Франсиско Мероньо - И снова в бой
- И все-таки придется готовиться! Ведь если Торопчин сказал, - значит, так и будет... А? Доклад-то мы приготовим, а вот слов у нас не хватит, чтобы изложить его по-русски. Это тебе не слово "парикмахерская"!
- Будем считать это приказом и выполним его!
- Знаешь что?
- Что?
- Купим самогонки и перед докладом хватим для храбрости.
- Давай! Только никому об этом не говори!
В тот же день к вечеру мы с Бельтраном вылетели на патрулирование: он - на И-16, я - на "миге". Два раза поднимались в воздух по тревоге, по "юнкерсов" не обнаружили. Вероятно потому, что они летали на высоте семь тысяч метров. Кроме того, они летали, резко меняя курс и высоту, и наши посты наблюдения не успевали сообщать данные об этих изменениях. Немца ищешь в одном месте, а он уже в другом. В первом полете Бланко передал мне: "Воздух! Квадрат двадцать восемь, высота четыре тысячи метров, курс сто восемьдесят градусов!" Другими словами, немец шел от Серпухова к Туле. Я набирал высоту в пять тысяч метров и ждал врага, намереваясь столкнуться с ним нос к носу. Я так уверовал в нашу встречу, что снял пулеметы с предохранителей. Однако время шло, а кругом - лишь чистое небо. Куда же девался фашист? Наконец в направлении Калуги я заметил его почти на две тысячи метров ниже себя. Меня взяла такая злость, что я по радио начал ругать Бланко по-испански: "Не сочиняй, старик! Посмотри на небо и увидишь, на какой высоте и каким курсом идет фашист!.." Бланко мне не ответил.
После приземления ко мне подошел комиссар и очень серьезно спросил:
- Это ты говорил по-испански по радио во время полета?
- Да, - ответил я и объяснил, как все произошло.
- Правда, немцы уже знают, что в наших рядах сражаются испанские летчики... Мы как-то перехватили их разговор по радио.
- Может, и к лучшему... Завтра в полете будем называть друг друга по имени. Пусть знают, с кем они еще могут встретиться в воздухе. У нас с ними давние счеты...
Я и Бельтран сходили в деревню и купили бутылку мутной, пахнущей дымом жидкости.
- Заверни в газету, - посоветовал я Бельтрану. Он бережно, будто какую-то реликвию, завернул бутылку самогона.
- Может, попробуем по глоточку? - предложил он.
- Нет, что ты! Будем хранить как средство для поднятия духа. Оставим на крайний случай. - И, забрав бутылку у Бельтрана, я спрятал ее подальше, чтобы никто об этом не знал.
Проходили дни, а Торопчин не давал о себе знать, будто совсем забыл о занятиях. Бельтран несколько раз предлагал ликвидировать содержимое спрятанной бутылки, но я был тверд.
И вот в один из дней тренировочных полетов, когда мы меньше всего ожидали, появился У-2 с генерал-лейтенантом.
- Как, подготовились? - спросил нас Торопчин в штабной землянке.
- Да, товарищ генерал! Мы давно готовы!
- Ладно, собирайте личный состав!
Бельтран подмигнул мне, напоминая о бутылке. Для храбрости, мол...
Мы направились к выходу, но Торопчин остановил нас:
- Нет необходимости делать это вам. Пусть дежурный всех оповестит.
Ничего не оставалось делать, как повиноваться. Что ж, будем выступать без самогона... И получилось не так уж плохо: помогали себе жестами, и слушатели нас понимали.
Генерал остался доволен нашими выступлениями и, прощаясь, крикнул из кабины самолета:
- Через несколько дней опять прилечу!
- Еще на одно занятие?
- Нет! Чтобы посмотреть, как вы танцуете румбу!
- Даже это вы знаете!
Вечером мы, испанцы, все втроем направились к столовой. Уже сменили летную форму, приняли душ, и усталость после трудного дня полетов почти полностью исчезла. В конце улицы возле высоких пушистых елей мы встретили капитана Ампилогова, за ним шли командиры эскадрилий Финогенов и Воронцов.
Все уселись за один стол. Бельтран, глядя на меня, щелкнул указательным пальцем по горлу. Этот жест не остался незамеченным. Сидящие за столом оживились.
- У тебя есть? - спросил Ампилогов.
- Нет, - вместо Бельтрана ответил я. - Это он показывает, что сегодня моя очередь пить за двоих. Мы складываем свои порции по сто и через день по очереди принимаем двойную дозу. А вот, если хотите, после ужина можем немного "погреться", у нас на всякий случай припрятана бутылка самогона...
- Тогда, может, возьмем что-нибудь из столовой на закуску? - предложил Финогенов.
- Не надо. Хватит и того, что есть.
Мы пригласили всех в избу. Хозяйка принесла огурцов, нарезала сала и черного хлеба, положила капусты, поставили стаканы. Я достал из укромного местечка бутылку самогона, которую мы намеревались выпить для храбрости перед занятиями по тактике воздушного боя. Кроме того, я поставил на стол сковородку с жареными лапками лягушек. Разлили содержимое бутылки и выпили за дружбу, за победу, за жизнь. Мы шутили с девушками и утешали хозяйку, которая всплакнула, проклиная войну.
- Что это за вкуснятина такая? - спросил меня капитан Ампилогов, попробовав лягушачьи лапки.
- Тебе нравится? Ешь и молчи!
Другие последовали его примеру, и очень быстро содержимое сковородки исчезло в наших желудках.
После еды Финогенов, отозвав меня в сторонку, спросил:
- Послушай... Скажи, что это за закуску ты такую вкусную приготовил?
- Зачем тебе? Ведь все уже съели?
- Пригодится, на день рождения или праздник какой...
- Если ты так настаиваешь, скажу. Видел вчера ребят из деревни, которые что-то искали на берегу реки?
- Ну?.. Что они искали?
- Они собирали лягушек... Набрали их полное ведро, потом я их разделал, посолил, немножко прибавил уксуса, а утром попросил у Кати сковородку и зажарил. Вот и весь секрет. Надо же вас чем-нибудь нашим национальным угостить! А что? Ведь понравилось? Все съели...
Не успел я закончить фразы, как хозяйка схватила сковородку и с яростью выбросила ее на улицу. Она видела, как я жарил, но не знала что. Капитан Ампилогов побежал на двор и, засунув два пальца в рот, пытался вызвать рвоту. Финогенов и Воронцов тоже куда-то исчезли. Хозяйка с ужасом воскликнула:
- Ой, боже мой!.. Это, оказывается, были лягушки!..
Никогда не думал, что так недружелюбно будет встречено наше традиционное блюдо...
* * *
...Самолет "миг" вновь отремонтирован после серьезной поломки. Майор Халютин разрешает опробовать его мне. Перед вылетом я тщательно осматриваю самолет и проверяю работу всех механизмов. Ведет он себя безобразно: два раза уже подводил нас. (Витошников все еще в госпитале.) Кажется, все в порядке. Пробую самолет на разных высотах и в разных режимах. Все идет отлично. У нас в полку теперь три самолета: прибыл еще один. Генерал-лейтенант Торопчин обещает наградить того, кто первым собьет фашиста. Каждому из нас хочется сбить врага. Мы несколько раз преследуем "Юнкерс-88", но каждый раз что-то случается. Каждый раз!
