Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп
В декабре 1424 года Карл Клермонский встретился с Филиппом Добрым в Маконе, и в перспектива договорился о женитьбе на сестре герцога Бургундского Агнессе. 4 февраля 1425 года был заключен брачный договор, а 17 числа вступило в силу соглашение о перемирии между Бурбонами и Бургундией. Чтобы предотвратить переход дома Бурбонов на сторону бургундцев, Карл VII был вынужден уступить герцогу Иоанну, несмотря на возражения Счетной палаты, графства Овернь и Монпансье в качестве апанажа (4 июня 1425 года), что стало серьезным отчуждением земель королевского домена, которое посоветовал королю его тогдашний фаворит, овернец Пьер, сеньор де Жиак. Бракосочетание Карла и Агнессы было отпраздновано в Отёне 17 сентября. Этот брак не мог не вызвать недовольства герцога Бедфорда [195], поскольку, Карл Клермонский, как и Артур де Ришмон с 1424 года, трудился над примирением французского и бургундского домов и выступал против Жоржа де Ла Тремуя, который, как считалось в то время, этому препятствовал. Именно против этого человека в августе 1427 года был заключен ряд союзов, объединивших, помимо Артура де Ришмона и Карла Клермонского, Бернара д'Арманьяка, графа Пардиака, и его тестя, Жака де Ла Марша [196].
Анжуйский дом
Другим важным полюсом притяжения был Анжуйский дом, представленный сначала Иоландой (родилась в 1381 году), дочерью Хуана I, короля Арагона, вдовствующей королевой Сицилии и вдовствующей герцогиней Анжуйской, вдовой Людовика II с 1417 года, затем ее старшим сыном Людовиком III (родился в 1403 году), который в основном был озабочен завоеванием своего королевства Сицилия (или Неаполь), пожалованного ему как папством, так и Жанной II, королевой Неаполя, которая в итоге его усыновила. У Иоланды было еще два сына, Рене (родился в 1409 году) и Карл (родился в 1414 году), а также две дочери, старшая Мария (родилась в 1404 году), ставшая женой Карла VII, и младшая, также названная Иоландой (родилась в 1412 году). Владения (а значит, и интересы) Анжуйского дома касались Неаполитанского королевства, графств Прованс и Форкалькье (находившихся на территории империи, но практически суверенных), а в королевстве Франция — графства Мэн и герцогства Анжу (имевших статус апанажей), а также графства Гиз. В 1419 году, благодаря дипломатическим усилиям своей матери, Рене был избран наследником своего двоюродного деда, кардинала-герцога Барского, а в следующем году женился в Нанси на Изабелле, дочери и наследнице герцога Лотарингского Карла II. Поэтому со временем Рене мог надеяться присоединить к своему графству Гиз герцогство Бар, фьеф французской короны, и имперский лен герцогство Лотарингия.
В течение нескольких лет между Анжуйским и Бургундским домами существовала сильная вражда, поскольку, Анжуйский дом, будучи вторым после Орлеанского дома по отношению к дому Франции, не принимал того, что амбициозный и вскоре ставший триумфатором Бургундский дом претендовал на первое место. Несомненно то, что Иоланда, опасаясь бургундцев, не стала придерживаться договора в Труа и осталась верна своему зятю. Напротив, англо-бургундская коалиция стремилась захватить графства Мэн и Гиз, а также герцогства Анжу и Бар.
В 1423 году королева Иоланда решила покинуть Прованс и вернуться в Анжу, чтобы быть поближе к французскому двору. Как говорится в мемориале Счетной палаты Анжера, "в четверг XXVI дня августа М CCCC XXIII, Иоланда, королева Иерусалима и Сицилии, герцогиня Анжуйская, прибыла в Анжер из Прованса побывав в Бурже" [197], где она навестила своего зятя, короля, и дочь Марию. Ее цель заключалась в том, как она сообщала в письме к лионцам 28 июня 1425 года, "предусмотреть все необходимое для восстановления этого королевства, союза принцев крови, справедливости и прекратить все разбои и грабежи". В ноябре 1423 года Иоланда встретилась в Нанте с Иоанном V Бретонским. 9 марта 1424 года в вышеупомянутом мемориале говорится: "Королева Иоланда покинула Анжер, чтобы отправиться в Сель [в Берри] к королю на Большой Совет". Еще одна встреча с Иоанном V в мае 1424 года привела к заключению договора (18 мая), который, помимо прочего, сделал Иоланду и герцога Бретонского посредниками в примирении между Карлом VII и Филиппом Добрым. Но в качестве ответной меры 21 июня, официально по просьбе герцога Бургундского, герцог Бедфорд получил от своего племянника Генриха VI, как короля Франции, герцогство Анжу и графство Мэн, с целью их завоевания. Таким образом, Анжуйскому дому грозила потеря своих владений.
В октябре 1424 года Артур де Ришмон, разорвав тройственный Амьенский союз, покинул Нант и отправился в Анжер, чтобы присоединиться к Карлу VII, находясь во главе небольшой, по меркам того времени, армии: 12 рыцарей-баннеретов, около 20-и простых рыцарей и не менее 170 оруженосцев. Эта смена верности, которая оказалась окончательной и решающей, по крайней мере, в долгосрочной перспективе, возможно, из-за затянувшегося недоверия и обиды на англичан, ошеломила членов его прежней партии: "Внезапный отъезд упомянутого графа Ришмона, несмотря на недавние клятвы и заключенные союзы с герцогами Бедфордом и Бургундским, всех сильно удивил, поскольку, прежде его считали таким честным и добрым принцем" [198]. Карл VII торжественно въехал в Анжер через ворота Сент-Обен 19 октября. В отчете об этом событии говорится: "Упомянутый граф Ришмон добивается мира между королем и герцогом Бургундским при посредничестве королевы Сицилии и герцога Бретонского, и еще не знает, что из этого получится. Дай Бог, чтобы все закончилось хорошо!" [199]. На следующий день состоялась официальная встреча короля с Ришмон, которому был предложен меч коннетабля Франции. Но Ришмон не дал четкого ответа, сославшись на то, что обязан получить на это согласие герцогов Бретонского, Бургундского и Савойского, а именно Амадея VIII, который, как мы увидим, был сторонником сближения между Францией и Бургундией. Тем временем, 21 октября был подписан договор, предусматривающий будущий брак Людовика III Анжуйского, находившегося в то время в Италии, с Изабеллой, старшей дочерью Иоанна V Бретонского. Это стало возобновление старого проекта, уже конкретизированного соглашением от 3 июля 1417 года и подтвержденного Людовиком III, находившимся тогда в Аверсе, 19 февраля 1422 года, но так до сих пор и не реализованного.
Карл VII смог написать в письме отправленном из Тура 24 ноября 1424 года и адресованном лионцам: Бретань "вся безгранично теперь наша". На самом деле, вряд ли он был в этом уверен и лишь форсировал этот вопрос в пропагандистских целях.
Ни один из трех герцогов, с которыми проводились консультации, не высказался прямо против предложения короля, и Ришмон, который встречался с Филиппом в Бургундии и Амадеем VIII в Монлюэле, стал коннетаблем Франции 7 марта 1425 года.
В акте, которым Карл VII утвердил Ришмона своим коннетаблем, поручив ему по этому случаю "в качестве занимающего указанную должность, согласно древнему обычаю", хранение королевского меча, особое внимание уделялось его способностям военачальника и семейным связям. Карл VII напомнил, что ранее Ришмон "очень честно" выполнил свой долг при Азенкуре, "где он доблестно сражался, пока не попал в плен". Как коннетабль Франции, он стал, после короля, "главнокомандующим всех военных действий". Король поручил ему, говорится в акте, "заботу и руководство нашими главными делами, которые заключаются в ведении справедливой для нас войны". Ожидалось, что он восстановит порядок и дисциплину в войсках, поскольку его меч, как сообщал сам Ришмон лионцам в письме от 11 февраля 1427 года, был "надеждой на победу его светлости" короля.
