Ольга Тер-Газарян - Есенин и Айседора Дункан
Поговорите с Ветлугиным, он Вам больше расскажет. Это у меня та самая болезнь, которая была у Эдгара По, у Мюссе. Эдгар По в припадках разб. целые дома.
Что я могу сделать, мой Милый Мани-Лейб, дорогой мой Мани-Лейб! Душа моя в этом невинна, а пробудившийся сегодня разум подвергает меня в горькие слезы, хороший мой Мани-Лейб! Уговорите свою жену, чтобы она не злилась на меня. Пусть постарается понять и простить. Я прошу у Вас хоть немного ко мне жалости.
Любящий Вас ВсехВаш С. ЕсенинP.S. Передайте Гребневу все лучшие чувства к нему. Все ведь мы поэты братья. Душа у нас одна, но по-разному она бывает больна у каждого из нас. Не думайте, что я такой маленький, чтобы мог кого-нибудь оскорбить. Как получите письмо – передайте всем мою просьбу простить меня».
Вечером того же дня зашел и сам Брагинский – он принял мои извинения. Не знаю, взаправду ли. В любом случае, он мог быть удовлетворен, потому что в газетах творилось что-то страшное. Меня называли «большевиком и антисемитом». Какой же я антисемит, если у меня дети от еврейки?! На память я подарил Брагинскому свою книгу и сделал дарственную надпись: «Дорогому другу – жиду Мани-Лейбу». Видели бы вы его лицо, когда он прочитал это! Я смотрел, как оно бледнело, потом багровело, затем снова бледнело. Он вопросительно и недоуменно взглянул на меня, а я с самым невозмутимым видом ответил, смеясь про себя:
– Ты же меня бил.
Да, в Америке не удалось напечатать ни одной моей книжки. Да ну и черт с ним! Что мне эта Америка?!
Если хочешь здесь душу выражать,
То сочтут или глуп, или пьян.
Вот она, мировая биржа!
Вот они, подлецы всех стран!
Места нет здесь мечтам и химерам,
Отшумела тех лет пора.
Все курьеры, курьеры, курьеры,
Маклера, маклера, маклера.
От еврея и до китайца,
Проходимец и джентльмен,
Все в единой графе считаются
Одинаково – бизнесмен.
Никому ведь не станет в новинки,
Что в кремлевские буфера
Уцепились когтями с Ильинки
Маклера, маклера, маклера…
Дни наши в Америке были сочтены. Оставаться там было уже нельзя. Так что мы сели на пароход и поехали обратно в Европу. Кстати, в Америке я узнал, что у Изадоры нет никаких банков и замков, как она мне расписывала, а живет она на деньги своего бывшего любовника Зингера. Да, и еще, что она еврейка и на 17 лет старше меня, а не на 9, как она сказала. Так-то, господа хорошие.
Глава 15
Париж
В феврале 1923 года мы вернулись в Париж. Я вызвала из Лондона свою давнюю подругу Мэри Дести. Состояние Сергея внушало мне опасения, и я хотела, чтобы рядом со мной был близкий человек. Она без промедления приехала ко мне и сняла номер в том же отеле. Мы встретились с ней на вокзале. Выслушав мой сбивчивый рассказ о молодом гении, русском поэте, испытывающем сейчас некоторые затруднения в связи с частым употреблением алкоголя, она искренне изумилась, почему я до сих пор рядом с ним.
– Ах, Мэри, Мэри. Ну он же русский. У них принято напиваться в выходные и бить жену. Я без него не смогу и дня прожить! Разве ты не видишь, как он похож на Патрика?! Неужели ты думаешь, что я смогу его просто так отпустить?!
Мы сидели в номере. Я заказала горячее и вино. Есенин весь обед канючил, как маленький ребенок: «Шампанского, шампанского!», но оно моментально подействовало бы на Сергея, поэтому я твердо отказалась его заказывать. А он, меж тем, не успокаивался и продолжал требовать шампанского. Тогда я соврала, что Мэри терпеть его не может. Сергей умолк. Мы неторопливо обедали, я рассказывала Мэри обо всех злоключениях, выпавших на нашу долю в Америке. Постепенно я стала замечать, что Сергей все чаще и чаще исчезал то за сигаретами, то за спичками, а его отлучки становятся все более длительными. «О, нет, теперь он решил тайком от меня напиться!» – пронеслось в голове. Я немедленно вызвала Жанну. Испуганная и бледная, она сообщила, что месье Есенин несколько раз заходил к ней в комнату и заказывал шампанское, но теперь куда-то ушел.
Только не это! Стоило ему выпить – и он бежал от меня, куда глаза глядят. Наверное, трезвым бежать не решался…Я поникла духом. Если Есенин напьется сейчас, то в себя он придет только через несколько дней. Как же я устала бороться с его болезнью! Если бы я знала, что он так пристрастится к алкоголю, то вообще не разрешала бы ему пить! В отчаянии я бросилась на кровать и зарыдала. Мэри, удивленная и обеспокоенная, села рядом со мной:
– Что случилось, Изадора?!
– Ах, Мэри. Я должна тебе сказать кое-что о Сергее. Мой муж порой бывает очень эксцентричен. Если он не придет в ближайшее время, думаю, нам лучше куда-нибудь уйти. В другой отель, например. Будет большой скандал опять. Я тебя уверяю. Он снова набросится на меня…
– Изадора, да ты что? Уйти?! Я ни секунды не верю, что он посмеет тронуть тебя!
– Мэри, ты его не знаешь так, как знаю я! Когда он пьет, то становится совершенно сумасшедшим и спускает на меня всех собак. В такие минуты я для него главный враг! Нет, я не против того, чтобы он пил. Пусть пьет и пусть разгромит все в этом городе. Главное, чтобы это не касалось меня!
– Господи, Изадора, да почему же ты терпишь все это? – изумилась Мэри.
– Мэри, не могу объяснить. Это долго. Я позже объясню. Если он не вернется к двенадцати, нам следует уехать.
– Изадора, что за ужасы ты рассказываешь? Давай уедем тотчас же!
– Да, хорошо, но пока я не увижу, что с ним все в порядке, я не поеду.
– Изадора! Я не понимаю тебя!
– Мэри, я не перенесу, если с его золотой головы упадет хотя бы один волосок! Помоги мне спасти его! Я должна доставить его в Россию. Там он будет счастлив. Там ему будет хорошо. Он очень скучает по России!
Тут раздался невообразимый шум в холле – вернулся Сергей. Мэри мгновенно схватила меня и потащила к себе в номер. Мы приникли к двери – безобразно пьяный Сергей кричал и матерился, как обычно:
– Изадора! Где ты, старая сука?! Открывай! Открой эту чертову дверь, старая блядь!
– Изадора, что он кричит? Чего он хочет? – испуганная Мэри вопросительно посмотрела на меня.
Я лишь горько усмехнулась ей в ответ. Эти слова я прекрасно понимала без перевода.
Когда он начал колотить в дверь нашего с ним номера, Мэри утянула меня в холл, и мы понеслись вниз по лестнице, поминутно озираясь и оглядываясь назад. Портье я успела запыхавшимся голосом проинструктировать, чтобы он и его помощники осторожно отнеслись к моему больному мужу. Мэри и я вскочили в такси и поехали в «Гранд Отель».
