Адель Алексеева - Солнце в день морозный (Кустодиев)
Успокоение давала только работа, и Борис Михайлович снова писал. Или шел за полверсты к Поленовым. От этой семьи веяло чем-то надежным, истинным. Ум и трудолюбие хозяина, профессора геологии Поленова, были под стать простоте и сердечности его жены. Кустодиев с особой любовью писал портрет этой семьи.
Он изобразил всех сидящими на террасе. На фоне могучих елей и яркого неба. В свободной позе, с газетой в руках - профессор, напротив - его жена, немолодая и некрасивая женщина с гладко зачесанными волосами и деревенским румянцем. Дочь в ярком платье и шали, тоже не отличающаяся внешней красотой. Зато от всей семьи веяло той естественностью и уверенностью, какие могут быть лишь у трудолюбивых, умных людей.
Там же, в Павловском, усадьбе Поленовых, Кустодиев писал свой портрет, который назвал "На охоте". В письме к Юлии Евстафьевне, которая к этому времени уже уехала в Петербург, 22 сентября он жаловался: "Пишу свой портрет и преодолеваю трудности неимоверные. Пикета (собаку. - А. А.) привязываю целой системой веревок, чтобы он стоял в нужной мне позе... Себя приходится очень мало писать; то все дожди были, а то солнце проглядывает, что мне... не нужно. И потом, как и всегда, трудно решить, похож или нет".
Этот портрет знаменателен, он выделяется среди многих автопортретов Кустодиева. Небо свинцово-мглистое. Елки колючие, жесткие. Ружье поднято. Под ногами острая стерня. Глаза смотрят настороженно, испытующе.
Это - 1905 год.
Глубокой осенью художник вновь вернулся в Петербург. Новости посыпались на него, как листья под сильным ветром.
Во многих крупных городах происходят волнения. Бастуют заводы Петербурга. Но главные события разворачиваются в Москве. Москва готовится к вооруженному восстанию.
У всех на устах имя Горького. Шаляпин, Ершов дают бесплатные концерты в пользу бастующих.
Царское правительство вынуждено издать "манифест 17 октября". На короткое время Россия получила такие "вольности", о каких и не помышляла.
Людей, равнодушных к революции, не было. И то же среди художников. Одних она развела, других объединила.
Несравненный Серов, совесть русского искусства, остался верен своим идеалам. Борис Михайлович уже знал его рисунок, названный "Солдатушки, бравы ребятушки! Где же ваша слава?". В нем точно отразился день 9 января.
Евгений Лансере приветствовал 1905 год и писал Бенуа: "Уже мечту о лучшем будущем у рабочего не вырвешь... Я не верю в близость социалистической республики, но и не вижу, почему она должна быть "тоскливейшей", почему мы должны ненавидеть царство демократии".
Большинство художников стали горячими сторонниками революции. Товарищи Кустодиева по академии Билибин, Добужинский, Остроумова-Лебедева сотрудничали в новом сатирическом журнале "Жупел".
Борис Михайлович по приезде, узнав о журнале, решил попробовать свои силы в сатире. Возмущение днем 9 января, политикой самодержавия требовало выхода. Да и почему бы не попробовать свои силы в новом для себя жанре карикатуры? Кустодиев был человеком увлекающимся и немедленно засел за листы. Юлия Евстафьевна видела его изящную фигуру склоненной над листами бумаги уже глубокой ночью.
Многообещающе и весело повторял он сквозь зубы:
– Иззобразим, иззобразим... Отомстим этим голубчикам в красных мундирах.
Лицемерный и изворотливый граф Витте, Сергей Гольевич, "русский Меттерних", ты славишься умением найти третий выход, когда есть только два!.. Ты хочешь, защищая интересы царя, дать и подачку народу? Ты хочешь держать одновременно два флага - царский трехцветный и алый революционный? Играть на двоих? Пожалуйста!.. С каким презрением вы смотрели когда-то из своего Государственного Совета на нас, молодых художников!
Генерал Дубасов! Не парадные эполеты на фоне бархата кресел, а способность отдавать приказы о расстреле и при этом любоваться своей военной выправкой - вот ваша сущность!
Карикатура на Витте была напечатана во втором номере журнала "Жупел". А третий номер журнала уже не вышел: запретила цензура. Как сказал министр внутренних дел Дурново, "самые рисунки его призывают к восстанию".
Конец 1905 года принес самые печальные новости: в Москве было подавлено декабрьское вооруженное восстание. Появилась целая серия рисунков, посвященных этому событию: Лансере - "Тризна", Добу-жинский "Умиротворение", Кустодиев - "Вступление. 1905 год": гигантский скелет бежал по городу, покрытому баррикадами, смерть косила людей.
1905 год незабываемой страницей вошел в жизнь Бориса Михайловича, острой болью навсегда отозвался в его сердце.
...В конце 1906 года художник шел на выставку, организованную "Новым обществом художников".
Кустодиев не очень любил ходить на выставки, где были его работы. Чувствовал какую-то неловкость, на выставке ему всегда не нравилось то, что дома казалось сносным. Сегодня он не мог не пойти, так как был одним из учредителей "Нового общества художников".
В голове еще свежи впечатления от Путиловского завода, где он был вместе с Михаилом. Рабочие требовали сокращения рабочего времени, упразднения штрафов, выступали агитаторы. Художник сделал несколько зарисовок: сине-серая твердая масса рабочих на фоне толстых заводских труб, оратор с бородкой...
А на выставке Дягилев, красавец, влюбленный в искусство, сидел на кончике стула, вытянув ноги в щеголеватых ботинках и сложив руки поверх расстегнутого пиджака песочного цвета. Коричневый галстук-бабочка подпирал его породистый подбородок. Томный взгляд карих глаз был устремлен на висевшую в зале картину "Портрет семьи Поленовых" Б. Кустодиева.
Сам автор бродил по выставке, рассеянно кивая знакомым, слушая разговоры.
– Какое яркое цветовое пятно. Смотрите, как это смело, красиво!..
– Нет! Это сиреневое рядом с красным - просто кошмар!..
– Мазки набросаны, как охапки листьев, щедро... К Кустодиеву подошел Дягилев. Что-то ок скажет?
Человек с дьявольским художественным вкусом, организатор журнала "Мир искусства", собиратель, ценитель и поклонник талантов. Что такое?.. Дягилев похвально отзывается о "Семье Поленовых"? Предлагает Кустодиеву войти в "Союз художников"?
– Лестно... Очень... Благодарю вас, - Кустодиев вежливо улыбается. Но ведь я стал членом "Нового общества художников".
– Ну что ж? Можно и отказаться, - Дягилев обворожительно улыбался.
– Да, конечно, - чуть тверже произнес художник. - Но знаете, это как-то неловко, не по-товарищески. А вообще - мне очень приятно. - И быстро откланялся.
В зале с удивлением передавали, что "этот простак" Кустодиев отказался от предложения всесильного Дягилева. А художник, последовательный в своем поведении, уже выходил из здания выставки.
