Ольга Тер-Газарян - Есенин и Айседора Дункан
Устало опустившись на кровать, я посмотрела на Мэри. Она негодовала и готова была сама вступиться за меня перед Есениным. Я так и вижу, как она дает ему отпор в ответ на его тяжелые кулаки. Да, кулаки Сергея были тяжелыми – в этом мне, к сожалению, пришлось не раз убедиться. Он вообще обладал недюжинной физической силой и был очень крепким, поэтому даже когда он просто грубо хватал меня за плечи – это было весьма ощутимо и больно. Я перевела дух и попросила Мэри заказать шампанского. Она все никак не могла успокоиться и нервно ходила из угла в угол, то и дело восклицая:
– Изадора, так ведь не может больше продолжаться! Как ты это терпишь?! Я тебя совсем не узнаю!
Я умоляюще взглянула на нее и подошла к телефону – звонить или не звонить? Мне не терпелось узнать, утихомирился ли Сергей. Может, он уже лег спать? Хотя вряд ли, это на него не похоже. Раньше когда он бывал пьян, то просто шумел, а потом шел спать. Теперь же было по-другому: теперь, если он пил, то обязательно за этим следовал дикий скандал с швырянием вещей. Я, наконец, решилась и набрала номер. Трубку долго не брали. С каждым гудком мое сердце стучало все громче и громче. Затем я услышала Жанну. Уже по ее голосу, заикающемуся и нервному, я поняла, что что-то произошло.
– Мадам, это ужасно! Полиция забрала месье!
– Что?! Что такое ты говоришь? Полиция?!
– Да, мадам. Шесть полицейских взломали дверь и ворвались к нам в номер!
– Но зачем?! – закричала я, уже теряя самообладание. Мэри подошла ко мне и взяла за руку, я крепко сжала ее и благодарно посмотрела в глаза. Какое счастье, что я не одна сейчас! Даже не представляю, что бы со мной тогда было!
– Мадам, мсье Есенин хотел сломать дверь между нашим номером и номером мадам Мэри. Он думал, что вы там. Я сказала, что вас нет, но он не слушал меня, – продолжала сбивчиво лепетать Жанна.
– Ох, какой кошмар?! И что? За это его забрала полиция?
– Да, мадам. Еще, мадам, он избил портье, который прибежал на шум. А когда вломились полицейские, то он грозился их убить и переломал в комнате всю мебель! Он выбросил кушетку и туалетный столик в окно! Мадам, я чуть не умерла от страха!
– Жанна, Жанна, а где же он сейчас? – закричала я.
– Мадам, его повезли в участок.
Я бросила трубку и лихорадочно стала соображать, что же делать.
– Надо найти врача! Сергей болен и ему нужен врач! Его нельзя держать в полицейском участке! – осенило меня. Правильно – чтобы спасти его от полиции, надо отправить его в больницу.
Обзвонив все отели, мы нашли в каком-то из них доктора. Я попросила его срочно приехать ко мне. По пути в участок я рассказала о припадке Сергея в Америке и о том, что он часто становится неуправляемым в своем бешенстве.
Мы вошли в серое с тусклым и мертвым светом помещение. Кругом – решетки. Я услышала знакомый голос и ругань. Сергей никак не мог успокоиться – он бросался на решетку камеры и изрыгал проклятия. Когда к нему вошел врач, он недоверчиво подпустил его и дал себя осмотреть. Я все это время стояла так, чтобы он не видел меня, иначе это спровоцировало бы новый припадок ярости.
Я не знала, как справляться с его бешенством. Это был совсем другой Сергей, не тот, которого я знала, совсем чужой. Мой Сергей, мой ангел, был добрейшим существом на свете: когда он видел на улице беспризорников, то не мог спокойно пройти мимо, он обязательно подходил к мальчишкам, ласково гладил их, о чем-то расспрашивал и внимательно слушал. Он всегда давал им деньги, даже если в его кармане они были последние. Мой ангел никогда не мог пройти мимо дворняжек, бродящих по улицам: он обязательно покупал им колбасы и хлеба и кормил с руки, о чем-то беседуя с благодарными псами. В такие моменты он и вправду напоминал ангела – весь светился каким-то внутренним светом, мягкая светлая сила исходила из него, а глаза сияли и казались не синими, а золотистыми. Он бесконечно любил своих сестер и постоянно думал о них, беспокоился, посылал деньги и подарки. Он помогал своим друзьям и готов был отдать последнюю рубаху. Мой Сергей нежно гладил меня в минуты любви. Его сладкие губы мягко проникали в мои, а горячие руки жадно скользили по всему телу. Когда мы были вдвоем, одни, это был совсем другой человек. Я не узнавала его теперь. Неужели это все из-за выпивки? Мне верилось в это с трудом. Почему он в такие минуты так легко, походя, оскорбляет меня самыми грязными ругательствами? Ведь с этих губ срывались и слова любви! Как это возможно? Как в этом теле в этой душе уживаются два совершенно разных человека?! Или у русских всегда так: бьет – значит, любит?!
Из оцепенения меня вывели слова доктора: Сергей очень опасен и его нельзя пока забирать. Я выслушала вердикт и устало посмотрела на Мэри. Что же дальше? Какая длинная и безобразная ночь! Уже светало. Мы покинули участок и вернулись в номер. Комнаты наши представляли собой жалкое зрелище: сломанные и вывороченные кровати, повсюду валялись разбитые зеркала и осколки стекла, клочья простыней – казалось, пронесся смертельный торнадо. Оставаться здесь было никак нельзя, да и управляющий уже вежливо попросил покинуть отель.
Я и Мэри переехали в Версаль. В полиции нам сказали, что выпустят Сергея, только если он немедленно покинет Париж. Делать было нечего – я купила два билета, и Есенин вместе с Жанной уехали в Берлин.
Между тем, сама я слегла с высокой температурой. От всех переживаний я перестала спать и есть. Мэри не знала, что и делать со мной. Врачи были бессильны. Я так хотела увидеть Сергея, но деньги кончились, и никакой возможности уехать в Берлин не было. Пришлось заложить кое-что из имущества. Получив деньги от ростовщика, я воспрянула духом. Наконец-то! Мы снова будем вместе! Теперь я смогу все исправить и помочь ему!
Глава 16
Любовь – чума
Оказавшись в Берлине после истории с отелем, я был вне себя от злости. Изадора осталась в Версале вместе с этой отвратительной лесбиянкой Дести! И хотя она говорила, что между ними ничего нет, я не мог в это поверить: я видел как в тот злополучный вечер они сидели друг напротив друга, и Дести смотрела ей в глаза. Как ее «сестра», которую я сперва принял за настоящую и горячо любимую подругу, гладит руки Изадоры. Нет, эти взгляды нельзя спутать ни с какими другими! Такие пламенные взоры бросают только любовники! Естественно, что в тот вечер я напился и перебил все вокруг. Да, теперь я начинаю припоминать, что вокруг Изадоры частенько вертелись смазливые девицы. А я-то, дурак, принимал эти полные похоти взгляды за благоговение перед иконой танца! Черт, эта старуха удивляет меня с каждым днем! Не пойму только, зачем я ей тогда сдался?! Неужто, и вправду любит?! А может я действительно ошибался, и Изадора здесь не при чем? Кто поймет этих иностранцев?
