премьер-министру очень понравилась. Он был в восторге от фильма и в будущем выражал желание смотреть его снова и снова». А по словам биографа Ли, Черчилль даже взял с собой эту кинопленку на корабль, когда отправился в 1941 году через Атлантику на встречу с президентом США Рузвельтом. По его распоряжению фильм показали всем офицерам на борту — под предлогом, что главное достоинство ленты заключается в изображении триумфа Британии в Трафальгарской битве. «Премьер-министр смотрел его уже в пятый раз и все равно не мог сдержать слез. Он обратился к экипажу: “Джентльмены! Я решил, что этот фильм будет вам интересен, поскольку в нем показаны великие события, подобные тем, в которых вы принимали и принимаете участие ныне”».

Уинстона Черчилля и Вивьен Ли связывали долгие теплые отношения. Мы еще встретимся с Ли и ее мужем Лоуренсом Оливье позже, когда их послевоенная дружба с Черчиллем углубится. Случится это в разгар зачастую ужасных личных кризисов звездной пары.

Человек из Анти, часть II. Джон Рейт, 2 октября 1940 года

[97]

В 1939 году Рейт ушел с поста руководителя BBC: в самом начале войны и в последние дни правления Невилла Чемберлена он стал депутатом от Саутгемптона и был назначен министром информации. Но благодаря успехам Королевских воздушных сил в деле сдерживания немецкого вторжения в битве за Британию у Черчилля появились собственные планы на это министерство. Рейта нужно было «перетасовать». В начале сентября 1940 года начались страшнейшие бомбардировки Лондона: городские доки и улицы Ист-Энда превратились в ночной ад, — что не улучшило и без того напряженные отношения Рейта с премьер-министром. На встрече, где ему рассказали о его новой работе, Рейт раскрыл старому врагу свое сердце.

Из дневников Джона Рейта, запись от 2 октября 1940 года: «Пришло сообщение; встреча с ПМ (премьер-министром. — С. М.) в 5:00. Рассказал [коллегам-депутатам Брогрейву и Фреду] Бошану и Монтегю, чем пахнет дело. ПМ отложил встречу на 5:15, потом на 5:30, потом, тут же, приходите в 5:20, а затем ожидание в комнате секретаря до 6:00. В 6:00 я был в “Атенеуме” (клуб для джентльменов на Пэлл-Мэлл. — С. М.); потом — приходите в 7:00, потом сразу же — в 6:35. Должность в Министерстве труда (отдел, курировавший реквизицию собственности во время войны. — С. М.) и палата лордов».

Учитывая, что Черчилль тогда пытался руководить большой войной, довольно странно и забавно видеть, как Рейт возмущается, что им якобы пренебрегают, заставляя «торчать поблизости» («Атенеум» находился ступенькой выше от паба за углом от Даунинг-стрит, что, в принципе, одно и то же). Показательно также, что Рейт был в ярости из-за повышения до палаты лордов, которое, без сомнений, наполнило бы души помельче головокружительным тщеславием.

«Я сказал ему, что для меня это неважно, — писал он о своем разговоре с Черчиллем, — и думал, что мог бы остаться в палате общин и после войны. Я также сказал, что предпочел бы работу в гражданском министерстве (непосредственно связанном с войной, но вне боевых действий. — С. М.), а он ответил, что война может продлиться еще долго, учитывая вступление в нее Японии и Америки».

В этот момент Рейт проявил — как он сам считал — свою эмоциональность. «Я сказал, что хотел бы быть с ним [Черчиллем] в большем контакте, но я ему явно не очень нравлюсь. Он сказал, что испытывает ко мне большое уважение и восхищен моими качествами. Я сказал, что исполню его желание, а он заявил, что будет меня направлять».

При их первой встрече в 1926 году — во времена Всеобщей стачки — Рейт презирал Черчилля и был с ним груб. Теперь этот долговязый шотландец с каменным взглядом падал перед ним ниц. А между тем перед ним сейчас стоял все тот же Черчилль.

Будут и другие встречи, наполненные такой же любовью/ненавистью, явно невзаимными. В дневнике Рейта упоминается только один эпизод, произошедший спустя несколько дней, 17 октября 1940 года: «Встреча ПМ [с премьер-министром] с 5:30 до 6:45. Он никогда не проявляет ко мне ни малейшего дружелюбия, и я, соответственно, сильно его не люблю, а жаль; тем более что своими методами он сильно напоминает мне меня самого».