Виктор Корчной - Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца
По ходу матча продолжалась борьба и вокруг него — в прессе, в жюри. И тут, и там вырисовывалось, я бы сказал, явное преимущество советских. Своеобразную роль сыграл здесь мой «главный секундант» — Кин. Он участвовал в заседаниях жюри в качестве помощника фрау Лееверик и писал за нее заявления в жюри и для печати. Но это, так сказать, левой рукой. Правой же он работал на международную прессу и одновременно писал книгу для фирмы «Батсфорд». Без моего ведома он публиковал варианты наших совместных анализов, рассказывал о чисто внутренних делах нашей группы, критиковал деятельность фрау Лееверик — словом, вел себя отнюдь не как мой представитель.
Интересно, если бы корреспондент ТАСС Рошаль позволил себе написать нечто вроде «Батуринский на заседаниях жюри не проявил присущей советскому гражданину выдержки» или «Карпов бездарно провел 11-ю партию»,— что бы с ним сталось? А Кин позволял себе любую критику и в мой адрес, и в адрес членов нашей группы... Нет, куда Западу тягаться с военизированной советской машиной!
Очень активен был в Багио Рошаль. Мне довелось по ходу матча заглядывать в газету «Советский спорт». С бесстыдством и цинизмом, тасуя извращенные факты и заведомую ложь, Рошаль вещал советскому читателю: как я отказался от всяких взаимоотношений с Карповым (не он со мной!), как начал травлю «одного из членов советской делегации», как безупречно, вызывая восхищение всех присутствующих, ведет себя Карпов! (Между прочим, отец Рошаля был уничтожен в сталинском застенке. Сын не повторит «ошибок» отца, его не заставишь стать личностью! Вот он, закон Дарвина о борьбе за существование, в действии.)
В жюри моему представителю, похоже, уже нечего было делать. Все было ясно. Ни одно мое предложение, ни один протест не были удовлетворены! А советским жюри уже и не требовалось. Любое их предложение принималось организаторами безоговорочно. Мешает бинокль ненавистной фрау Лееверик? Без предупреждения вывешивается объявление: «Бинокли в партере зрительного зала запрещены». Понадобилось контролировать зрителей в зале? Очень просто: отныне каждый зритель, покупая билет, должен предъявить удостоверение личности! Карпов не может играть сегодня? Пожалуйста: выходит из строя трансформатор! Никто не виноват — стихия...
Последняя попытка привлечь внимание мировой общественности к ситуации на матче была предпринята фрау Лееверик 26 августа, накануне 17-й партии. Вот текст ее заявления в сокращенном переводе с английского (на котором оно было подготовлено Кином):
«1. Вопрос о швейцарской делегации.
Батуринский обвинил меня в том, что я сама себя назначила руководителем. Но у меня есть официальное письмо Швейцарской шахматной федерации, которым я назначена главой делегации со всеми полномочиями действовать от имени Корчного. Сам Корчной будет выступать за команду Швейцарии на предстоящей Олимпиаде в Буэнос-Айресе. Батуринский требует рассматривать нашу делегацию не более чем международную шайку пиратов, что вполне соответствует советскому образу мышления — мышления кандалов и наручников, мышления, игнорирующего любые права и законы, не согласующиеся с их собственным кондовым представлением об окружающем мире. Я хотела бы напомнить журналистам, что недавно мы отмечали десятую годовщину советского вторжения в Прагу в августе 1968 года. Хотя обоих шахматистов лишили возможности иметь на столе свой флаг, это никоим образом не лишает Корчного законного права на защиту со стороны Швейцарской шахматной федерации, которая уплатила взнос за его участие в первенстве мира и горда тем, что имеет его, одного из ведущих шахматистов планеты, в своих рядах. Надеюсь, я выступаю не за десять лет до советского вторжения в Швейцарию!
2. Антисоветская пропаганда.
Более того, Батуринский и Рошаль в советской прессе обвинили меня в пропаганде, наносящей ущерб «доброму имени» советского государства. Хотела бы напомнить прессе и общественности Свободного мира, что только государство, которое с неприкрытым цинизмом попирает Хельсинкское соглашение о гражданских правах, может рассматривать призыв освободить семью Корчного из заточения в СССР как «антисоветскую пропаганду». Много ли еще в мире стран, которые отрицали бы естественное право человека, обманутого в надеждах и разуверившегося в прежних идеалах,— право покинуть свою родину?! Я прощаю Батуринскому и Рошалю их нападки. Обитатели крупнейшего в мире концентрационного лагеря, они не имеют иного выбора.
3.Боец холодной войны.
Меня обвиняют в ведении холодной войны против советских, но Батуринскому хорошо известно, что я сопровождала Корчного на трех его предыдущих матчах — против Петросяна, Полугаевского и Спасского. Разве во время тех соревнований я выступала когда-нибудь против СССР? Я утверждаю, что в действительности именно советская делегация по заранее разработанному плану начала здесь холодную войну — с вопроса о праве Корчного на флаг. Не я же, а Батуринский в порыве бешенства угрожал, что они не появятся на церемонии открытия, если Корчному будет предоставлено право на флаг.
Батуринский заявляет, что я ненавижу Советский Союз. И впрямь, 10 лет, проведенных мною в советском концлагере, не способствовали тому, чтобы СССР стал моей любимой страной. Да, я не пою советский гимн в своей ванной. Однако, несмотря на свои личные чувства, я приложила все усилия для того, чтобы матч протекал в нормальной обстановке. Я разыскала лучшее в мире кресло для Корчного и во время предматчевых переговоров предложила такое же -- бесплатно — для Карпова. С самого начала у меня не было иных желаний, кроме одного: чтобы для обоих участников были созданы равные условия и чтобы исход матча решался за шахматной доской, а не при помощи злобных выпадов в прессе или сомнительных маневров в зрительном зале.
4. Парапсихологический паразит.
К вопросу о Зухаре. Не играет роли, кто он — настоящий парапсихолог, знахарь или колдун. Присутствие в зале этого человека, крадущегося как можно ближе к сцене,— явный признак того, что советская делегация рассматривает его как важную персону, которая должна быть защищена, которая оказывает известное влияние на игру (неважно — благоприятное на Карпова или отрицательное на Корчного). Признавая это, советские тем самым расписываются в своих попытках повлиять на результат матча нешахматными средствами... Мы собираемся вновь поставить вопрос о Зухаре на жюри и перед ФИДЕ, чтобы добиться достойных и равных условий для обоих участников столь важного соревнования...»
Неплохо написано, не правда ли? Беда лишь в том, что это был глас вопиющего в пустыне. Кин, подготовивший это заявление, даже боялся признаться в своем авторстве! Ничего удивительного: советские уже недели две как начали его запугивать, угрожая бойкотировать в соревнованиях. (Сочувствую Кину: такой бойкот ему было бы выдержать труднее, чем мне. Но нужно быть честным в делах. Во многих странах, включая и Англию, любой деятель, не способный справиться со своими обязанностями, подает в отставку.)
