Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца
Но как ни мечтал Карл вторгнуться в глубь России, в тот момент это было неосуществимо. Победоносная в бою шведская армия вскоре столкнулась с врагом более опасным, чем неприятельские солдаты, – голодом и болезнями. Ливония была опустошена русскими солдатами, которые истребили все съестные припасы. До весны нельзя было ожидать поступления провианта из Швеции, и скоро шведские кавалерийские кони начали обгладывать кору с деревьев. Ослабленные голодом полки Карла стали таять от лихорадки и дизентерии («кровавого поноса»), распространившихся в лагере: умерло 400 человек из Вестманландского полка и 270 из Далекарлийского. К весне под ружьем оставалось менее половины солдат. С неохотой Карл покорился необходимости и отправил войска на зимние квартиры. Сам король занял старинный замок неподалеку от Дерпта. Там он пробыл пять месяцев, занимая себя любительскими спектаклями, маскарадами, ужинами и нешуточными снежными баталиями. Магнус Стенбок организовал оркестр и услаждал слух короля музыкой собственного сочинения.
К весне 1701 года Карл уже не столь горячо стремился к вторжению в Россию. Он ни во что не ставил русских солдат и считал, что мало чести сражаться с таким противником. Еще одна победа над Петром только потешит Европу. Иное дело – обученные саксонские войска Августа: победу над ними Европа оценит! К тому же Карл решил, что было бы неразумно двинуться на Россию, позволив неразбитой саксонской армии угрожать ему с тылу.
К июню из Швеции прибыло 10 000 новых рекрутов, пополнив армию Карла до 24 000 человек. Оставив отряд на случай появления русских частей, Карл с основными силами в 18 000 человек двинулся на юг, намереваясь форсировать Двину близ Риги и разгромить армию, состоявшую из 9000 саксонцев и 4000 русских под общим командованием саксонского генерала Штейнау. Река достигала в ширину 650 ярдов; чтобы переправиться через нее, шведы провели десантную операцию. Она удалась благодаря дымовой завесе, которую устроили, поджигая сырую солому и навоз, и поддержке тяжелых орудий с кораблей, бросивших якорь на реке. Карл лично возглавил первую атаку пехоты; возражения своих встревоженных офицеров он отмел, заявив, что он не погибнет раньше, чем судил ему Господь. К сожалению Карла, шведы не смогли переправить свою кавалерию и саксонская армия, хотя и изрядно потрепанная, успела отступить. Солдаты, присланные Петром на подмогу Августу, повели себя не лучшим образом. Четыре петровских полка, которые Штейнау держал в резерве, ударились в панику и разбежались, даже не вступив в бой. Презрение Карла к петровской армии еще более возросло.
Вскоре после этой несомненной, но не окончательной победы Карл, которому было в ту пору девятнадцать лет, принял стратегическое решение, которое оказало глубокое влияние и на его жизнь, и на жизнь Петра: до вторжения в Россию добиться полного разгрома Августа. В то время это представлялось вполне разумным. Невозможно было выступать против двух противников одновременно, а из этих двоих саксонцы вели активные действия, тогда как русские попритихли. Кроме того, Саксония и даже Польша представляли собой ограниченный театр военных действий: войска курфюрста можно было загнать в угол и разбить. Россия же была так велика, что шведское копье, даже глубоко вонзившись в плоть этого гиганта, все же могло не поразить его сердце.
Помимо всего прочего, Карл чувствовал себя жестоко оскорбленным. Август был его кузеном, цивилизованным европейским монархом, а потому в глазах Карла выглядел вероломным подлецом, гораздо худшим, чем Петр. Петр хотя бы соизволил объявить войну, прежде чем напасть, тогда как Август вторгся в Ливонию без предупреждения. Мог ли Карл, даже если бы заключил мир с курфюрстом, полагаться на то, что тот не нарушит данного слова и не нападет на него, как только шведы вторгнутся в Россию? Да и вообще, как говорил Карл одному из друзей, – «унизительно для моей чести входить в какие бы то ни было сношения с человеком, который повел себя столь постыдно и бесчестно».
Наконец, Карла не могли не тревожить странные, на его взгляд, отношения Августа с обширной Речью Посполитой, где курфюрст выступал в непростой роли короля. До сих пор Август вел войну против Швеции только в качестве курфюрста Саксонии. Теперь же саксонские войска отступили на территорию Польши и шведская армия не могла их преследовать. Кардинал Радзиевский, примас Польши, настаивал на том, что Речь Посполитая не имеет никакого отношения к войне против Швеции, которую Август развязал без ее согласия, и, следовательно, Карл не должен ступать на польскую землю. В ответном письме от 30 июля 1701 года Карл писал, что король Август сам лишил себя права на польский трон, начав войну без согласия шляхты и Речи Посполитой и поэтому единственная возможность для Польши гарантировать мир – это собрать сейм, низложить Августа и избрать нового короля. Карл обещал, что, пока он не получит ответа от кардинала, шведская армия не нарушит польской границы и не станет преследовать Августа на польской земле.
Карл надеялся на скорый ответ и не хотел оказывать давление на кардинала или на сейм. Но шло время, минуло лето, и наступила зима, а ответа все не было. Когда же наконец в середине октября ответ был получен, он оказался отрицательным. Сейм требовал, чтобы Карл не нарушал границ и предоставил Польше самой заниматься своими делами; не давалось даже гарантии того, что впредь польская территория не будет служить базой для саксонской армии. Карл пришел в ярость, но была уже глубокая осень – слишком поздно что-либо предпринимать. Он снова отвел свою армию на зимние квартиры, на сей раз на территорию нейтрального Курляндского герцогства, жители которого были вынуждены размещать и кормить незваных гостей за свой счет. В январе армия переместилась южнее, в Литву.
Именно сюда, на зимние квартиры в Беловеже, Август прислал необычного эмиссара, обладающего исключительным даром убеждения, в надежде склонить Карла к миру. Это была самая красивая и самая известная из многочисленных фавориток Августа – графиня Аврора Кенигсмарк. Аврора была щедро одарена природой: золотистые волосы, выразительные глаза, прелестный рот, высокая грудь и стройная талия – к этому нужно добавить еще острый ум, веселый нрав и разнообразные таланты. Замысел Августа понятен: прославленная красавица, уроженка Швеции, наверняка сумеет приручить застенчивого и неотесанного шведского короля, смягчит его суровую воинственность, стоит ей поближе с ним познакомиться. Тот факт, что Карлу было девятнадцать, а Авроре почти тридцать девять, отнюдь не казался препятствием, скорее наоборот – для успеха подобной миссии требовалась не только красота, но также зрелость, такт и опыт.
