Самуил Зархий - Наркомпуть Ф. Дзержинский
Беленький закурил папиросу и продолжал:
— Прошло немного времени, снова получаю телеграмму от Уншлихта с объявлением мне строгого выговора за затяжку с ответом и с требованием немедленно выслать отзыв врача. Удивился я выговору, огорчился и запросил своего дружка в секретариате ВЧК, а тот по секрету сообщил, что текст первой телеграммы, посланной мне за подписью Уншлихта, был написан самим Лениным. Когда же я не ответил на телеграмму, Владимир Ильич возмутился и потребовал наложить на меня взыскание. Уншлихту ничего не оставалось, как объявить мне строгий выговор…
Беленький огорченно вздохнул и добавил:
— За все годы пребывания в партии — первое взыскание, да еще по прямому указанию Ленина…
Любченко сочувственно кивнул головой.
* * *В начале ноября погода на побережье Крыма испортилась — на море разыгрался шторм, непрерывно моросил осенний дождь. В один из этих ненастных дней Илья Любченко встретил на перроне направлявшегося к поезду Дзержинского и доложил о выполнении задания.
— Как держал себя Слащов по прибытии? — спросил Феликс Эдмундович.
— Сойдя с катера на Графскую пристань, — рассказал Любченко, — Слащов стал на колени, перекрестился и поцеловал землю, сказал, что счастлив вернуться на родину. В моем кабинете он заявил руководителям Севастопольского комитета партии и городского Совета, что полностью сознает свою тяжелую вину перед рабоче-крестьянской Россией. И если Советскому государству снова придется обнажить меч против врагов, то он кровью смоет свою вину…
Дзержинский молча выслушал рассказ Любченко…
Начальник дорожной транспортной ЧК еще раз обошел вагоны, проверил охрану поезда и направился к локомотиву. Бывалый железнодорожник, он быстро и ловко поднялся по лесенке в будку паровоза и поздоровался со знакомой ему локомотивной бригадой. На паровозе сопровождал он поезд до станции Александровск, где кончалась граница дороги,
8Ветреным и морозным выдался в Москве декабрь 1921 года. Снег с улиц не убирали, и автомашина, вышедшая из Кремля, медленно двигалась мимо сугробов.
Дзержинский, дорожа каждой минутой, вынул из портфеля вчерашние номера «Известий» и «Экономической жизни», которые накануне не успел прочитать.
В «Известиях» ему бросился в глаза заголовок на первой странице — «Новые пути оживления железнодорожного транспорта». «Интересно, — подумал нарком, — что это за новые пути». То, о чем говорилось в статье, было для него, действительно, новым. Речь шла о применении на железных Дорогах грузовых автомобилей, приспособленных к движению по рельсам.
С первых же строк автор статьи заверял читателей, что «опыты применения таких специальных грузовиков для железнодорожного движения дали за границей блестящие результаты» и что эти машины «с успехом конкурируют с паровозами».
«Неужели наши ученые и специалисты прозевали такой ценный иностранный опыт?» — удивлялся Дзержинский. Его машина остановилась у главного подъезда НКПС. Быстро, перешагивая через две ступеньки, поднялся нарком к себе.
И вот он снова с интересом вчитывается в статью. Оказывается, в Лондоне недавно проводили испытания нового типа грузовика, сконструированного по идее русского инженера Кузнецова. Машина с прицепленными к ней десятью вагонами легко брала крутые подъемы.
Автор категорически утверждал, что эти машины имеют «колоссально-важное значение для нашего транспорта», что именно они — единственный выход из того критического положения, в котором находятся железные дороги.
Заключительные строки статьи решительно призывали «действовать быстро и принять все меры к тому, чтобы нам доставили из Англии несколько сот таких дешевых и удобных грузовиков-тепловозов, которые, вероятно, можно получить и пустить в работу в течение. 2–3 месяцев…».
Дзержинский задумался. Неужели несколько сот заграничных грузовиков могут вывести из тупика железные дороги страны? Весьма заманчиво, но как-то не верится… Россия — это же не Англия… Ведь нам нужно перевозить массу грузов на большие расстояния… Кто он, этот русский инженер, проводивший испытания совместно с английской фирмой? Можно ли верить результатам испытаний? Интересно также, кто автор статьи? Нужно узнать в редакции…
Нарком находит номер телефона Стеклова, ответственного редактора «Известий». Звонит ему.
— Опоздали, Феликс Эдмундович, — шутливо отвечает Стеклов. — Уже звонили мне по поводу этой статьи, интересовались и автором, и заграничными источниками.
— А кто звонил? — спрашивает Дзержинский. — Из НКПС или Госплана?
— Да нет. Ленин звонил.
— Владимир Ильич?
— Правда, он не сам звонил. В редакцию передали его телефонограмму на мое имя.
Дзержинский знал, что состояние здоровья Ленина ухудшилось. И все же, несмотря на болезнь, Владимира Ильича продолжают глубоко волновать проблемы транспорта. Стоило ему только прочитать статью в «Известиях», как он сразу же потребовал у редакции и автора дополнительные материалы, заграничные источники информации. И сделал это раньше, чем он, нарком путей сообщения…
В кабинет вошел секретарь:
— Феликс Эдмундович, из секретариата Ленина.
Дзержинский взял протянутый ему лист бумаги и увидел копию телефонограммы Владимира Ильича редактору «Известий» и автору статьи. Над текстом письма была приписка из секретариата Совнаркома:
«В Госплан (президиум), в НТО ВСНХ, НКПС.
P. S. т. Ленин просит указать, было ли что-нибудь об этом в научной и технической литературе и как смотрят на это дело специалисты?»
Ниже следовал текст письма Владимира Ильича:
«В „Известиях“ от 20 декабря помещена статья А. Белякова „Новые пути оживления железнодорожного транспорта“. Очень прошу автора статьи сообщить мне возможно более точно с указанием соответствующих изданий:
1) Из какого источника взяты сведения о том, что за границей вообще испытан и дал блестящие результаты способ применения обыкновенного, слегка переделанного, грузовика вместо железнодорожного локомотива.
2) То же относительно того, что в Америке такими грузовиками обслуживались подъездные пути.
3) О том, что во время войны такие грузовики удачно применялись в американской армии (об этом должны быть сведения, если применение было удачно, и в американской, и во французской, и в английской прессе).
4) О том, что в Лондоне были произведены испытания по идее русского инженера Кузнецова, доказавшие, что грузовик в 30 лошадиных сил свободно тянул поезд в 9—10 вагонов со скоростью до 20 верст в час,
