Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

Тарарабумбия,
Сижу на тумбе я,
Домой не двинусь я –
Там теща ждет меня.

Боюсь изгнания,
Волосодрания.
Такая участь суждена,
Когда ученая жена!

Тарарабумбия,
Здесь не Колумбия:
Здесь наши гласные
Во всем согласные.

Дела доходные,
Водопроводные.
Все нам полиция решит,
Покуда Дума крепко спит.

Ты игумен, игумен мой,
Клобук черный, глаза бесстыжие,
Ты зачем меня в чернецы постриг,
Удалого добра молодца?
Уж я посох под стол брошу
Камилавочку под лавочку:
Не мое дело к обедне ходить,
Не мое дело к вечерне звонить,
Я хочу пить зелено вино,
С молодицами песни играть,
Красных девок в келью важивать.

Куполы блещут пожаром,
Яркое солнце смеется.
Над запестревшим бульваром
Благовест медленно льется.

Всюду бесцветные взгляды,
Речь однотонно-тупая.
Медленных зданий громады
Молча глядят, выжидая.

Мчатся ритмически-мерно
Шины упругих колясок;
Всё так заученно, верно,
В тоне обыденных красок.

Хочется бешенства, встряски,
Смеха, безумств, приключений!..
Молча несутся коляски,
Люди проходят как тени.

Тени – фантомы немые,
Мертвых людей мириады.
Речи бесцветно-тупые,
Трупов гуляющих взгляды.

Вот уж нет на закате зари
И огнистая зыбь догорела.
Ах, скорее, скорее сгори, –
У окна мне сидеть надоело!

Опостылела вечная тишь.
Эта скука мне с детства знакома.
Целый день пред окошком сидишь.
Целый день не выходишь из дома.

На селе хороводы ведут,
Заливается песня уныло.
Ах, как дни мои скучно идут,
Ах, как всё мне на свете постыло!

В темных избах не видно огня.
Надрывается плачем гармошка.
Жизнь, ты катишься мимо меня, –
На тебя я гляжу из окошка!

В ясный вечер луга пустели;
Опускался шар золотой.
Под прощальные звуки свирели
Уходили люди домой.

Уходили с веселой пляской
С голубых и лиловых лугов.
Синий вечер томился лаской
Несказанных предвечных снов.

Вот разлился пламень кровавый,
Одиноко смолкли поля,
Перед смертью поникли травы,
О конце вздохнула земля.

Тишина, тишина над лугами!
Только воет пес вдалеке,
Только совы веют кругами,
Изнывая в вечной тоске.

Волны музыки опять
Полились из мезонина.
Упадаю на кровать, –
Изнемог в объятьях сплина.

Руки сжаты на груди,
В мыслях – вижу дни, как степи.
Год за годом впереди,
День за днем куют мне цепи.

Неужель идти вперед?
Слышу голос: неизбежно!
Неизбежный путь ведет
Из долин к вершине снежной.

Не вернуться, не стоять
В заколдованных долинах,
Надо выше путь искать,
Чтоб замерзнуть на вершинах.

Подымаюсь. В путь опять!
Там подставлю грудь лавине…
Смята, брошена кровать.
Стихли звуки в мезонине.

Белая лилия на болоте тинистом,
Белая лилия на глухом болоте,
На лилово-сумрачном, на зелено-илистом,
Трепетно прислушалась к дальней звонкой ноте.

То рогов охотничьих пенье призывное.
Белая лилия на болоте вязком.
Белая лилия слышит песни дивные,
Отдается радостно мимолетным сказкам.

Белую лилию из болота сонного
Манит зов серебряный в голубые дали,
Будто крылья тонкие мотылька влюбленного
К лепесткам раскрывшимся, чуть дыша, припали.

В царстве леса тихого, в дымке утра тающей,
Где цветы счастливые спят на склоне горном,
Гаснет неуслышанным стон рогов взывающий.
Белая лилия на болоте черном.

Удрученный нависшими тучами,
Угрожаемый шорохом гадин,
Я бессильно карабкался кручами,
И, как смерть, был мой путь беспощаден.

Миновал я дорогу тернистую
И очнулся на горном просторе.
Вижу гладь безгранично-волнистую
Серебристо-зеленого моря.

Оглянулся – и запада бурного
Не узнал за пройденною далью.
Блещут призраки неба лазурного
Голубой беззакатной эмалью.

Нового года преддверие.
Вечности ширь необъятная.
Звездам задумчивым верю я,
Верю вам, лунные пятна!
Знаю, чьей тайною стонете,
Грусть ваша сердцу понятна:
Дням, что за мною вы гоните,
Не возвратиться обратно.

Вижу я взоры склоненные.
Замер блаженно в их власти я,
Кроет мечта озаренная
Жизни бездонные пасти.
Ты, моя лилия гибкая,
Дай мне погибнуть от страсти!
Зори! Прощальной улыбкою
Звездное небо окрасьте.

Ты – голубое видение,
Светло-звездистая лилия,
Вижу лазурные тени я, –
Тени лазурные всплыли,
Птицы сверкнувшие взмыли,
Зимние бури хоронят.
Море подавленно стонет:
Звезды тоску победили.