Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
— Она — мать моего друга. Дважды была замужем. Эта женщина старше меня, как в книге о Пророке Мухаммеде… Я ходил кМеня не обижали и не приставали ним в дом. То, что Кусум влюблена в меня, — моя вина!
А ее сын — твердит о тебе. Говорит — будет жив, придет за тобой! Получается некрасиво! Нечестно! Кусум религиозна! По мнению общих знакомых, наш брак — проверка веры»
Я тихо, но твердо ответила:
— После таких действий ты меня не увидишь! Чужой муж нам в доме не нужен!
Мама одернула меня:
— В это жуткое время о нем будут заботиться! Ты должна понять: у него в детстве был интернат, голод, холод. Наконец появится семья… Не думай о себе. Думай о нем!
Царевна
3 декабря 1999 г., пятница
10:00
Бомбят самолеты. Уже сорок минут! Лежим с бабулями Ниной и Стасей в нашей нише, на полу. Бомбят с раннего утра. Нам не дают передышки.
Сегодня, 3 декабря, день рождения моей подруги детства Аленки.
Я думаю о ней.
Где она?
Скитается где-то по глубинкам России.
Но хотя бы не здесь, где повсюду смерть.
Я лежу с подушкой на голове от возможных мелких осколков и пишу.
Вспоминаю свое видение. Именно видение — сон:
…Дорога. Темно.
Машина УАЗик. Убиты люди. Мужчина и женщина.
Второй мужчина жив! Ему Аладдин и Джинн совместно оказывают помощь.
Кусум одна. Идет по снежному полю. Она в ярко желтом платье.
Девушка, Лолита, стоит напротив меня. Одета во все черное. С цепью на шее, а на цепи — лезвие.
Уже несколько дней нет Аладдина! Из дома ушел Мансур…
Мне трудно дышать — так болит моя душа.
Город бомбят с восьми утра.
Сейчас 13:30.
У меня на руке часы.
Идет обстрел нашего района сразу из нескольких видов оружия.
Мы так привыкли, что спим или читаем в коридорной нише. Только голодно.
Постоянно хочется есть.
И страшный холод.
Патошка-Будур
4 декабря 1999 г
Я прошу маму разгадать мой сон.
Тот, где освещен ярким светом «мой» Аладдин. Лолита с лезвием вместо кулона на шее…
Кусум — одинокой фигурой в желтом бредет по полю…
Мама отвечает с нежеланием. Отрывисто. Односложно.
— Возможно, ребят обвинят в том, чего они не совершали… Будут неприятности, большие.
Аладдин "везунчик"! Он выпутается, попав в беду. Найдутся мужчина и женщина, они помогут. У Кусум — разлука с кем-то близким. Сильное переживание. Боль! И скорое одиночество. Для девушки Лолиты — скорбь. Возможно, потеря близкого человека.
Есть вероятность насильственной смерти для нее самой…»
— Мне интересно, что же здесь касается меня? — настаивала я.
— То, что у нас нет муки. И несколько дней нет хлеба! — огрызнулась мама.
Теперь наши постоянные соседи — пожилые женщины Стася и Нина с внуком, Валиным старшим сыном. У него повредился рассудок.
Нас бомбят мало. Больше по нашим домам бьют из орудий.
Появились ребята-боевики. Скромные парни-крестьяне. На русском языке говорят с акцентом… К бабулькам постучали, спрашивают:
— Дадите мыло?! Не хотим сами лазить.
Представились. Они — из Наурского полка. Будут ходить в наш двор за водой, в пожарные колодцы. Обосновались в здании института, за пустырем. Сказали, что здесь прикрывают вывоз раненых. Боевики притащили легкую пушку. Поставили ее у нашего подъезда. Пальнули! Все женщины, и я с мамой, собрались и группой, без мужчин, подошли к ним. Попросили:
— Уходите! Из-за вас наши дома разобьют. Вы в воздух стрельните, между зданиями, а в ответ — прицельный огонь. Из орудий! Или бомбы… По нашим домам! У нас старики, больные и дети!
Боевики поняли. Сказали:
— Подойдите к командиру. Мы сами не решаем.
Все дружно пошли. Командир разрешил им отойти от наших домов.
А боевики пообещали:
— Разрядим пушку и уйдем. Заряженную тащить нельзя!
Ушли.
Всего их было пять-семь человек. В другие дни мы видели, как эти парни таскают свою пушку-игрушку с места на место. По брошенным садам, по пустырю… Они делали вид, что их много. Вызывали огонь на себя. Стреляли в пустое небо, задрав ствол своего мини орудия перпендикулярно к земле. Объяснили жителям: «Пушка берет 7–8 километров. Мы никого не достаем»
В ночь на сегодня мне снились:
Погибшая соседка Раиса. У нее на лбу лента. На ленте а
арабские буквы. Текст лаконичен: «Нет Бога, кроме, Аллаха». Она мне улыбнулась, сказала:
— Война кончится. Ты останешься среди живых..
Мансур. Он ел холодный суп. Жаловался мне, что ему холодно и что он очень голоден! Привиделся его братишка Башир. Он шел в полном одиночестве по глубокому снегу. Двигался с трудом. В моем сне был сильный ветер. Ветер поднимал с земли снег. Горела островками сухая трава. (Среди зимы?) Братишка Мансура шел, шатаясь, с пустым мешком…
Я сразу, не просыпаясь, догадалась: он болен! Тяжело. На грани между жизнью и смертью. Кадры сна-фильма быстро сменяли друг друга. Я видела: моя мама лежит в постели. Она — в рваной одежде. Я стояла перед ее кроватью босиком. Старый, некрашеный деревянный пол. (Вместо нашего паркета.) На полу — колкий сор под моими ногами.
Только Аладдин не приходил ко мне! Даже во сне! Забыл меня?! Я не нужна ему больше?
Горят губы. Постоянно болит голова. С болью поворачивается в груди мое безнадежное сердце. Я с температурой. Почти не встаю. Я не читаю. Накроюсь с головой.
Лежу на полу в коридоре. Делаю вид, что сплю.
Сегодня осколок в правой ноге — мешает. Он двигается… Режет ее изнутри. Страшная боль.
Я молюсь. Ежедневно! Прошу, чтобы ни с кем, кого я знаю, ничего плохого не произошло.
Будур
6 декабря 1999 г
День пуст, как и вчерашний…
Пришел Аладдин.
Все было бы хорошо, если б не один факт, о котором я хочу умолчать.
Когда он подошел — я с трудом поднялась.
Меня шатало. Он заглянул мне в лицо и сам качнулся.
Закусил губу. Начал смотреть на пол, мимо меня.
Я стояла перед ним так, как будто меня избили.
Живого места на моем теле нет!
Огромная лавина камней скатилась на меня.
А началось так незаметно! Вначале был всего один камушек…
Я выползаю из-под камней. С усилием думаю: что дальше? Удивляюсь.
Я еще жива?
Допишу потом. Мне плохо.
Будур
8 декабря 1999 г.
Вечер.
Вчера, 7 декабря 1999 г., пока мама была на кухне, мы поцеловались.
Я счастлива! Я — умру счастливой!
Мама вошла, а «мой» Аладдин стоял на коленях у дивана.
