Владимир Цай - Я нашел смысл жизни: Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии
Основанием для вступления в брак являются расчет и любовь.
Вступающие в брак должны быть в состоянии выполнить миссию, выполнение которой ожидает от них общество. Они должны учесть материальное положение и его перспективы (детей надо кормить, одевать, давать им образование), состояние здоровья (дети должны быть здоровыми) физические характеристики (дети должны быть умными и красивыми), совместимость с родственниками и друзьями, возможность развода и т. д.
Ограничение репродуктивной функции порождает любовь.
Моногамный брак является не только признаком высокого развития, но и косвенной причиной вырождения достигшего этого уровня развития вида. Во-первых, брак, существенно ограничивая репродуктивную функцию, как по числу партнеров, так и по частоте выполнения, способствует падению рождаемости. Во-вторых, сокращение реального перебора пар родителей (перебор не компенсируется ни случайностью любви, ни вычислениями людей, заключающих браки по расчету) ведет к вырождению.
Лебеди живут парами, а гуси – косяками. Чем ближе к совершенству, тем меньше вариантов. В лебединой паре только один вариант, тогда как в косяке столько, сколько гусынь. Много женщин и один мужчина могут породить много детей. Много мужчин и одна женщина – только одного. Моногамия близка к совершенству, но поскольку совершенство не требует продолжения, то естественным продолжением моногамии становятся однополые отношения.
Жена
Жену и детей положено любить и заботиться о них, что я и делаю. В отличие от мамы, жена старается предоставлять мне как можно меньше свободы. Началось с того, что она сказала, что мы будем жить по ее системе. На мой законный вопрос, почему по ее, она логично обосновала:
семья не может жить бессистемно, а поскольку у меня системы нет (тут она была права), то ничего не остается, как жить по ее системе. Так я вынужден жить и до сих пор, хотя, естественно, она уверяет, что буквально пляшет под мою дудку. Ее положительное влияние заключается в прямом и косвенном подхлестывании моих амбиций.
Основная ее черта, из-за которой мы ссоримся, характерна для всех женщин – для них интерьер важнее функциональности и комфорта. Все устраивается так, чтобы пользоваться этим было неудобно всем, в том числе и ей.
Например, телефон находится в максимально удаленной точке от местонахождения любого члена семьи в любое время (это она как математик могла вычислить), поэтому, когда раздается звонок, каждый ждет, что побежит кто-то другой. А бежать надо. Во-первых, дом у нас одноэтажный и очень растянут (удивляюсь, почему до сих пор никто ничего себе не сломал, ибо на пути могут совершенно неожиданно встретиться ступеньки, пороги, скользящие коврики, пальмы и др., не говоря уже о дверях, в этот момент специально закрытых). Во-вторых, кто-то (не по ее вине, но все же) установил совершенно идиотскую систему сигнализации, так что если вы звоните нам, то через три гудка (самое печальное, что никто не может отрегулировать ее хотя бы на пять гудков) женский голос на английском языке говорит: «Enter your pin code» («Введите ваш пин-код»). Никто не знает, зачем это, никто, в том числе и мы сами, естественно, не знает этого треклятого пин-кода, некоторые даже и английского-то не понимают. В первый раз вы не понимаете, куда попали, и, опешив, говорите что-нибудь типа: «Алло, алло, я не понимаю по-английски». Но женский голос повторяет эту фразу еще дважды, после чего, видимо, не дождавшись пин-кода (а она, бедная, никогда его не дождется), говорит: «Good by».
Если вы звоните в первый раз, то думаете, что не туда попали, и набираете номер повторно. Если вы звоните не в первый раз, то, зная, в чем дело, вы опять же набираете повторно. Вообще, я люблю решения, которые однозначно следуют как из некоторой причины, так и из ее противоположности. Одна моя знакомая как-то на работе задала присутствующим такую задачу: из тюремного двора одни ворота ведут на свободу, другие на виселицу, у одних ворот стоит стражник, который всегда врет, у других – говорящий всегда правду; узник должен подойти к любым воротам, задать один вопрос стражнику и понять, куда ведут эти ворота. Никто вопрос не придумал (я нашел его, но позже), и она расстроилась. Как выяснилось, за ужином она задала эту задачу мужу, и он задумался. В три часа ночи он разбудил ее и потребовал сказать вопрос, но она, как и любая женщина, забыла его. Он не убил ее только потому, что был очень интеллигентным.
Во время звонка все чутко прислушиваются, не побежал ли кто-нибудь брать трубку, так что вероятность того, что у звонящего начнут выпытывать пин-код, очень высока. Интересно, что 90 процентов звонков адресованы жене. Тем не менее, она, находясь на кухне и вычислив, кто из домочадцев в настоящий момент находится ближе к трубке (кстати, когда у нас был радиотелефон с двумя переносными трубками, необходимо было еще и найти одну из этих трубок, что за три звонка практически невозможно), начинает громко требовать, чтобы этот человек взял трубку. На самом деле вычислять этого человека не надо, это почти всегда сын, очень редко я. Мы с детьми – люди ленивые и свободолюбивые, причем всегда заняты очень важными делами (музыка, компьютер, телевизор), поэтому ответ на первый звонок маловероятен.
Так что, может быть, вам и ответят, но больше без особой необходимости вы звонить нам не будете. К счастью, теперь есть мобильный телефон – величайшее достижение человечества.
Но самый большой мой бич – это диван. На диване прошло мое детство, на нем я спал, ел, читал, играл в шахматы и просто валялся (я очень люблю это занятие). Для меня диван (подозреваю, что и для многих людей) – это место, где можно вздремнуть, почитать и бесконечно смотреть телевизор. Зная эту мою слабость, жена приобретает диван, который является красивым креслом на троих. На протяжении жизни их у нас было несколько, и все они обладали одной особенностью – на них нельзя лежать. Он должен быть жестким, узким и с гнутыми деревянными ручками. Я бы еще понял, если бы сидеть было не на чем, но два кресла в комплекте есть, как положено. На них, само собой, сидеть неудобно, но поскольку лежать просто нельзя, то сидеть приходится.
На нашем диване сидеть еще более неудобно, чем на креслах (не на что руки положить, потому что ручки далеко), поэтому желание прилечь возникает само собой. Тут и начинаются мучения.
Естественным было бы читать газету или книгу, посматривая телевизор и периодически переключая каналы в надежде поймать что-нибудь интересное. Не тут-то было. Если лечь головой в ту сторону, откуда можно смотреть телевизор, то торшер окажется в ногах, а другого освещения для чтения недостаточно. Если лечь головой под торшер, то телевизор будет отгорожен сервантом. Положение телевизора изменить нельзя, точнее можно, только если вызвать пару дюжих парней. Телевизор стоит в якобы специальной тумбе. Специализированность ее заключается в том, что повернуть тумбу тяжело, вытащить оттуда телевизор еще тяжелее, добраться к задней стенке телевизора, чтобы подключить видео, практически невозможно.
