Шокирующая музыка - Лоуренс Кристофер

Элгару удалось передать национальное ощущение поздневикторианской и эдвардианской Англии: роскошь, временами крикливая гордость, биение национального сердца под лифом. Когда это тоже прошло, Элгар сожалел об этом; его послевоенные произведения, например, такое, как великолепный Концерт для виолончели с оркестром, написанный в 1919 году, носят характер прощальной речи, а после смерти его горячо любимой жены Алисы в 1920 году большая часть его творческой искры ушла вместе с ней. Он больше почти ничего не сочинял и удалился в сельскую местность, утешаясь посещением скачек. На смертном одре он пробормотал другу короткое замечание о себе, которое навсегда останется тайной. «Всего пять слов, – рассказывал друг, – но они слишком трагичны для уха толпы». Какая фраза может быть столь разрушительной?

Франц Шуберт (1797–1828) пишет, как старый друг, пухлый ученый парень в углу, который вполголоса бормочет мудрые слова. Я испытываю искушение описать его, как печальную фигуру, исключительно на основании его короткой жизни. Нам часто кажется, что у тех, кто умирает молодым, есть какое-то подсознательное предчувствие, которое заставляет их в свое время работать очень быстро. Это правда, что Шуберт за свои тридцать и один год скорее выплеснул на бумагу, чем сочинил сотни песен. Можно смело поставить и на то, что он создал бы еще сотни, имея в запасе еще несколько десятилетий.

Друзья Шуберта обожали его. Он часто посещал венские кафе и великолепно играл на пианино на вечеринках; но, несмотря на эти хорошие времена, всё же в его музыке присутствует сумеречность, ощущение быстротечности, подлинное знание агонии любви и боли быть отвергнутым. Печальный автор цикла песен «Прекрасная мельничиха» (1823) испытывает все эмоции, описанные в этой книге, из-за неразделенной любви, но покой приходит к нему только тогда, когда он совершает самоубийство.

Цикл этот – символ внутреннего смятения самого Шуберта. В 1822 году он заразился сифилисом от проститутки, и большая часть произведения была написана, когда он лежал в больнице, получая прописанное в то время ужасное лечение ртутью, из-за чего у него выпала часть волос. Ужасно читать письмо молодого человека, когда он пишет: «Я чувствую себя самым несчастным и убогим существом на свете… Ложась спать, я надеюсь, что больше не проснусь» (1824). Но Шуберт – герой, и он шел вперед – пусть и не с такой уверенностью, как раньше.

Печаль расставания

Шуберт был склонен к самобичеванию, в то время как фатализм Густава Малера (1860–1911) охватывает всю жизнь и весь мир. Возможно, он был предрасположен к такой философии, ведь еще в детстве он заявил, что его жизненная амбиция – стать мучеником. Много позже, будучи пациентом Зигмунда Фрейда, он вспоминал, что однажды в ужасе убежал из дома во время бурной ссоры между родителями, но наткнулся на уличную шарманку, выводившую популярную венскую песню. Воспоминание об этом сочетании банальности и боли никогда не покидало его. В течение двадцатого века эстетика Малера находила всё более глубокий отклик у тех, кто считал этот мир банальным, болезненным и прекрасным. Симфония Малера – это путешествие, занимающее большую часть концерта (их девять, плюс десятая, завершенная кем-то другим). Слушая ее, чувствуешь себя психиатром, в то время как Густав выкладывает с дивана всё начистоту. Даже если вам нравятся его признания, термос с теплым бренди будет полезным подспорьем. Справедливости ради стоит отметить, что жизнь действительно дала Малеру удар под дых. Когда его обожаемая старшая дочь умерла от скарлатины в 1907 году, у него диагностировали опасную болезнь сердца. В том же году он начал работу над симфонией с сольными голосами, основанной на текстах древней китайской поэзии.

Густав Малер (1860–1911)

Первоначально названная «Песнь о горестях земли», затем переименованная в «Песнь Земли», она представляет собой океан жизненной философии Малера: во вступительной части «Застольной песни о горестях Земли» ключевая фраза звучит так: «Темнота – это жизнь, темнота – это смерть». Несмотря на древневосточное происхождение, мы не получаем музыкальный хайку; постановка финального стихотворения «Прощание» (Der Abschied) занимает почти полчаса, дольше, чем все предыдущие части вместе взятые. Я не из тех, кто любит долгие прощания, но это не просто прощальное махание с причала со слезами на глазах. Это заставляет ощутить грусть как привилегию.

Воля и освобождение

Вольфганг Амадей Моцарт и пинок под зад

Человек выдающегося таланта превращается в растение, если всё время остается на одном месте. Вольфганг Амадей Моцарт. 1778

Профессия: музыкант и философ

Едет из: сомнение

Путешествует к: истина Ференц Лист. Запись в гостиничном журнале, 1836

Всё это прекрасно для «артистичных» типов, которые порхают повсюду. Композиторы казались существами прихотливыми, они без колебаний бросали палочки и мчались в следующий город, где их ждала аудитория. Большинство из них – странствующие менестрели. На самом деле, всё гораздо проще. На протяжении сотен лет композиторы и исполнители считались капризными поставщиками в буклях. Во дворцы и особняки их сонаты доставлялись через заднюю дверь вместе с капустой. Даже Моцарт в начале своей карьеры был низкооплачиваемым слугой, присоединившись к тем, кто в профессии был подневольным рабочим: «Концерт – завтра? Конечно, ваше величество». Большинство из них с удовольствием достали бы ножницы и разрезали подтяжки рабских пут. Но у человека без подтяжек штаны упадут на пол.

Чик, Чик

Вольфганг Амадей Моцарт (1756–1791) был одним из тех композиторов с поразительным талантом, обладающих свободным духом классической музыки; возможно, самым одаренным от природы музыкантом, которого когда-либо знал западный мир. Некоторое время назад нескольким психологам было предложено оценить IQ великих творцов истории. Некоторые результаты оказались астрономически высокими – я думаю, что Гете и Микеланджело набрали более двухсот баллов каждый, – но в случае с Моцартом психологи даже не стали бы рисковать.

Неудивительно, что в 1760-х годах, когда маленький Моцарт путешествовал по Европе со своим отцом и старшей сестрой, люди были одновременно полны и любопытства, и растерянности. Факты, свидетельствующие об его раннем развитии, поражают воображение.

– Моцарт подбирал мелодии на клавиатуре в три года, а в четыре демонстрировал идеальный слух, когда говорил старшим, что их скрипки расстроены на четверть тона. (Это половина полутона, который мы можем воспроизвести на фортепиано.)

– В пять лет он стал виртуозом игры на клавишных. Через год его отец Леопольд начал постоянно гастролировать с ним по Европе, где мальчик играл при королевских дворах и в музыкальных академиях, а заодно и перед публикой.

– В семь лет он взял в руки скрипку, немного подумал и сыграл на ней, хотя у него не было уроков игры на скрипке.

– В восемь лет он написал Симфонию № 1 ми-бемоль мажор, KV16.

– Премьера его первой большой оперы La finta semplice («Мнимая простушка») состоялась, когда автору было тринадцать лет, написана годом ранее.

С этого момента Моцарт стал работать ошеломляюще плодовито, в чем можно убедиться, просмотрев каталог его музыки, составленный Кёхелем в 1860-х годах: более шестисот произведений. Было подсчитано, что переписчику, работающему вручную, было бы трудно просто написать столько же нот за это время.

Моцарт работал быстро и был достаточно талантлив, чтобы использовать короткие пути: например, он мог продумать полный струнный квартет и сначала написать отдельные части, прежде чем составить полную партитуру, или нотировать сложное произведение на бумаге, одновременно обдумывая другое в голове.