KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Виктор Корчной - Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца

Виктор Корчной - Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктор Корчной, "Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Так я и прыгал по доске фигурами взад-вперед, не имея возможности ни предложить ничью, ни зафиксировать ее троекратным повторением позиции. «Ну что ж — играть так играть»,— подумал я не вовремя, уклонился от повторения и... сделав две грубые ошибки, вскоре сдался!

А другая партия закончилась быстро, без сенсаций: ее я тоже проиграл. 3:1! Что еще сказать об этой трагедии? Странная вещь: после первого доигрывания мы с противником поменялись за столом местами — тут же и Зухарь, сидевший в правой половине зала, вслед за Карповым поменял свое место и перешел на левую сторону...

Б. Црнчевич: «Меня забавляло, что анатольевский колдун так преданно служит Батуринскому... Прокурор управлял колдуном легким мановением руки, подзывая его указательным пальцем, и тот приближался, будто связанный с пальцем прокурора невидимой нитью» («Эмигрант и Игра»).

Вопрос о советском психологе не сходил с повестки дня жюри. Но нам так и не удавалось добиться никаких сдвигов. Я утверждал, что Зухарь мне мешает. А здесь-то и разворачивался Батуринский во всем своем юридическом блеске. Он доказал жюри (а что тут доказывать, жюри готово подчиниться ему и без доказательств), что в правилах ничего не записано об умственных помехах. Да, ФИДЕ считает, что всякий, кто мешает, намеренно или нет, может быть удален по требованию игрока. Однако имеются в виду, дескать, физические помехи — шум, движение в зале... Но, позвольте, шахматы — игра умственная, и здесь любая помеха влияет на мозг и нервы играющего!

Не могу побаловать читателя разнообразием: жюри послушно приняло уточнение правил ФИДЕ, предложенное Батуринским.

Любопытно, что в ходе обсуждения полковник возмущался, как я могу требовать «призвать зарвавшегося хулигана к порядку». Ведь это же видный ученый, которого я однажды нечаянно даже похвалил в своей книге «Шахматы — моя жизнь»,— разве можно называть Зухаря хулиганом?!

Гм... Во время одной из партий Зухарь, увидев, что неподалеку от него находится фрау Лееверик, подчеркнуто громко сказал одному из окружавших его советских агентов: «А помнишь, у нас в деле записано, что у Корчного хроническая гонорея?» Вообразим себе на минутку, что Зухарь представитель западного мира. Что стало бы после таких слов с его дипломом врача и ученого?..

Окрыленный успехом, Карпов решил, что пора заканчивать матч, и ввел в бой новый вид оружия. В 15-й партии, стоило мне по выходе из дебюта погрузиться в раздумья, Карпов начал раскачиваться на своем кресле.

Сколько они с Батуринским за него бились! Дело в том, что у меня с самого начала было свое кресло: одно из лучших в мире, подарок фирмы «Жиро-флекс». Сперва Кампоманес сделал все, чтобы не допустить появления этого кресла в Багио. Потом, когда фрау Лееверик собственноручно доставила его из Манилы и советские смогли воочию убедиться в его преимуществах, они потребовали специальное кресло и чемпиону. А ведь еще за два месяца до матча фрау Лееверик предлагала организовать доставку кресла и для Карпова, но советские тогда гордо отказались (мол, пожертвования от частных лиц не принимаем).

Уж не знаю откуда, но будто из-под земли Кампоманес тут же раздобыл кресло! Не такое роскошное, меньших размеров, но все-таки! Теперь судьи перед каждой партией — как того требовал Карпов — занимались тем, что устанавливали кресла на одном уровне: понижали мое и повышали его «постамент». Противнику, видите ли, неприятно, если кто-то выше него!

Но оказалось, что королевское кресло понадобилось королю не только для поддержания осанки. Удобное кресло: пока партнер обдумывает ход, сидишь себе и качаешься! Я отошел от стола, сел «в позе Спасского» и стал изучать позицию по демонстрационной доске. Подошел Шмид, спросил, в чем дело. Я объяснил. Он отправился разговаривать с «королем». Тот и не подумал прекратить свои телодвижения. «Ему мешает это, а мне мешают его зеркальные очки».— ответил Карпов, давая понять, что все это он1 делает нарочно. Прошло минут пятнадцать, прежде чем его наконец уговорили вести себя прилично. Дело, по-видимому, было не в красноречии главного судьи — просто позиция обрела ничейный характер, и Карпов понял, что даже техническая новинка не поможет ему выиграть.

Во время этой партии зрители могли отметить удивительную связь Зухаря с Карповым. В начале партии Зухарь сидел нормально, а когда я задумался, он закрыл глаза и откинулся назад — и почти сразу же Карпов, хотя он в тот момент и не смотрел на психолога, начал манипуляции с креслом! Что ни говорите, это новое слово в шахматном искусстве. Признаем еще раз превосходство советской научной мысли!

Вопрос о поведении Карпова обсуждался на жюри. Мы предлагали зафиксировать кресла, чтобы на них нельзя было вертеться во время игры. Но Батуринский заявил, что, согласно правилам ФИДЕ, каждый участник вправе выбирать себе кресло по своему усмотрению. И -— боюсь уже надоесть читателю одной и той же фразой — жюри послушно приняло очередную «поправку Батуринского».

Нам так и не удалось ни пристыдить, ни усмирить Карпова: время от времени он применял свой прием — особенно, когда судьям наскучивало следить за игрой и поведением участников. Вспоминаю, как однажды я отсел от столика во время своего хода, потому что сидеть за доской было невозможно; как к Карпову подошел Шмид и посмотрел на него с укоризной. Тот перестал качаться. Шмид обратился ко мне: «Ну, пожалуйста, сядьте за доску, видите — он больше не качается!» Так и хотелось ответить: «А где гарантия, что он дальше будет вести себя нормально?!» Но я понимал главного судью: что мог поделать он, лишенный апелляционным жюри каких-либо полномочий!

Кстати, насчет зеркальных очков, которые я надевал на игру. Кто придумал, что я спасался таким образом от вредного воздействия советского психолога? Ведь я носил очки начиная с первой партии, когда Зухарь был еще «в резерве главного командования»! Цель была проста: лишить Карпова его любимого занятия — стоя у стола, в упор смотреть на противника. Пока на мне были очки, он мог любоваться лишь собственным отражением,

В 16-й партии я наконец применил свою излюбленную французскую защиту, но опять свернул в сторону со столбовых дорог теории: я не любопытный, время познакомиться с домашней заготовкой соперника еще придет... Поразительно, как бледно играет Карпов, если дебютная схема не отшлифована у него заранее! Он не получил никакого перевеса, и после обоюдных неточностей партия закончилась вничью.

По ходу матча продолжалась борьба и вокруг него — в прессе, в жюри. И тут, и там вырисовывалось, я бы сказал, явное преимущество советских. Своеобразную роль сыграл здесь мой «главный секундант» — Кин. Он участвовал в заседаниях жюри в качестве помощника фрау Лееверик и писал за нее заявления в жюри и для печати. Но это, так сказать, левой рукой. Правой же он работал на международную прессу и одновременно писал книгу для фирмы «Батсфорд». Без моего ведома он публиковал варианты наших совместных анализов, рассказывал о чисто внутренних делах нашей группы, критиковал деятельность фрау Лееверик — словом, вел себя отнюдь не как мой представитель.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*