Коко Шанель. Я сама — мода - Марли Мишель

Она молча кивнула. Обвинительный вердикт в отношении их с Мисей затеи он пока не произнес. Она сжала его протянутую через стол руку.

— Разумеется, я буду сегодня вечером твоим кавалером. Романовы еще никогда не отказывались от дуэли, независимо от того, какое оружие выбрано. У нас, русских, есть такая поговорка: «Риск — благородное дело». Одним словом, Коко, нужен скандал — будет скандал!

«Теперь у сплетников появится еще один повод почесать языки, — мелькнуло у Габриэль в голове. — Скандал неизбежен». Она почувствовала внутри приятный огонь давно забытого чувства счастья.

Длинная вереница автомобилей медленно, со скоростью пешехода, двигалась по рю Пьер Демур в сторону замка Терн. Она протянулась от самой Авеню-де-Терн и заполнила все прилегающие улочки зтого фешенебельного района Семнадцатого округа. Лимузины и кабриолеты тащились друг за другом бампер к бамперу и, достигнув круглого портала средневекового замка, освещенного десятками факелов и свечей, высаживали своих пассажиров — представителей высшего общества и богемы. Тявканье клаксонов, глухой стук захлопывав-мых дверец и гомон голосов заполнили улицу. Смех пока еще звучал естественно, без истерических нот, результата обильных возлияний. Сверху, из открытого окна, неслись лихие джазовые композиции. Когда автомобиль Сертов остановился перед воротами, к нему тотчас же бросились слуги в ливреях, чтобы открыть дверцы.

— Ваше приглашение, пожалуйста! — обратился один из них, галантно шаркнув ножкой, к Хосе, когда они вышли из машины.

— У нас нет приглашения, — сладким голосом ответила Мися нарочито громко, чтобы остальные гости, чередой двигавшиеся ко входу, услышали ее слова.

— Это ведь, кажется, Мися и Хосе Серт? — полушепотом произнес возбужденный женский голос в нескольких метрах от них.

— Здравствуй, Мися! Выпьем потом вместе шампанского? — крикнула другая дама.

— Без приглашения я не могу пропустить вас, мадам.

Молодой человек явно растерялся. Эдит де Бомон, конечно, пыталась обучать своих слуг придворным манерам, но противостоять нахальству жаждущей мести Миси Серт они были не в состоянии.

— Простите, мадам, у меня четкие указания…

— Понимаем, — ответил Хосе. — Мы охотно повеселимся вместе с шоферами на улице.

Пока слуга приходил в себя от изумления, Габриэль вышла из автомобиля, осмотрелась и, поняв, что ее не сразу узнают, почувствовала легкое разочарование. <А может, роль невидимки даже приятней, чем эта утомительная популярность», — подумала она. Однажды она где-то прочитала, что Мися не менее известна в Париже, чем обелиск на площади Согласия. А для запланированного скандала ее популярность очень важна.

Каждый из гостей, кто слышал хотя бы отрывок диалога между Мисей и слугой, невольно повернул голову в их сторону. Раздалось удивленное бормотание. Началась цепная реакция. Едва господа, стоявшие ближе других в ожидании высокой чести услышать личные приветствия графа и графини, зашушукались, как удивление и недоумение распространились по толпе со скоростью лесного пожара. А когда вслед за Габриэль из автомобиля вышел Дмитрий и целеустремленно направился к группе шоферов, стоявшей на краю «сцены», шум голосов резко усилился, напоминая уже тихие раскаты грома перед грозой.

— Вы позволите предложить вам сигарету? — спросил он шофера мадам де Ноай.

Габриэль узнала шофера, потому что его хозяйка покровительствовала Жану Кокто и время от времени возила своего протеже по Парижу в личном автомобиле. Мадам очень удивилась бы, если бы узнала, что Кокто сегодня вечером последовал приглашению Миси, а не Этьена де Бомона.

Угостив сигаретой шофера и его коллегу, Дмитрий с довольной улыбкой прикурил еще одну и протянул ее Габриэль. Затем опять чиркнул спичкой. Глубоко затянувшись дымом, он прошептал ей на ухо:

— Смотри — кажется, все идет по плану.

Мися стояла посреди слуг, как дворянка из романа Бальзака. Красивая, уверенная в себе и непоколебимая. Хосе Серт выступил вперед, чтобы шумно поприветствовать Пабло Пикассо. Тот охотно подыграл ему, и сцена получилась необыкновенно веселой, в стиле комедии Мольера. Дефиле замедлило темп. Большинству гостей было явно интереснее на улице, чем в бальном зале замка. Друзья Габриэль тоже забавлялись от души. Даже Дмитрию импонировала его новая роль. У него был вид мальчика, радующегося возможности сделать что-то запретное.

Габриэль заметила среди гостей несколько старых друзей Боя, с которыми ее связывало лишь шапочное знакомство. Элегантные дамы в сопровождении своих богатых кавалеров тоже узнали ее, хотя Бой старался по возможности оградить ее от общения с этими бонвиванами и их кокотками.

— Они показались мне довольно симпатичными. Почему бы не пригласить их в гости? — спросила Габриэль, когда они гуляли по берегу реки.

Выходя от «Максима», они столкнулись с парой, которая явно обрадовалась встрече больше, чем Бой. Тот после короткого сухого приветствия схватил ее за руку и почти бегом устремился на улицу Рояль. Он молча протащил ее через площадь Согласия и лишь на набережной Сены замедлил шаг.

— Ни за что! — ответил он неожиданно резким тоном.

— Почему?

— Потому что они недостойны тебя.

— Эта женщина гораздо красивее меня, — возразила она.

— Возможно. Но для меня нет никого красивее тебя. А кроме того, тебе не стоит заводить знакомства с кокотками, потому что мы скоро поженимся…

Он так и не женился на ней, а кокоток хозяева сейчас будут приветствовать в замке Терн воздушными поцелуями, в то время как их портнихе доступ туда закрыт. Портнихе, «превосходный вкус» которой недавно удостоился высоких похвал журнала «Вог». Габриэль почувствовала, как к горлу поднимается горечь.

Искоса она наблюдала за Дмитрием. Тот оживленно обсуждал с двумя шоферами преимущества различных марок автомобилей, словно и сам был из их компании. На него то и дело поглядывали самые знатные гости. Великий князь в роли шута. «Сомнений нет, — думала Габриэль, — это ради меня. Он это делает ради меня. Ради маленькой мидинетки, недостойной быть принятой в приличном парижском обществе». Все ее тело, ее сердце снова залило то тепло, которое она испытывала, чувствуя его любовь.

Дмитрий, словно почувствовав ее взгляд, повернулся к ней с сияющей улыбкой.

— Как настроение? — спросил он.

— Не знаю, — ответила она.

Она не решилась признаться ему, как ей больно в очередной раз быть пустым местом для этой публики. Даже ее клиентки старательно делали вид, будто не знакомы с ней.

— Я бы с удовольствием чего-нибудь выпила. Дмитрий пристально посмотрел ей прямо в глаза, словно читая ее мысли и чувства. Затем повернулся и крикнул в толпу:

— Шампанского! Я могу раздобыть здесь где-нибудь бокал шампанского для мадемуазель Коко Шанель?

— О!.. Ах!.. — опять послышались изумленновозмущенные возгласы.

Казалось, все взгляды были прикованы к Габриэль. Она уловила обрывок разговора двух дам:

— Мадемуазель Шанель шьет такие элегантные платья! Почему ее не пригласили?

— Неужели у Коко Шанель и в самом деле роман с великим князем? Боже, какой скандал! Ужасно неловко!

Габриэль с трудом подавила желание крикнуть даме, которую она слышала, но не видела, что та абсолютно права. Это действительно ужасно неловко. Для нее, Габриэль, для других гостей. А главное — для графа и графини де Бомон. План Миси полностью удался.

Несмотря на противоречивые чувства, Габриэль в конце концов развеселилась. Хосе привез в багажнике своего автомобиля изрядный запас охлажденного шампанского и организовал прямо на улице фуршет. Получилась роскошная пирушка. Особенно когда к «скандалистам» присоединилась часть гостей и они вместе с некоторыми представителями богемы и шоферами устроили настоящий уличный праздник. Над головами у них одно за другим открывались окна, с каждой минутой росло количество зрителей, с интересом наблюдавших за тем, как Габриэль в свете автомобильных фар под музыку, доносившуюся из бального зала замка, отплясывала чарльстон сначала с Жаном Кокто, а потом с Пикассо. Наконец она закружилась в вальсе с Дмитрием. Ее немного знобило, несмотря на радостное возбуждение и на то, что ночь была теплой.