Элизабет Эбботт - История куртизанок
Мэрилин вернулась на съемочную площадку фильма «Что-то должно случиться». Она снялась обнаженной в известной сцене в бассейне, и это вновь привлекло к ней всеобщее внимание. Несколько дней работа у нее шла нормально. Потом, в понедельник утром, она выглядела расстроенной, и все стали говорить о том, что в выходные с ней случилось что-то ужасное.
Действительно случилось. Джека Кеннеди – ее любовника, запретившего Бобби препятствовать ее появлению у него на дне рождения (он уже попросил Питера Лоуфорда послать за ней на съемки фильма «Что-то должно случиться» вертолет, на котором ей надо было прилететь в аэропорт), – настолько напугали, что он принял решение разорвать с ней отношения.
Такое воздействие на него оказал визит директора ФБР Джона Эдгара Гувера спустя пять дней после празднования его дня рождения. Гувер предупредил Кеннеди о том, что его отношения с Мэрилин Монро и особенно со связанной с мафией Джудит Кэмпбелл Экснер подвергают должность президента опасности в разгар «холодной войны» и «Кубинского кризиса».
В тот же день президент позвонил Джудит и прекратил их отношения. Он также отключил свой личный телефон, которым пользовался для связи с Мэрилин, и дал указание телефонисткам на коммутаторе Белого дома не отвечать на ее звонки. Сам он не пожелал связаться с Мэрилин. Эта неприятная и, возможно, опасная обязанность была возложена на Питера Лоуфорда.
После ее триумфа во время празднования дня рождения президента Мэрилин была бодрой и радостной, она чувствовала уверенность в могуществе своей красоты и несравненности своей фигуры – сильных длинных ног, полной груди и соблазнительной попки, части тела, которая особенно нравилась Джону Кеннеди. «Какая задница!» – восхищался он. «Какая задница» не могла взять в толк, почему она получила отставку.
Последняя жена Питера Лоуфорда, Патриция Ситон, отмечала, что он решил быть с Мэрилин откровенным, как бы жестоко это ни оказалось. «Ей было сказано, что она никогда больше не сможет разговаривать с президентом и никогда не станет первой леди. Когда Мэрилин зарыдала, Питер добавил: “Пойми, Мэрилин, ты просто еще одна из тех, с кем переспал Джек”»108.
Выходные Мэрилин провела на снотворном, лишь временами выходя из тяжелого забытья. В понедельник она появилась на работе, но еле держалась на ногах и выглядела «совершенно разбитой». Потом она проработала девять дней подряд до 1июня – ее тридцать шестого дня рождения. Кьюкор запретил его праздновать, но актеры проигнорировали запрет и удивили Мэрилин, скромно отметив ее день рождения тортом за пять долларов и кофе. Дин Мартин, всегда поддерживавший ее партнер, принес шампанское. После этого Мэрилин побывала на запланированной благотворительной акции, посвященной мышечной дистрофии, на стадионе Доджер.
С Джоном Кеннеди она теперь связаться не могла. Он не отвечал на ее письма, которые Питер Лоуфорд, видимо их читавший, называл «достаточно жалкими». Мэрилин жаловалась Лоуфорду и, может быть, Джону Кеннеди на то, что семейство Кеннеди «вас использует, а потом избавляется от вас как от мусора»109. В ту неделю она чувствовала себя слишком больной, чтобы ходить на работу. Больше киностудия этого терпеть не могла, 8 июня Мэрилин была уволена, и против нее было возбуждено дело с требованием выплатить один миллион долларов за понесенные убытки. Мэрилин, боровшаяся за сохранение душевного равновесия и свою карьеру, связалась с влиятельными в мире кино чиновниками и заручилась достаточной поддержкой для предъявления встречного иска киностудии. В ходе продолжавшейся месяц интенсивной кампании в средствах массовой информации Мэрилин давала интервью и снималась для таких журналов, как «Вог», «Лайф», «Редбук» и «Космополитен», предоставляла материалы многим другим репортерам из разных средств массовой информации, постоянно беседовала с актерами и членами съемочной группы фильма «Что-то должно случиться».
Стремясь к восстановлению на работе и возмещению понесенного ущерба, Мэрилин часто встречалась с Бобби, которого Джон Кеннеди послал к ней для того, чтобы убедить ее в необходимости держать рот на замке и прекратить попытки с ним связаться. Мэрилин и Бобби заключили сделку, в соответствии с которой она, видимо, пообещала помалкивать о Джоне Кеннеди, а Бобби, в свою очередь, связался со своим приятелем, работавшим на киностудии, и через шестнадцать дней после ее увольнения руководство «Твентис Сенчури Фокс» восстановило Мэрилин на работе, значительно повысив ей гонорар. Но через некоторое время Бобби перестал отвечать на ее звонки. Злая и обиженная, она попробовала его выследить. После восьми зафиксированных звонков в Министерство юстиции она позвонила ему домой. «Бобби взбесился от того, что Мэрилин себе такое позволила», – вспоминала Патриция, дочь Питера Лоуфорда110.
Мэрилин тоже была в ярости и, кроме того, чувствовала себя глубоко обиженной. «Мне достаточно было созвать пресс-конференцию. Я бы о многом могла рассказать! – сказала она своему приятелю Роберту Слацеру. – Я их выведу на чистую воду, все скажу как есть! Теперь мне ясно: Кеннеди получили от меня что хотели и пошли дальше своим путем!»111
Четвертого августа, не успев ничего рассказать, Мэрилин Монро скончалась от передозировки барбитуратов: либо она сама приняла слишком большую их дозу, либо кто-то заставил ее это сделать. Как ни странно, значительная часть материалов, связанных со смертью Мэрилин Монро, была уничтожена или пропала, но поиск истины продолжался, несмотря ни на какие трудности. Многие любознательные писатели и журналисты продолжают обнаруживать новые сведения и выдвигать новые гипотезы и объяснения случившегося. В настоящее время собранные ими данные дают основания полагать, что кто-то случайно или намеренно ввел Мэрилин смертельную дозу барбитуратов. Но без более достоверной информации невозможно сделать точные выводы о том, что тогда произошло.
Джо Ди Маджо взял на себя все хлопоты, связанные с похоронами, запретив на них присутствовать Лоуфордам, Фрэнку Синатре, Сэмми Дэвису-младшему и некоторым другим; он винил мир индустрии развлечений в том, что тот способствовал безвременной кончине Мэрилин. Артур Миллер, полагавший, что она покончила с собой, сказал, что это было неизбежно. Только Жаклин Кеннеди произнесла банальную фразу, которая оказалась пророческой. Жена президента сказала: «Она будет жить вечно».
Мэрилин казалось, что Джон Кеннеди – тот самый благородный и могущественный мужчина, который мог бы удовлетворить ее стремления. Ей было трудно смириться с мыслью о том, что он ее просто использовал, что его изначальное презрительное отношение к женщинам распространялось и на нее и что даже если бы его не удерживала безупречная жена и мать его детей, у нее все равно не было никаких шансов стать первой леди Америки. Она не была даже его основной «другой женщиной». Лишь за несколько дней до смерти Мэрилин увидела Джона Фицджеральда Кеннеди таким, каким он был на самом деле.
