Фарид Фазлиахметов - Дерзость
Поднимается солнце, туман рассеивается, становится теплее. Леня Садовик, раньше всех успевший обсушиться и переобуться, тихо напевает: "Садо, садо, садо виноградо..." - и начинает приплясывать. Этот парень во всем похож на цыгана: смуглый, горбоносый, кудрявый, большой знаток и любитель цыганской песни. Всегда веселый и жизнерадостный, он умел скрашивать нашу нелегкую жизнь и вскоре стал всеобщим любимцем.
На костре в котелках сварили крепкий чай, поели сухарей с салом и двинулись в далекий путь на север, в район действия, под Осиповичи. Возле деревни Брожи пересекли железную дорогу Бобруйск-Рабкор и решили устроить привал.
Время - двенадцать часов. Пора выходить на связь. Зализняк шифрует короткий текст радиограммы, Смирнов тем временем с помощью Стенина натягивает антенну. В эфир летят точки, тире, точки: "Приземлились благополучно. Двигаемся в район действия".
Отвечают: "Поздравляю с благополучным прибытием. Желаю успехов в боевой деятельности. Хозяин". Зализняк работает на ключе и записывает удивительно быстро и четко. Надежный радист.
Все хорошо. И погода теплая, и день солнечный, и дорога сухая, песчаная в сосновом бору. Вот только комары по-прежнему не дают покоя. От их бесчисленных укусов особенно страдают девчата. Идем по заброшенной лесной дороге. Неожиданно впереди, метрах в ста от нас, на дорогу вышли двое неизвестных. На плечах винтовки, за спиной вещевые мешки, одеты в гражданское. Шарый громко окликнул их, приказал остановиться. Но где там! Завидев нас, они пустились бежать. Шарый дал из автомата короткую очередь и еще раз предложил им остановиться. Но те уже скрылись в гуще леса.
- Чего не стреляли по ним? - спросил Шарого Лева Никольский.
- А если это партизаны?
Спустя несколько месяцев, мы узнали, что эти двое были Виктор Калядчик и Костя Сысой. Они не числились ни в каком партизанском отряде, но с самого начала немецкой оккупации ушли в лес, раздобыли оружие, взрывчатку и занимались диверсиями самостоятельно. Встретившись с нами еще раз, ребята попросились в нашу группу, и мы их приняли.
Двигаясь напрямик по компасу, к вечеру вышли к какой-то деревне. Это был первый населенный пункт на нашем пути. Приняли решение зайти в селение, чтобы точнее сориентироваться и узнать, какая обстановка в немецком тылу.
Остановились в лесу, недалеко от деревни. Отдохнули, а ночью несколько человек, в том числе и я, во главе с Шарым отправились в разведку. Командир осторожно постучал в окно крайней хаты. Загремели запоры, и на пороге появился хозяин. На наш вопрос, нет ли в деревне немцев, он ответил, что в деревне ни немцев, ни полицаев сейчас нет. Деревня называется Макаровка. Ближайшие немецкие гарнизоны стоят в Глуше и в Богушевке. Наведываются сюда немцы довольно часто. Бывают и так называемые "добровольцы" из батальонов "Днепр" и "Березина".
- Что еще за "добровольцы"? - спросил Шарый.
- Ну, их так называют фрицы. Конечно, немногие из наших по доброй воле пошли на службу к гитлеровцам: у военнопленных ведь незавидная участь голодная смерть, расстрел или вот эти батальоны.
- Какое у них настроение?
- Настоящих врагов Советской власти среди них очень мало, при удобном случае, уверен, многие перейдут к партизанам.
Мы поблагодарили хозяина за эти сведения и, предупредив, чтобы он не болтал о нашем появлении, ушли в лес, к своим.
Товарищи наши немножко отдохнули, можно было двигаться дальше. Имея сведения о немецких гарнизонах, мы выбрали самое безопасное направление и снова двинулись в путь, ориентируясь по компасу. Не прошли и километра, как оказались в болоте - настоящем белорусском болоте, о котором до сих пор были только наслышаны. По колено в воде, а то и повыше шли всю ночь.
Ох и вымотало нас это болото! Как только вышли на сухое место, сразу сбросили вещевые мешки и легли на землю, тяжело дыша и обливаясь потом. Опять надо было разжигать костер, раздеваться, сушить одежду и обувь.
- Аида по дрова! - снова бросил клич Стенин. Несколько бойцов усталой походкой пошли вслед за ним и вскоре вернулись с хворостом. Стенин сделал небольшую горку из тонких сухих веток, поджег ее спичкой, и вот уже запылал большой жаркий костер... Бедные наши девчонки. Обе дрожат, губы посинели... Отходим в сторонку, даем им погреться и обсушиться первыми.
Пантелей не может стянуть намокшие хромовые сапоги. Просит помочь Леву. Тот неумело берется за сапог и тянет на себя.
- Да ты за пятку, за пятку, вот так, ну, давай, тяни сильнее...
Пантелей, уперевшись руками в землю, вытянул ногу. Лева из всех сил тянет. Наконец сапог снимается, и Лева под хохот окружающих падает на спину. Ко всеобщему удовольствию вся эта процедура повторяется еще раз.
Вдруг совсем близко раздаются детские голоса. Тихонько выходим на опушку леса! У костра сидят двое мальчишек и увлеченно разговаривают.
- Эй, хлопцы, - окликает их Шарый, - идите сюда!
Ребята встают и сначала с опаской, а затем с удивлением и радостью рассматривают нас, нашу военную форму, оружие.
- Червона Армия пришла!
- Нет ребята, мы выходим из окружения. Лица мальчиков тускнеют.
- Ну, как живем? - спрашивает Шарый.
- Якое там житье. Нема ничего, ни школы, ни кино, да и есть нечего, все бульба, да бульба.
- Бульбу варим, бульбу парим, бульбу так едим, - подшучивает Пантелей.
- Хотите? - предлагает один из ребят.
Бойцы долго упрашивать себя не заставляют.
Мальчишки дают каждому бойцу чуть обгорелые, горячие картофелины, и мы, перекатывая их с руки на руку, начинаем чистить. Кто-то вытаскивает из вещевого мешка маленький узелок с солью. Садимся у костра, обжигаясь, впервые пробуем белорусскую картошку. Вскоре она, благословенная, станет нашей основной, а порой и единственной пищей.
- Ну, як, смачна? - спрашивают ребята.
- Очень вкусная, - отвечаем дружно.
Перекусив вместе с ребятами, мы снова отправились в путь. Ночью перешли Варшавское шоссе, углубились километров на десять в лес и устроили привал. Вечером снова двинулись в путь и третьего июня поздно вечером прибыли на место встречи с группой лейтенанта Морозова.
Эта группа должна была вылететь позже нас и после приземления присоединиться к нам. Встреча была назначена в этом квадрате леса, но здесь никого не оказалось. Не оказалось в часовне и записки от Морозова. Мелькнула тревожная мысль: "Не случилось ли что с ребятами?" Впрочем, рассудив трезво, мы успокоились: никто заранее не мог назначить дату этой встречи, ведь места десантирования двух групп могли находиться на расстоянии многих десятков километров. Сделанный по рации запрос рассеял наши сомнения - группа вылетела лишь этой ночью.
В лесу было тихо. Развели костер, обсушились, обогрелись. Утром, попив кипятку, решили идти в ближайшую деревню - продукты кончились. Заглянули в карту - ближе всех находилась деревня Сатринка. Шарый приказал отправиться пятерым: мне, Леве Никольскому, Саше Чеклуеву, Рае и Коле Суралеву.
