Коко Шанель. Я сама — мода - Марли Мишель
— Ай! — вскрикнула модель.
— Простите, — пробормотала Габриэль, не поднимая головы.
Линия плеча получилась неровной — глазомер ее подвел. Все, нужно сделать перерыв. Впереди еще куча дел, она не успела и половины намеченного на сегодня. Еще только полдень, а она чувствовала себя такой усталой, будто проработала весь день.
— Ай!
От неожиданности сигарета выпала у Габриэль изо рта и прожгла очередную маленькую дырку в паркете. На этот раз она уколола булавкой собственный палец.
— Давайте сделаем небольшой перерыв, — со вздохом сказала она. — Вы можете пока отдохнуть, Елена.
Краем глаза Габриэль заметила, как женщина выдохнула, расслабив плечи. Прямо как солдат по команде «Вольно!», пронеслось у нее в голове. Забавно, что эти русские дворянки бежали из России, спасаясь от пролетариата, а в итоге здесь, в Париже, вынуждены подчиняться командам дочери уличного торговца. «Мы живем в безумном мире», — подумала Габриэль, поднимая с пола упавшую сигарету и прикуривая новую.
Чтобы дать отдых усталым глазам, она подошла к окну. Стоял пасмурный февральский день, и улица Камбон сейчас совершенно не радовала взгляд. Моросящий дождь, столь типичный для Парижа, временами превращался в ливень такой силы, что вода проникала в швы оконных рам.
Габриэль решила, несмотря на погоду, все же прогуляться попозже в книжный магазин Огюста Блэзо, чтобы запастись книгами для еще одного вечера без Стравинского. Какое счастье, что можно снова спокойно читать по вечерам! Габриэль не знала, что будет, когда он вернется из Испании. На его телеграммы и телефонные звонки с бесконечными просьбами и требованиями немедленно приехать в Мадрид она неизменно отвечала одно и то же: «Пока не могу. Пожалуйста, потерпи еще немного, у меня срочная работа…» Прекрасно зная, что не собирается выполнять свое обещание — ни сейчас, ни потом.
Вдруг что-то отвлекло Габриэль от ее раздумий. Со стороны лестницы донесся отчетливый звук мужских шагов. Все еще стоя у окна, она удивленно оглянулась. Портнихи, манекенщицы и закройщицы, обычно деловито снующие туда-сюда как пчелы в улье, все как по команде замерли, глядя на неожиданного гостя. Русские аристократки склонились в таком глубоком реверансе, что, казалось, вот-вот коснутся лбом пола. Модель, на которой Габриель только что драпировала платье, умудрилась изогнуться в изящнейшем поклоне, невзирая на воткнутые булавки. Повинуясь общему почтительному тону, остальные сотрудницы тоже сделали учтивый книксен перед вошедшим мужчиной.
Дым от сигареты жег ей глаза, Габриэль несколько раз моргнула, не веря своим глазам. Может, ей это снится?
Она уже и забыла, какое потрясающее впечатление он производил на окружающих. Высокий, красивый, мужественный. Он на мгновение задержался в дверях, улыбнулся и едва уловимым, но галантным жестом попросил девушек подняться.
— Прошу вас, не стоит, — добавил он и широкими шагами пересек комнату по направлению к Габриэль.
Остановившись перед ней, он поклонился так низко, будто это она была царица, а не он наследник престола, пусть и не существующей уже империи.
— Bonjour [20], — произнес он просто.
Ее колени дрожали, сердце бешено колотилось. Габриэль не ожидала, что его возвращение в ее жизнь вызовет в ней такую бурю чувств. Как ураган над сибирской тайгой. Усилием воли ей удалось взять себя в руки — если бы не десятки глаз, устремленных на них, она не раздумывая бросилась бы в его объятия.
— Bonjour, месье, — ответила она.
— Прошу прощения, мадемуазель Шанель, его высочество не хотели ждать, и я решила…
За спиной Дмитрия показалась запыхавшаяся дама-администратор, еще одна обедневшая русская принцесса. На ее щеках, обычно отличавшихся благородной бледностью, от волнения горели красные пятна. Габриэль никогда не видела свою служащую такой взволнованной, даже когда в ателье приходила на примерку какая-нибудь маркиза. Клиентками модного дома Шанель были в том числе дамы из круга французской знати.
Пепел ее сигареты упал на пол. Оглядываясь в поисках пепельницы, она сказала гостю:
— Пройдемте ко мне в кабинет.
Проходя мимо служащей, она бросила на нее неодобрительный взгляд. Великого князя Дмитрия Павловича Романова было неприлично просить подождать внизу.
Поднимаясь вслед за ней по лестнице, он сказал:
— Я обещал вам, что мы еще увидимся, — и вот я приехал.
— Вижу, — улыбнулась Габриэль. — Я не сомневалась, что вы сдержите слово. Хотя, честно говоря, не рассчитывала, что вы нагрянете ко мне в ателье так внезапно.
— Неужели вы не простите меня за то, что я не мог ждать больше ни секунды? — с шутливым возмущением и радостным блеском в глазах произнес он. — Я первым делом примчался сюда. Мы приехали в Париж только что.
— Мы?
Ее сердце упало. Может, он уже успел с кем-нибудь обвенчаться где-нибудь между Венецией, Данией, Лондоном и Парижем? И явился, чтобы сообщить ей эту новость?
— Да, я и мой слуга Петр.
— А… ну да… конечно. — Краска залила ее лицо, а колени задрожали еще сильнее. Боже мой, она ведет себя как полная дура! Надо взять себя в руки. Она открыла дверь кабинета, пригласила Дмитрия войти и учтивым тоном спросила: — Что вам предложить? Чашку кофе? Или, может, бокал шампанского?
Он отказался, покачав головой и, даже не присев в кресло, сразу перешел к делу.
— У меня есть пятнадцать тысяч франков. Как вы считаете, этого хватит, чтобы сорвать банк в Монте-Карло?
Вот это мужчина! Решительный и свободный, мужчина, который ни в чем не нуждается, а главное — ничего не требует. Меньше всего Габриэль хотелось сравнивать Дмитрия Романова с Игорем Стравинским, но в голове невольно родилась мысль, что у первого явное преимущество.
— Я готова поставить еще пятнадцать, — ответила она, с улыбкой подняв руки в знак капитуляции. — Итого у нас будет тридцать тысяч — думаю, хватит, чтобы весело провести вечер.
Он посмотрел ей в глаза — и они от души рассмеялись. Как будто в эту секунду невидимая рука сняла тяготевшее над ними старое проклятие.
— Когда мы сможем выехать? — спросил он с обезоруживающей прямотой.
— Скоро. Но мне нужно кое-что доделать…
— Ах да, в ателье… Да, разумеется. — Несмотря на вежливый тон, было слышно, что он разочарован. — Я был так рад вас увидеть, что забыл о самом главном. Я привез вам подарок. — С этими словами он достал из кармана листок дешевой бумаги и протянул ей. — Может быть, это поможет ускорить наш отъезд.
Габриэль с удивлением развернула листок. Незнакомый адрес в Ла-Бокке где-то на окраине Канн. Пожав плечами, она взглянула на Дмитрия.
— Что это?
Он улыбался как школьник после удачной проделки.
— Это адрес Эрнеста Бо. Парфюмера русского императорского двора. Он производил «Буке де Катрин».
Габриэль судорожно глотнула.
— Но я думала… Я думала, формула духов погибла в России вместе с ее создателем!
— Бо служил в Белой армии, ему удалось бежать из Мурманска, и сейчас он работает в «Шири». Мне сказали, что фабрика у них в Грассе, но лаборатории находятся в Каннах. Так что, если хотите встретиться с Бо, достаточно лишь отправиться вместе со мной на юг Франции.
Его беспечность была так притягательна. Именно то, что ей сейчас нужно, после выматывающих недель с предыдущим русским возлюбленным. Кроме того, Дмитрий, в отличие от Стравинского, был свободен, и это превращало их совместную поездку на Ривьеру в настоящий праздник. Тут даже не требовалось особого повода. Однако Габриэль хорошо понимала всю ценность подарка, который он ей преподнес. И не только потому, что рассчитывала найти в старой формуле Эрнеста Бо ключ к своей собственной туалетной воде, — сама мысль о том, что Дмитрий приложил столько усилий, чтобы ее порадовать, наполняла ее сердце счастьем.
Она коснулась его руки с благодарностью и нежно-стью.
— Тогда давайте не будем терять время. Я прямо сейчас начну готовиться к отъезду. — Она помедлила, задумавшись, а через минуту уже начала излагать ему свои соображения: — Нам нужен автомобиль. Я хотела бы в этот раз обойтись без своего шофера… — Но тут, вздрогнув от неожиданной мысли, спросила: — А вы вообще водите машину?
