Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931
Островное хозяйство началось из-за никчемности площади островов — деваться некуда им! и рядом соображения о выгоде звероводства на островах: не надо больших расходов на проволочные сетки, на охрану; а также, казалось, и в отношении эпидемий — звери на острове гарантированы от проникновения заразы. Теперь остров облеплен рабочими, потому что им выгодно иметь базу ближе к производству.
Есть люди, которые отводят или тупят глаза, если смотреть на них, вовсе не потому, что бессовестны, а просто потому, что не хотят состязаться в упорстве. Теперь, когда тупить и отводить глаза от нахальных глаз стало невыгодно, эти люди заставляют себя глядеть в упор, но при этом взгляд их как бы раздваивается и очень [напоминает?] филера…
29 Окт<ября>. Прохладный, тихий и чрезвычайно яркий день. Море холодное и уже неласковое в это утро — в обед сверкало, ласкалось, голубело, как летом.
Снимал «кладбище под ногами».
Покровское кладбище, Японские и укрепления.
Покупка икры, балыку, прощание с Борисовым.
Вагон. Неполадка с билетом. Появление «ботаников». Конфеты московские. Китаец с пальчиками.
(Выехал домой.) (Путевые заметки.)
Общество охраны уважения к слову в Китае. Прежде нельзя было в уборную нести газету из уважения к слову, но теперь начинают понемногу пользоваться…Все эти мои восхищения перед китайской культурой, страной и людьми не нужны… это вторичные переживания философии народнического демократизма и социализма (тоже под другим соусом)… История феод. Китая есть история самых кровавых восстаний. Существует особая форма истребления: истребление полное, включая кошку и собаку.
30 Окт<ября>. Лунная ночь в Уссур. краю, белые пятна первой пороши. Появление приятных берез. Рассвет чистый, безоблачное утро над желтой землей (седые зеленя и чистые березы).
Снег медленно нарастал, и около Хабаровска земля была им почти уж скрыта. Но солнце светило по самому весеннему. Да, пусть сибирские ветры приносят стужу, мороз и земля покрывается снегом — свет солнца <2 строки нрзб.> у нас весна света в конце Февраля.
Китаец сидит, усердно читает «Правду», изучает ленинизм.
1 Ноября. Утро. Ерофей Павлович.
Восход: море молчаливо-фиолетово. Ерофей Павл. считается теперь худым местом — некуда человека деть и сюда малые речки местные стали.
Говорят, до Москвы такая же погода: ясно, легкий мороз, тихо.
Просмотр негативов: бесцеремонность, вытекающая из чувства: я хозяин, наше дело.
Желтые сопки, нечесаные — кому их, впрочем, чесать? в долинах замерзшие, остекленевшие речки, временами сверкают заревом…
Ведьмедь (краснознаменцы и китайск. революционер).
Тихий вечер, деревенька в 10 домов распустила дым между сопками.
В солнечный день по солнечной стороне улицы в ярко-зеленом с синим отливом платье шла девушка быстро и…
Евражки (суслики).
Ангара и Байкал.
Тайга (руку гложет) — рассказ о родине и отце.
Якуты (не охотятся) (моряки, <1 нрзб.>).
Тунгусы — охотники (в мешках, <2 нрзб.>)
Нерпа на Байкале.
Коломянка <1 нрзб.>.
Горячий ключ.
Рассказы про медведя: все рассказы кончаются байкальским медведем (и волки), отсюда переход к «у деда под бородой» и отсюда переход к «человеку» (Елецкий медведь). Ведьмедь.
Волки (ящик и зимовье).
Копытца и глухари.
Соболя (Петины и Лувен).
Невер (Алдан — золото — Ерофей Палыч — Геолог — Казаки — Рассказ об отце («Ведьмедь»).
Амур (Амур, Амур, какая река! поток крови и пота. Китайцы и месть).
Сколько раз обернулось колесо вагона под нами, пока поезд из Москвы пришел под 42-ю параллель во Владивосток? В голове же человека больше колес, и они там, в голове, еще много больше прошли. Впрочем, конечно, голова голове рознь, каждый о своем думает, иной просто спит всю дорогу…
…в тени. Он сел спиной ко мне и стал чем-то усердно заниматься. Может быть, он обедал? Я решил обождать и потом подойти к нему и разговаривать: пусть поест себе, ничем не смущаемый, свою благословенную и единственную пищу чумизу. Насекомых не было, я задремал, и прошел целый час. А кореец все в той же позе сидел спиной ко мне и чем-то спокойно и усердно занимался. Теперь я подошел к нему и увидел у него на коленях маленькую собачку. Это он выбирал у нее блох. И я думал, вспоминая прежнюю Русь с ее непритязательными мужиками, что этот кореец еще много прежде живет теперь того покорного русского мужика, что и в то время и, вероятно, когда еще и я не был на свете, наши мужики все-таки не доходили в жизни своей до той последней корейской простоты и потому и тогда не имели возможности тратить часами время на то, чтобы выбрать блох из собачки. Все кругом говорят, будто корейцы очень плохой народ, японцы держат их в рабстве, и там у них они хороши, а у нас они хамят. Но я посмотрел этими глазами на свой собственный народ, как иностранец посмотрел, и подумал: кто же лучше, мы или корейцы? Но что китайцы лучше нас, это бесспорно.
Продолжение рассказа о винограде и чумизе. Кореец ест чумизу, а коза внизу ест виноград. Когда же здесь были французы, то бочками увозили виноградный сок, потому что в этом винограде особенный букет (такая экзотика!). Корейская и китайская культура, быть может, хороши на месте, где существует перенаселенность страны, и грядка вырастает, как необходимость. Но здесь, на огромных пустых пространствах, требуется американский подход, широкий. Садоводство возможно: яблони с трудом, но в иных местах американское яблоко очень урожайно (с Канадой очень похоже). Груши. Мичурин иностранные сорта прививал к уссурийской дикой, и выходило очень хорошо. Вишня не растет, но слива отлично. Кусты смородины и других ягод на зиму зарывают в землю.
У нас на Майхе было ясное утро, но с моря к Владивостоку подходили туманы-пары, встречаясь с горами, они должны были подниматься вверх и там охлаждаться и, охлаждаясь, падать за перевал, и там вновь испаряться и опять охлаждаться. Женщина стояла на скале и ожидала, не развеется ли туман и не увидит ли она там внизу китайца с какой-нибудь провизией. И вдруг, как бы по ее просьбе, туман побежал, и открылась внизу улица, там шел китаец, совершенно как представляя собой аптекарские весы: с длинным коромыслом на плече, на концах коромысла по большой чаше и в чашах картофель. «Ходя!» — крикнула ему женщина с горы. А туманы, поднимаясь, вовсе очистили гору, и постепенно выше женщины показывались козы, коровы и на самой вершине козлы и быки.
