Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп

Герцог Глостер и герцог Бургундский

Примечательно, что Карл VII не смог или не захотел воспользоваться событиями 1424–1427 годов, которые почти подорвали и без того хрупкий англо-бургундский союз. В 1421 году Генрих V принял в Англии молодую и энергичную Жаклин Баварскую, графиню Эно и Голландии с 1417 года, рассорившуюся со своим не слишком умным мужем Иоанном IV, герцогом Брабантским, который был готов уступить владения своей жены своему могущественному родственнику Филиппу Доброму. В октябре 1422 года, добившись от Антипапы Бенедикта XIII аннулирования своего брака, Жаклин вышла замуж за родного брата герцога Бедфорда, Хамфри, герцога Глостера, графа Пембрука, который отличался бурным, если не сказать, неполиткорректным нравом. В октябре 1424 года Хамфри высадился в Кале во главе армии в 6.000 лучников с намерением добиться своего признание в качестве графа Эно по праву своей жены. Именно тогда Филипп Добрый, возмущенный действиями англичан, разрешил Ришмону стать коннетаблем Франции. В Париже, предприятием Глостера, также были обеспокоены, о чем свидетельствует письмо, адресованное Университетом герцогу: "Благородный принц, мы поражены тем, что заставило вас после доброго договора о мире и согласии между королевствами Франции и Англии, заключенного вами [обратите внимание на замечание] с монсеньором герцогом Бургундским и теми, кто придерживается этой партии", затеять "дурную войну" с Филиппом Добрым. "Ибо именно таким образом вы и ваши близкие обрели право на титул и владение королевством Франция в силу любви, существующей между вами, герцогом и его приверженцами". "Каковую любовь и союз вы разорвали и теперь все французы отказываются от верности и повиновения, чиновникам короля и всем вам", короче говоря, такая позиция была концом политической конструкции созданной договором в Труа. "Как дурно вы поступаете с королем, который еще совсем ребенок! Подумайте, какие усилия приложил Генрих V, чтобы добиться этого результата". "Как, говорят мудрецы, добродетель заключается не столько в завоевании, сколько в защите и сохранении приобретенного". Таким образом, Парижский Университет выразил Глостеру свой протест [202]. К счастью для Бедфорда, Жан де Люксембург легко отразил Глостера, который был вынужден вернуться в Англию.

Однако конфликт на этом не завершился. Дело перешло в плоскость личных отношений, и даже серьезно рассматривалась возможность, "во избежании пролития христианской крови и новых бед народа", устроить рыцарский поединок между Хамфри и Филиппом Добрым, под председательством римского короля Сигизмунда. Оба герцога приступили к подготовке. Глостер утверждал, что Филипп Добрый нарушил клятву, данную им при заключении мира в Труа, которой он, Глостер, остается верен. Однако Бедфорду удалось похоронить этот губительный для всех проект. Но Жаклин Баварской удалось завоевать Голландию, где она имела сторонников, особенно среди знати. Филиппу Доброму, которому Иоанн IV уступил управление Голландией и Зеландией (19 июля 1425 года), пришлось вмешался лично и январе 1426 года он одержал победу при Брауверсхафене над английской армией, посланной Глостером на помощь своей жене. Следует сказать, что Глостер, брак которого с Жаклин был аннулирован Папой Мартином V, вскоре женился на своей любовнице, Элеоноре Кобэм, "женщине низкого положения ввиду ее надменности". "Этому браку и в Англии, и во Франции все дивились, говоря, что герцог позорит род из которого происходит, потому что на самом деле [...] он является принцем великой добродетели, великодушным, учтивым, мудрым и весьма доблестным и смелым сердцем рыцарем" [203]. Одним словом, супруги явно не подходили друг другу по социальному статусу. Иоанн IV умер 17 апреля 1427 года. Лишившаяся английской поддержки, Жаклин по Делфтскому договору (3 июля 1428 года) признала Филиппа Бургундского регентом и наследником Эно, Голландии, Зеландии и Фрисландии. Но это было лишь началом и впоследствии (12 апреля 1433 года), Жаклин была вынуждена отказаться от всех своих титулов и умерла три года спустя, 9 октября 1436 года.

В этом сложном деле Бедфорд предпочел сохранить договор в Труа и англо-бургундский союз, а не потворствовать своему брату пытавшемуся заполучить лично для себя владение в Нидерландах.

Важность этого бурного эпизода заключается еще и в том, что показывает военную мощь бургундской армии, одолевшую даже прославленных английских лучников и если бы она с такой же решимостью была обращена против Франции Карла VII, последняя могла бы пострадать еще больше. Правда, в какой-то момент в бургундскую армию, направленную против Глостера, вошли сторонники короля Карла, включая Потона де Сентрая, который, по сути, всегда был связующим звеном между Францией и Бургундией.

Карл VII и его фавориты

Период 1423–1427 годов, как было изложено выше, демонстрирует последовательную политическую линию Карла VII, стремившегося, добиться (прежде всего от папства и Империи) признания его законным королем Франции, максимально отделить принцев (включая герцога Бургундского ) от режима, установленного договором в Труа и создать эффективную систему сбора налогов путем переговоров со Штатами Лангедойля и Лангедока. Эта политика была направлена не только на защиту подконтрольной ему территории, но и предполагала крупные наступательные действия, с целью приведения к повиновению мятежных земель и подданных, а, в случае нехватки военных ресурсов, привлечение иностранных союзников, даже если это означало отчуждение земель королевского домена в пользу набранных таким образом военачальников.

Однако, помимо реализации этих обширных планов, современные источники указывают на то, что Карл VII в то время был игрушкой в руках своих фаворитов, жестко контролировавших доступ к его персоне и думавших только о своей личной выгоде, а не об "общественном благе" королевства. Некоторое время, до 1424 года, Танги дю Шатель, президент Луве, и врач Жан Кадар, к которым можно добавить Гийома д'Авогура и Пьера Фротье, как говорили, полностью управляли персоной короля. Эта команда была признана виновной в том, что насоветовала Карлу VII поступки, которые привели к двум катастрофам: убийству Иоанна Бесстрашного в 1419 году и похищение Иоанна V, герцога Бретонского, в 1420 году. Затем наступило время сеньора де Жиака, первого камергера, "дурно влиявшего на Дофина", который после физического устранения в результате заговора Артура де Ришмона и Жоржа де Ла Тремуя, [204] был заменен простым оруженосцем из Оверни Камю де Болье, в свою очередь тоже жестоко убитым.

Слово королеве Иоланде Арагонской

Современники явно заблуждались, считая, что при дворе царит это всевластие фаворитов. Карл VII, в силу своего юного возраста и неопытности, не любил выставлять себя на первый план и предпочитал держаться в тени очень ограниченного круга людей, которых можно было порицать, но заслуживающих, по его мнению, доверия. Эти люди, могли время от времени вмешиваться в частную и общественную сферу жизни, но, скорее всего их упрекали за то, что они, будучи незнатного происхождения, слишком высоко поднялись по социальной лестнице, и, к тому же мешали королю управлять страной посредством своего Совета. Однако они не были среди главных советников короны. Этими советниками, как в акте от 12 июня 1426 года, который включает и сеньора де Жиака, но поставленного конце списка, были люди совсем другого рода и статуса: королева Иоланда, графы Клермонский, Ришмон и Фуа, плюс некоторое количество высших прелатов, чиновников короны, финансистов и юристов.