Фарид Фазлиахметов - Дерзость
Поздно ночью к избе подогнали подводы. Помогая друг другу, мы уселись в сани, и их полозья нудно заскрипели по снегу. Утром пересели в машину и доехали на ней до Козельска.
Добрались до станции. С помощью сестер сели в санитарный поезд. Вагон пассажирский - тепло, матрацы, простыни, одеяла - какая благодать!
Поезд мчится куда-то на восток, не рвутся вблизи бомбы, не прошивают с треском обшивку вагонов горячие осколки, под мерный перестук колес можно бы наконец-то и поспать, да уж очень ноют раны.
На другой день поезд прибыл в Рязань. На машинах нас отвезли в госпиталь. Хирург извлек пулю из ладони, и сразу полегчало.
Раньше всех из госпиталя выписался Леня Садовик. Мне пришлось задержаться - рана на руке заживала плохо. Но хуже всех было Николаю: обмороженные кисти рук причиняли ему невыносимые страдания. Однако ни жалоб, ни сетований на судьбу мы от него не слышали.
Не могу не вспомнить теплым словом бесконечно терпеливых, внимательных, добрых и мужественных врачей и сестер госпиталя No 1748. Какую удивительную душу надо иметь, чтобы найти подход к каждому раненому, утешить, ободрить его, вселить в него веру!
7 марта 1942 года я выписался из госпиталя, и в тот же день поезд из Рязани доставил меня в Москву. Ярко светило солнце, на площади Курского вокзала - мокрый снег и лужи, а я в валенках и полушубке. Поэтому в толпе москвичей, одетых уже по-весеннему, чувствовал себя крайне неловко.
Согласно предписанию сегодня я должен был явиться в запасной полк, мне же, естественно, хотелось попасть в свою часть. Подхожу к знакомому зданию, поднимаюсь на второй этаж. За мною тянутся следы от мокрых валенок. Оглядываюсь и пока не вижу ни одного знакомого лица. Вдруг кто-то сзади ладонями закрывает мне глаза и повисает на плечах.
Поворачиваюсь - Клава Милорадова. Она стоит передо мной, склонив голову набок, маленькая, смуглая, с длинными черными косами.
- Здравствуй, чертушка, живой! - произносит Клава взволнованно и бросается мне на шею.
- Я-то живой, а где Чеклуев, Стенин, Гусаров, Кротков?
- Стенин в госпитале, Чеклуев здесь.
Клава берет меня за руку и ведет в конец коридора. Там я вижу своих: Чеклуева, Суралева. Обнимаемся.
- А где Геннадий, Сережа, Шура Соловьева?
- Нет их больше, погибли под Сухиничами, - хмуро отвечает Саша Чеклуев.
- Как же это случилось?
- Сами мы свидетелями их гибели не были. Узнали от очевидцев. Вот что они нам рассказали.
С горсткой уцелевших бойцов - остатками роты - старший лейтенант Попов на другой день, после сражения за Бортное отбил еще несколько ожесточенных атак немцев, а вечером отступил в деревню Радождево. Группу Попова включили в состав подошедшей танковой бригады 10-й армии. Наутро 27 января бригада, насчитывавшая несколько десятков бойцов и четыре танка, пошла в атаку на Козарь. На атакующих стали пикировать немецкие самолеты. Танки были подбиты и загорелись. Бойцы оказались на белом снежном поле, где не было ни кустика, ни деревца. "Юнкерсы" начали расстреливать их из пулеметов. Первым погиб Попов, затем Геннадий Кротков, Сережа Гусаров. Сергей, уже раненный в ноги, лежа на спине, стрелял по самолетам из автомата. Погибла и Шура Соловьева, погибли многие другие наши товарищи...
Стало нестерпимо тяжело, горло сдавили спазмы. Вот и нет уже среди нас милой Шуры, с ее по-детски пухлыми губами, большими карими глазами и чуточку печальным взглядом. Нет и старшего лейтенанта Попова, опытного командира, который многим бойцам годился в отцы, человека стойкого, никогда не знавшего страха. Нет и Сережи Гусарова - мужественного бойца и прекрасного товарища. Нет и Геннадия Кроткова...
Вечером 7 марта в клубе состоялось торжественное собрание, посвященное Международному женскому дню. После доклада началось вручение правительственных наград бойцам и командирам, особо отличившимся в боях по защите Москвы.
Член Военного совета Западного фронта В. П. Ставский зачитал приказ войскам о награждении личного состава:
- "От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество награждаю:
Гусарова Сергея Васильевича - орденом Красной Звезды".
- Пал смертью храбрых в боях под Сухиничами, - встает и произносит комиссар части Дронов.
- "Младшего политрука Кроткова Геннадия Дмитриевича - орденом Красной Звезды".
Снова встает комиссар Дронов...
- "Фазлиахметова Фарида Салиховича - орденом Красного Знамени".
Взволнованный, я выхожу на сцену. Неужели это правда, неужели я удостоен такой чести? Клянусь перед Родиной, перед своими боевыми товарищами, что не посрамлю высокого звания краснознаменца.
* * *
Как-то вечером к нам в комнату зашла Клава Милорадова. Обычно оживленная, веселая, она была грустной. Поздоровавшись, сказала, что завтра будем хоронить Таню:
- Какую Таню?
- А ты разве не читал очерк Петра Лидова в "Правде"?
Я стал вспоминать. Действительно, в Рязани в госпитале несколько дней из рук в руки переходила газета "Правда" с очерком, о котором сейчас упомянула Клава. В нем рассказывалось о стойкости, мужестве и героической гибели юной партизанки Тани.
- Читал, - ответил я.
- Так вот, это вовсе не Таня, это наша разведчица Зоя Космодемьянская.
И Клава рассказала мне, что Зоя была ее подругой, они вместе ходили на задания, со второго Зоя не вернулась. Увидев фотографию в газете, Клава опознала ее. Затем ездила в Петрищево вместе с матерью Зои, и никаких сомнений больше не осталось...
В начале апреля 1942 года на Новодевичьем кладбище в присутствии тысяч бойцов и командиров, представителей фабрик, заводов, комсомольских организаций Москвы под оружейный салют мы похоронили отважную комсомолку Зою Космодемьянскую. Прощаясь с ней, мы поклялись быть такими же стойкими, мужественными бойцами, какой была наша Зоя.
Вместе с партизанами
Во второй половине дня 27 мая 1942 года меня вызвали к майору А. К. Спрогису. В кабинете уже находился капитан Шарый. Майор пригласил нас к столу и зачитал боевой приказ, который гласил: "Командиром группы назначается капитан Шарый Илья Николаевич, его заместителем - Фазлиахметов Фарид Салихович.
Состав группы: Зализняк Василий Павлович - радист. Смирнов Василий Дмитриевич - помощник радиста, Максимук Пантелей Григорьевич, Никольский Лев Константинович, Пряжникова Раиса Александровна, Садовик Леонид Иванович, Смирнова Валентина Васильевна, Стенин Александр Алексеевич, Суралев Николай Яковлевич, Чеклуев Александр Васильевич - бойцы группы.
Десантироваться на парашютах в 50-60 километрах юго-западнее города Бобруйска. Район действия город Осиповичи. Основная задача - диверсия на железной дороге Осиповичи - Бобруйск и разведка железнодорожных перевозок".
