Анатолий Куликов - Тяжелые звезды
30 апреля я прилетел в город Сочи, чтобы доложить отдыхающему в резиденции «Бочаров ручей» президенту России Б.Н. Ельцину об обстановке в стране.
В разговоре упомянул о деталях встречи Патаркацишвили с Басаевым в аэропорту «Слепцовский». Перечислил действующих лиц и назвал сумму.
Моя информация не произвела на Ельцина никакого впечатления. Поначалу даже показалось, что президент меня не понял, и я счел нужным повторить слово в слово то, что было сказано ранее, но с добавлением в конце собственного комментария: «Борис Николаевич, мне кажется, что Березовский передал чеченцам не свои деньги. Скорее, это деньги из бюджета…»
На что Ельцин нехотя отозвался: «Конечно, не свои… Какой же дурак будет отдавать бандитам свои деньги?..»
Сказал коротко и тут же замолчал, давая понять, что этот разговор ему неинтересен. Я сделал для себя вывод: либо президент уже не контролирует людей из своего окружения, либо просто предпочитает не вмешиваться в грязные дела, вершащиеся за его спиной.
Но при первой же встрече с Березовским, которая состоялась в мае того же года в кабинете вице-премьера правительства РФ Бориса Ефимовича Немцова, я не стал скрывать, что знаю о полете его доверенного человека в Ингушетию и задал прямой вопрос: «Борис Абрамович, почему вы возите деньги бандитам?»
«Какие деньги?» — смешался он. «А вот такие, — сказал я, — десять миллионов долларов, которые ваш Бадри Патаркацишвили отдал бандиту Басаеву в присутствии руководителей Ингушетии».
По тому, как начал заикаться Березовский, я понял, что моя осведомленность оказалась для него сюрпризом. «Ну, во-первых, там было не десять миллионов долларов, а только один», — отбивался он, еще не зная, насколько точна оперативная информация, которой я располагаю. «Ну хотя бы и один, — настаивал я, — что это за деньги?!»
«На строительство цементного завода», — парировал Борис Абрамович. «Вы, — он кивнул в мою сторону, словно причесывал всех военных под одну гребенку, — не принесли мир Чечне. А вот я помогаю восстанавливать республику! Это моя гражданская позиция!..»
Ничего себе позиция!.. Пользуясь тем, что вхож в высшие эшелоны власти, поставил на поток платное освобождение заложников и передает миллионы долларов закоренелому террористу Басаеву, в биографии которого, кроме изгнания из Московского института инженеров землеустройства за хроническую неуспеваемость, нет больше никаких ссылок на причастность к созидательному труду. Самолет из аэропорта Минеральных Вод — это точно — угонял и больницу в Буденновске захватывал. Лично убивал. Лично насиловал. Лично грабил. Тоже мне, нашли зодчего!..
Я как в воду глядел. Отлились России эти «восстановительные», эти «цементные» деньги Березовского настоящими кровавыми слезами…
* * *Предваряя выход своей книги, я рассказал об этом эпизоде журналистам газеты «Аргументы и факты».
Газета вышла, и уже наутро, встретившийся мне в здании Совета Федерации бывший президент Ингушетии Руслан Аушев решил меня поправить: «А.С., но там было только два миллиона…» Я ответил: «Руслан Султанович, уже хорошо, что вы это признаете. А что касается суммы — Березовский утверждал, что Патаркацишвили привез один миллион долларов. Вы говорите, что два. По моей информации, их было десять». Тут я бесхитростно улыбнулся: «Значит, из нас троих кто-то врет…»
* * *К началу 1998 года можно было подводить какие-то итоги моей работы в правительстве Российской Федерации. Более двух с половиной лет я являлся министром внутренних дел, совмещая (в течение последнего года) эту работу с должностью заместителя председателя правительства. В качестве вице-премьера курировал Государственную налоговую службу и налоговую полицию, Государственный таможенный комитет, Валютно-Экспортный контроль и Государственный комитет по резервам. Координировал деятельность Министерства по чрезвычайным ситуациям и гражданской обороне, а также железнодорожные войска. Отвечал в правительстве за экономическую безопасность.
Произошло это в силу естественных причин (один из ключевых министров, специалист в области безопасности, доктор экономических наук…), а также по стечению определенных обстоятельств.
Став министром в середине 1995 года, к началу 1996 года я уже хорошо представлял ситуацию, которая складывалась в Вооруженных Силах страны: в армии были съедена и израсходована большая часть так называемого неприкосновенного запаса. Части и соединения снабжались продовольствием и обмундированием прямо с колес, а кое-где обыкновенная нужда заставляла командиров и тыловиков урезать нормы довольствия.
Однажды я получил телеграмму от командира одного из сибирских полков внутренних войск: «Прошу принять меры. Третий день кормлю солдат комбикормом!»
Это был исключительный случай, но для меня он послужил сигналом, что содержание армии на голодном пайке неминуемо обернется бедой. Политика латания дыр себя исчерпала. Нужны чрезвычайные экономические меры в масштабе страны.
В начале марта встретился одновременно с министром обороны генералом Павлом Грачевым и руководителем Федеральной пограничной службы генералом Андреем Николаевым. Рассказал, что положение милиции и внутренних войск катастрофическое. Что на их содержание выделяется лишь треть определенных бюджетом денег. Спросил: «Мужики, может быть, у вас дела обстоят лучше?» Они покачали головами.
«Тогда, — сказал я довольно решительно, — предлагаю консолидированно выступить на ближайшем заседании Совета безопасности. Я распорядился подготовить соответствующие предложения в адрес президента и правительства по увеличению доходной части бюджета. Это предложения МВД. Готов их представить для всесторонней оценки ваших экспертов».
Грачев и Николаев были единодушны: «Мы тебя полностью поддерживаем. Давай, А.С., делай доклад на Совбезе…»
Такое заседание Совета безопасности вскоре состоялось. Вел его президент Б.Н. Ельцин.
В его конце я попросил слова и, зачитав памятную телеграмму из Сибири, обратился к президенту: «Вы — Верховный Главнокомандующий и должны знать, что армия питается как скот».
Ельцин рассвирепел и начал распекать Владимира Панскова, министра финансов.
Я попытался вклиниться в одну из гневных пауз: «Хочу предложить пути выхода из создавшегося положения…» Но президент, оборвав меня на полуслове, очень сердито сказал: «С этими путями вы лучше разбирайтесь у себя, в правительстве…»
Сидевший неподалеку Черномырдин почти шепотом подтвердил: «А.С., доложите об этом в четверг».
В ближайший четверг, когда заседание правительства уже заканчивалось, свое выступление я опять начал с чтения телеграммы.
