Тим Бёртон - Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери
Если ты вырос в пригороде, это значит, что ты провел детство в таком месте, где нет ощущения истории, ощущения культуры, где полностью отсутствуют какие-либо страсти. Не помню, чтобы кому-нибудь нравилась музыка. И никакого проявления эмоций. Все было очень странно. «Почему эта вещь здесь?», «На чем я сижу?» — ты никогда не чувствовал какой-либо связи с предметами. Тебя принуждали или приспособиться и отказаться от значительной доли своей личности, или создать свой очень прочный внутренний мир, где ты мог бы чувствовать себя изолированным от других.
Однако фильм не автобиографичен; для меня было важно оставаться по возможности объективным. Вот почему я чувствовал: мне очень повезло — у меня снимается Джонни. Он привнес множество близких ему тем, которые меня очень заинтересовали в ходе нашего разговора. Я наблюдал за Джонни, и его мир становился мне в чем-то понятнее.
Джонни Депп, звезда детективного сериала для тинейджеров «Джамп-стрит, 21» и фильма Джона Уотерса «Плакса», неизменно рассматривался Бёртоном в качестве главной кандидатуры на роль Эдварда Руки-ножницы, хотя первоначально режиссер встречался по этому поводу с Томом Крузом.
Всегда говорят, что существует список из пяти самых популярных у публики актеров, и три позиции в нем занимает Том Круз. Я научился быть открытым на начальной стадии работы и разговаривать с людьми. Том, конечно же, не был моим идеалом, но мы с ним встретились. Он вызвал у меня интерес, но, думаю, в итоге все получилось наилучшим образом. Возникло множество вопросов — суть их я уже толком не помню, — но в конце встречи я выразил свои ощущения примерно таким образом: «Замечательно, что у вас столько вопросов по поводу главного героя, но либо вы беретесь за эту роль, либо нет».
Я рад, что Джонни сыграл Эдварда. Не представляю, чтобы кто-то еще мог бы так сделать это. А ведь я толком не знал его, не смотрел этого сериала с ним, но, наверно, где-то видел его фотографию. Я питаю особое пристрастие к глазам людей, особенно важны глаза у такого персонажа, как Эдвард, который почти не говорит. Я хотел пригласить Джонни на эту роль с самого начала, но был открыт для контактов с другими людьми: решил, что проявил некоторую чванливость, когда приступал к работе над своей первой картиной. Отметал с ходу некоторые кандидатуры, потому что они мне не нравились, а порой встречался с человеком, и оказывалось, что он совсем не такой, каким я себе его представлял. Вот почему я старался быть непредвзятым, ведь неожиданный результат встречи с актером тоже не исключен.
В Америке Джонни был в первую очередь известен как идол тинейджеров. Он считается трудным в общении, замкнутым человеком, про него в прессе понаписано множество всяческих небылиц. Джонни — просто замечательный парень, смешной и сердечный. Вполне нормальный человек, по крайней мере в моем понимании этого слова, но его воспринимают как мрачную, тяжелую и странную личность и судят по чисто внешним проявлениям. Однако он совсем не такой, поэтому тематика «Эдварда» — образ и его восприятие, когда человека считают совершенно не таким, какой он есть на самом деле, — знакома Джонни не понаслышке. Слова «странный» и «чудак» имеют так много интерпретаций, и неким причудливым образом он относится к этим чудакам, уродцам, поскольку так его воспринимают. Резкая смена тем и восприятий — именно то, на что он реагирует наиболее непосредственно, потому что постоянно с этим сталкивается. В таблоидах его изображают клоном Джеймса Дина[57] — но Джонни совсем не такой. Людей судят главным образом по их внешнему виду. Удивительно, но так было всегда, и, наверно, всегда будет. Очень грустно, когда вас оценивают по таким критериям, и эта печаль в вас накапливается. Я, во всяком случае, всю жизнь стремился к контактам с людьми, не всеми, конечно, но некоторыми — одним или двумя, и Джонни, вероятно, испытал нечто подобное и понимает эту сторону вещей.
Думаю, в основе его личности лежит простодушие, которое с годами подвергается немалым испытаниям и получает многочисленные пробоины. Трудно сохранить эту основу неповрежденной — ведь никто не желает полностью оградить себя от общества и остального мира, но в то же время хочется, чтобы осталась некоторая открытость чувств, как раньше. И, по-моему, Джонни именно из тех, кто желал бы хоть в малой степени сохранить в себе это качество.
Партнершей Деппа в фильме была хорошо запомнившаяся зрителям по «Битлджусу» Вайнона Райдер, с которой у него в ту пору сложились романтические отношения. Она играла роль Ким, капитана группы поддержки местной спортивной команды, дочери героини Дайанн Уист.
Вайнона мне очень нравилась — входила в число моих любимцев. Она чутко реагирует на подобный мрачный колорит, а сделать ее чирлидершей в блондинистом парике было очень забавной идеей. Наверно, для нее это было самым трудным во всей роли, потому что совершенно не соответствует характеру Вайноны. Ее саму доставали в школе такие активистки. Я не мог удержаться от смеха всякий раз, когда видел ее на съемочной площадке в этом наряде чирлидерши и блондинистом парике, как у Хейли Миллз[58]. Она чем-то напоминала Бэмби[59].
Не думаю, что их с Джонни отношения оказали негативное воздействие на картину. Возможно, подобное могло бы случиться, будь это фильм иного рода, в большей степени зависящий от их сближений или размолвок. Но это же фэнтези! Тот факт, что мы находились во Флориде, возможно, способствовал их роману — обстановка была весьма экзотичная. Но, будучи настоящими профессионалами, они оставляли все лишнее за пределами съемочной площадки.
Все приезжают во Флориду из-за хорошей погоды — это звучит как шутка. Я отправился туда искать место для съемок отчасти из-за желания выбраться из Голливуда, отчасти из-за того, что калифорнийские пригороды, в которых протекает действие фильма, были построены в пятидесятые и сейчас сильно разрослись. А во Флориде, так уж случилось, эти районы новые, им присущ свой особый колорит.
Дома в этом пригороде, в чисто бёртоповской манере, несколько удалены от реальности: они выкрашены в различные пастельные тона.
Этот мир показан глазами Эдварда — несколько более романтизированным, чем он есть на самом деле. Мне больше по душе темные тона, и они там на самом деле преобладали. И хотя художник-постановщик Бо Уэлч раскрасил дома в разные цвета, для меня важно, что весь этот район сохраняет черты некой общины. Интерьеры домов мы почти не меняли — они в основном такие, какими были в действительности.
Иногда меня спрашивают: «Ты что, собираешься сделать фильм о реальной жизни с подлинными персонажами?» Однако слова «обычный» и «подлинный» имеют для меня тысячу различных толкований. В чем подлинность? В чем норма? Мне кажется, причина моей любви к сказке как к форме повествования — в моей интерпретации формы, разумеется, — то, что я беру из сказок, фольклора, мифов, — это экстремальные образы, чрезвычайно преувеличенные, но имеющие под собой определенную основу. Они довольно абстрактны, но все-таки что-то значат, и если им суждено как-то вас зацепить, то они вас зацепят, а если нет — то нет. Правда, существует опасность, особенно в коммерческом кино, что люди остаются равнодушными, если показанное недостаточно буквально. Они, например, спрашивают: «А где Эдвард берет лед?» Идите тогда смотреть «Троих мужчин и маленькую леди»[60] — это то, что вам нужно. Я ценю определенную долю символизма, абстракции, простор для домысливания. Для меня гораздо предпочтительнее устанавливать с чем-то связь на уровне подсознания, чем рассуждать об этом. Рационализировать я предпочитаю скорее задним числом.
