Нина Владыкина-Бачинская - Собинов
Еще немного раньше, в 1903 году, Собинов познакомился с директором театра «Ла Скала» Рикорди и дирижером Компанини. Оба итальянца не раз слышали Собинова на сцене и считали его одним из выдающихся певцов своего времени. Леонид Витальевич не удивился, когда получил от них приглашение выступить в сезоне 1904/05 года в «Ла Скала» в операх «Дон Пасквале» Доницетти и «Фра-Дьяволо» Обера. Это тем более устраивало его, что с императорскими театрами он уже не был связан.
И вот опять Италия с ее неповторимо чудесной природой, ярким солнцем, лазурным морем и изумительными песнями.
Поселившись на время в Ливорно, небольшом, тихом городке, Собинов готовится к первому итальянскому сезону. С маэстро Барбини он тщательно изучает партии Эрнесто и Фра-Дьяволо. Артист — соотечественник композитора, как правило, скорее и вернее постигает замысел, стиль, манеру автора произведения, — так думал Собинов. Поэтому, начав репетировать партию Эрнесто в миланском театре, он внимательно присматривается и прислушивается к тому, как поют его итальянские партнеры, что нового вносят по сравнению с русской постановкой в трактовку своих партий. И здесь же, на сцене, изменяет первоначальный рисунок ряда номеров Эрнесто, так как он противоречил итальянской традиции.
Постоянной партнершей Собинова в этом сезоне была замечательная итальянская певица Розина Сторкио — маленькая миловидная женщина с симпатичной улыбкой и чудесным голосом. По словам Леонида Витальевича, она удивительно интересно фразировала — выразительно и весело. «Партнерша, одним словом, очень приятная», — добавляет он в одном из писем.
Музыка Доницетти — мелодичная, изящно-грациозная — была создана как будто для голоса Собинова. Он пел ее с удовольствием, и потому так правдиво и искренно очерчивался образ Эрнесто.
Милан. Оперный театр «Ла Скала».
Сильный состав певцов, удачная постановка, а главное — сознание, что он поет в прославленном театре «Ла Скала», заставляли Собинова особенно тщательно работать над вокальным и сценическим рисунком роли. Делом чести теперь было для Собинова не посрамить русское искусство.
Первые репетиции прошли удачно. Это он почувствовал по тому, как мило и предупредительно относились к нему простые люди — беспристрастные судьи: курьер, отправляющий карету артиста, швейцар у ворот, рабочие сцены.
Наступило 21 декабря — день премьеры «Дона Пасквале». Быстро промчалось время. Театр заполнили зрители. Собинов в последний раз мысленно пробежал первую сцену… Вот он появляется спиной к публике и, неожиданно обернувшись, показывает свое лицо с меланхолически поднятыми к небу глазами. Но чтобы сыграть такой выход, надо отлично владеть собой. Между тем все последние часы перед спектаклем он нервничает, волнуется. Это может сорвать весь эффект первого выхода на сцену «Ла Скала». Только если быть абсолютно естественным, можно передать смысл этой сцены, раскрывающей лирико-комедийный характер героя.
«Надо взять себя в руки!» — в который раз говорит сам себе Леонид Витальевич. И воля художника победила. Певец отлично владел собой. Он даже услышал, что его выход (он точно выполнил задуманную мизансцену) встретили в зале восклицаниями. Выступая в великолепном ансамбле (сами итальянцы писали, что такой квартет исполнителей, который подобрался в «Дон Пасквале», не часто встречается на их сцене), рядом с известнейшими итальянскими певцами — Розиной Сторкио, Антонио Пини-Корси и Джузеппе Де-Люка, Собинов не уронил чести русского искусства. Он стал для итальянцев «целым откровением».
Из кресел партера, с балкона раздаются крики «браво». Публика требует повторения целого ряда номеров. Исполнители бисируют квартет, возгласы «бис» сопровождают серенаду Эрнесто и дуэт Эрнесто и Дона Пасквале.
Наутро все миланские газеты опубликовали статьи о русском певце.
«Это голос — золотой, с металлическим блеском, выразительный и в то же время свободно льющийся, богатый звуком и подкупающей прелести».
«Это певец, подходящий к жанру данной музыки, которую он исполняет с тонкой модуляцией, с точностью передачи согласно чистейшим традициям оперного искусства».
Газеты отмечали также, что триумф молодого русского тенора Собинова помимо всего прочего, для многих итальянских артистов смело может служить образцом удивительной ясности дикции. Если учесть, что Собинов пел партию Эрнесто на итальянском языке, это высказывание рецензента более чем комплимент.
В. Л. Собинов — Эрнесто
Во всех рецензиях отмечалась хорошая вокальная культура русского певца и особенно то, что он захотел и сумел проникнуться их, итальянской, манерой в передаче «старинной» музыки.
Да, то был громадный успех…
Собинов так понравился итальянской публике, что его пригласили в «Ла Скала» и на следующий сезон, 1905/06 года. Ему предстояло петь в «Травиате», «Фра-Дьяволо» и «Манон».
Еще до выступления в «Ла Скала» Собинов пробовал петь «Фра-Дьяволо» в театре Итальянской оперы в Петербурге. Опера Обера давалась Собинову трудно. Для главной роли нужен блеск — «брио», как называл его сам Леонид Витальевич, то есть то, чего не было в природном звучании голоса артиста. Этот «блеск» нужно было выработать. «Над «Фра-Дьяволо» сижу, как японцы под Порт-Артуром. Но надо сознаться, что и половина дела не сделана. Такая это чертовская партия!!» — пишет Собинов.
Особое внимание он уделяет форшлагам [11], которым с таким блеском пользуются итальянские певцы. В сценическом отношении его больше всего волнует первый акт — самый эффектный и игровой в жизни его героя. Разбойник, наводящий ужас на всю округу, появляется в изысканном костюме маркиза и разыгрывает вельможу. Его аристократические манеры покоряют леди Памелу, а страстные речи заставляют потерять голову и вместе с ней золотой медальон, который Фра-Дьяволо ловко снимает с ее шеи во время любовного объяснения. Во всей этой сцене, полной забавных происшествий, чисто разговорный текст переплетается с развернутыми вокальными номерами, каждый из которых требует блеска и отчетливо-бойкой скороговорки. Как казалось артисту, эта сцена не совсем удавалась ему.
Л. В. Собинов — Ромео, итальянская певица Г. Бори — Джульетта.
Анализируя работу, проделанную в Петербурге, Собинов вновь и вновь отрабатывает неудовлетворяющие его куски: ансамбль с разбойниками из первого акта, в котором, по его мнению, не хватало веселья, и середину эффектной арии третьего акта, где он, подражая женскому голосу, делал это, по его собственным словам, «несколько тяжеловато».
