Моисей Кроль - Страницы моей жизни
И повторяю, такие наши выступления были возможны лишь благодаря тому, что начальником Восточно-Сибирского края был Князев.
И еще хорошее дело следует вменить в заслугу Князеву: он открыл Иркутск для политических ссыльных всех категорий, сосланных в административном порядке, ссыльнопоселенцев и отбывших положенные им сроки каторги. При Селиванове Иркутск был для политических ссыльных «запретным» городом. Если отдельным редким единицам и удавалось добиться разрешения жить в Иркутске, то это было сопряжено с величайшими трудностями и хлопотами, длившимися много и много месяцев. И тысячи, буквально тысячи политических ссыльных томились в разных гиблых местах Иркутской губернии и Якутской области, оторванные от всякой культурной жизни и часто изнывая от безделия. Особенно тяжела была ссылка в глухие места для рабочих, процент которых среди политических ссыльных был в то время довольно значителен. Но вот прибыл Князев и широко открыл доступ в Иркутск массе политических ссыльных, водворенных в разных медвежьих углах. Конечно, для того чтобы политический ссыльный мог поселиться в Иркутске, требовалось особое разрешение властей, но это разрешение давали без труда. И в короткий срок эта столица Восточной Сибири насчитывала уже сотни таких ссыльных. Они свободно вздохнули, получив возможность зажить в более культурных условиях. Большинство из них довольно скоро нашли себе платную работу: рабочих охотно принимали на местные небольшие заводы и фабрики. Интеллигенты давали уроки, сотрудничали в местной газете или работали за приличное вознаграждение у некоторых местных адвокатов. Но этого мало. Политические ссыльные, поселившиеся в Иркутске, вскоре стали играть очень видную роль в местной общественной жизни. Некоторые из них заняли руководящие посты в местных кооперативных учреждениях, другие принимали прямое или косвенное участие в работе иркутских научных обществ, а когда вспыхнула в 1914 году мировая война, многие из них несли весьма ответственные функции в целом ряде общественных организаций, возникающих в связи с войной и для борьбы с тяжелыми последствиями войны.
Но о той исключительной роли, какую политические ссыльные сыграли в Иркутске во время мировой войны, будет рассказано подробнее в следующих главах настоящих воспоминаний.
Достоин внимания следующий характерный факт. В Иркутске в описываемый мною период проживало небольшое количество ссыльных, давно уже отбывших свои сроки ссылки и восстановленных многими манифестами во всех правах. Они были весьма сносно устроены в материальном отношении и находились на положении старожилов, очень прочно осевших в Иркутске. И эти-то бывшие политические ссыльные принимали довольно слабое участие в местной общественной жизни. Напротив, новые формации ссыльных, попавших на каторгу и ссылку после революции 1905 года, принесли с собой много динамизма, и как только они попадали в Иркутск, они всячески старались приобщиться к работе местных общественных организаций, благо в последних с прибытием Князева закипела новая жизнь.
Иркутским жандармским властям это благосклонное к политическим ссыльным отношение Князева очень не нравилось, и департамент полиции получил, вероятно, не один их донос на предосудительный образ действий «либерального» генерал-губернатора, но откровенно вступить с ним в борьбу они не смели.
Были моменты, когда казалось, что между начальником края и иркутскими жандармами крупный конфликт неминуем, но власть генерал-губернатора брала верх, и жандармы с затаенным раздражением подчинялись ей. Зато они зорко следили за всеми политическими ссыльными, осевшими в Иркутске, равно как за всеми лицами и семьями, которые поддерживали с этими ссыльными добрые отношения.
Глава 38. Возникновение иркутского отдела «Общества изучения Сибири». Как родилось общество изучения Сибири в Петербурге. Состав Иркутского комитета «Общества изучения Сибири». План работы этого комитета. Как и почему этот план был изменен. Петербургские экскурсанты и помощь, нами им оказанная.
Как я ни был занят своими адвокатскими делами – у меня была непреодолимая потребность в той или иной форме участвовать также в общественной работе, – и я стал членом Иркутского комитета Общества распространения просвещения среди евреев и охотно вошел в состав Распорядительного комитета Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. Но покуда в Иркутске царил Селиванов, оба эти учреждения прозябали, и я в годы селивановщины чувствовал все время тоску по настоящей, живой общественной работе, пускай полной треволнений, но в то же время дающей определенное нравственное удовлетворение.
Конечно, я тщетно стал бы искать в Иркутске такой захватывающей и лихорадочной работы, какую я выполнял в Петербурге в качестве члена «бюро защиты» или юрисконсульта трудовой группы в 1-й Государственной думе, но меня тянуло к такому общественному делу, вокруг которого можно было бы объединить местные интеллигентные силы, где можно было бы проявить определенную инициативу. И в 1910 или 1911 году я такое живое дело нашел. По моей инициативе в Иркутске открылся отдел «Общества изучения Сибири и улучшения ее быта», ставивший себе не только широкие научные цели, но и весьма важные практические задачи. Центральный комитет этого общества находился в Петербурге, и на возникновении этой общественно-научной организации стоит остановиться подробнее.
В одной из предыдущих глав уже упоминалось, что обширный Сибирский край при царском правительстве находился на положении пасынка. Великие реформы шестидесятых годов его почти не коснулись. Сибирь не имела земского самоуправления; новые суды были введены в ней лишь в 1897 году, и то в урезанном виде. Народное просвещение находилось в плачевном состоянии; бездорожье часто парализовало местную экономическую жизнь. Сибирь сверх того была свалочным местом для всех тяжких преступников, осужденных на поселение или приговоренных к каторжным работам. Такое отношение правительственных кругов к этой обширной и богатой окраине вызывало чувство глубокого недовольства и горечи у коренных сибиряков, особенно среди культурной части их. Не удивительно, что когда после революции 1905 года сибиряки получили право посылать своих депутатов в Государственную думу, мысль добиваться для Сибири полного уравнения в правах с областями Европейской России стала основой всей деятельности сибирских депутатов в этом высшем законодательном учреждении. Ими была намечена обширная программа реформ, в которых нуждалась Сибирь, и вырабатывался целый ряд законопроектов, которые они имели в виду провести через Думу. И вот во время составления этих «законодательных предложений» выяснилось, что имевшиеся в их распоряжении материалы для обоснования намеченных ими реформ неполны, а часто даже весьма скудны. Тогда-то в недрах сибирской группы депутатов возникла мысль учредить «Общество изучения Сибири и улучшения ее быта», которое поставило бы себе двойную задачу: всестороннее изучение Сибири и собирание материалов о насущных нуждах сибирского населения и о возможных способах удовлетворения этих нужд.
