Элизабет Эбботт - История куртизанок
По мере того как популярность ее росла, развивался опрометчивый роман Мэрилин со знаменитым бейсболистом Джо Ди Маджо. Несмотря на то что Джо был маниакально ревнив и ему претил образ жизни Мэрилин, 14 января 1954 г. они зарегистрировали брак. Когда Ди Маджо испытывал приступы ревности и отчаяния, он гневно выговаривал молодой жене, а иногда даже пускал в ход могучие кулаки. Брак оказался быстротечным и глубоко несчастливым. Он завершился разводом 3 октября 1954 г.
Следующим супругом Мэрилин стал драматург Артур Миллер, человек столь же известный – по крайней мере, так же ей неподходящий, – как Джо Ди Маджо, Как ни удивительно, присущие признанному интеллектуалу здравые предчувствия обреченности изменили ему, и в июне 1956 г. они с Мэрилин сыграли свадьбу. Попросту говоря, автора пьесы «Смерть коммивояжера», создателя образа Вилли Ломена, очаровала чувственная прелесть Мэрилин. Он с восхищением отмечал: «Она чем-то сродни магниту, притягивающему сущностные качества мужчины-самца»100. Его сестре казалось, что Мэрилин лучится радостью, и, скорее всего, так и было. На оборотной стороне свадебной фотографии Мэрилин написала: «Надежда, надежда, надежда».
Надежда покинула союз Миллера и Монро так же быстро, как и счастье. Вскоре Мэрилин поняла, что ее новый супруг, которого она называла Па или Полли (Джимми Догерти был у нее Папочкой, Джо Ди Маджо – Па), стал сомневаться в том, что правильно поступил, женившись на ней. Он жалел ее как женщину-ребенка, терзаемую своими демонами, но ее ненасытные эмоциональные потребности душили его творческую энергию. Он называл ее шлюхой и говорил ей, что у него нет простого ответа на замечание Лоуренса Оливье о том, что она «назойливая сучка».
Что касается актерского мастерства, Мэрилин находилась в прекрасной форме – если судить по ее завершенным работам. Между тем режиссеры, с которыми она работала, и коллеги считали, что она становилась все более эксцентричной, всегда опаздывала (иногда вообще не появлялась на съемочной площадке), грубила, вела себя вызывающе и надменно, была рассеянна, не могла запомнить простые слова. Тони Кертис, которого она день за днем заставляла себя ждать во время съемок фильма «В джазе только девушки», со злостью говорил, что к сороковому дублю романтической сцены целовать Мэрилин ему доставляло такое же удовольствие, как если бы он целовал Гитлера.
Брачная авантюра Мэрилин к тому времени достигла такой стадии напряжения, что восстановить нормальные отношения уже было невозможно. Несколько раз она пыталась кончить жизнь самоубийством. У нее случился выкидыш, и она очень из-за этого переживала. У нее было много связей с другими мужчинами, включая Джона Кеннеди, которые она не старалась скрывать. Несмотря на сеансы психотерапии, она погружалась в трясину отчаяния, и этому способствовало ее злоупотребление алкоголем и увлечение наркотиками. Когда после неудачной попытки самоубийства подруга спросила ее, как она себя чувствует, Мэрилин срывающимся голосом ответила: «Жива… не повезло»101. В 1961 г. в день инаугурации Джона Кеннеди Мэрилин улетела в Мексику, чтобы там получить развод.
Мэрилин стала проявлять все больший интерес к Джону Кеннеди, когда он прочно обосновался в Белом доме. Она встречалась с ним в середине 1950-х годов, их познакомил его шурин, актер Питер Лоуфорд, действовавший как сводник-любитель, который способствовал укреплению связей Кеннеди с привлекательными и сексуально доступными актрисами. Кеннеди любил «трахнуть известных красавиц», потому что это щекотало ему нервы и доставляло удовольствие его отцу. То, что он «трахнул» Джин Тирни, Энджи Дикинсон, Джейн Мэнсфилд и Ли Ремик, впечатляло, но если бы он сделал то же самое с Мэрилин Монро, возможно самой известной женщиной в мире, это позволило бы ему говорить о том, что он перещеголял своего отца, покорившего сердце Глории Свенсон.
В каком-то смысле Мэрилин и Джек[70] были неплохой парой. И он, и она достигли пика своей профессиональной деятельности. Оба они не боялись рисковать и часто это делали. Оба очаровывали и пленяли поклонников, им завидовали, они постоянно находились в центре внимания средств массовой информации. Они вели себя откровенно распутно, стремясь найти в сексуальных связях, казавшихся им любовными отношениями, чувства и ощущения, которые оправдывали бы их существование и убеждали их в значимости собственной жизни. Оба они стремились находиться в центре внимания и старательно его к себе привлекали. А еще их связывала общая потребность к самоутверждению через сексуальные победы: к этому они стремились, а потом хвалились достигнутыми результатами.
Но Мэрилин с болезненным упорством стремилась к достижению недостижимого: ей хотелось любить такого мужчину, который был бы ей одновременно мужем, любовником и отцом. Ее неуравновешенность и склонность к душевному расстройству, зависимость от прописанных ей лекарств ни для кого не составляли тайны, и меньше всего для Джона Кеннеди.
В 1960 г. он и его сотрудники не сомневались в том, что если Мэрилин решится рассказать что-то об их романе на публике, это сможет серьезно повредить его избирательной кампании. Она, конечно, не была единственным источником утечки информации – Джон Кеннеди вел себя беспечно и открыто в Белом доме, в гостинице «Карлайл» в Нью-Йорке и в доме своей сестры Пат и ее мужа Питера Лоуфорда в Санта-Монике. Секретарь его кабинета Фред Даттон жаловался на то, что Джон Кеннеди «как Господь Бог, трахал кого хотел и когда ему того хотелось»102.
Президент рассчитывал на благоразумие средств массовой информации и на безусловное исполнение официантами, помощниками официантов, водителями и другими представителями обслуживающего персонала условий, озвученных его агентами, когда те инструктировали обслугу: «Вы можете увидеть разные вещи, но не будете на них смотреть. Вы можете что-то услышать, но слушать это вы не будете»103.
Главным, что следовало скрывать, была сама Мэрилин. Если она хотела увидеться с Джоном Кеннеди – а Мэрилин всегда этого очень хотела, – ей требовалось совершить путешествие к месту их встреч. Нередко она добиралась туда на борту президентского самолета, преобразившись с помощью переодевания, солнцезащитных очков и парика в русую или рыжеволосую секретаршу; при этом Мэрилин записывала в блокнот для стенограмм никому не нужные тексты, которые насмешливо диктовал ей Питер Лоуфорд. Чтобы позвонить любовнику в Белый дом, она должна была назвать кодовое имя – «мисс Грин», – и тогда ее немедленно переключали на номер мужчины, которого она называла През и перед которым преклонялась.
