Эрвин Полле - Четыре жизни. 1. Ученик
14-15 лет — пробуждение мужского начала, появляется внутреннее стремление (возможно, не совсем осознанное) показать себя окружению помимо учёбы участием в общественной жизни, художественной самодеятельности. Но 90 % времени школьных вечеров — танцы, а вот здесь я не умел ничего, стыдно даже пытаться (танцы-то были парные, не топтались, как сейчас, каждый сам по себе). Хочется веселиться со всеми, а не сидеть бабаем у стенки (распространённое среди ребят явление). Девушки класса проявили инициативу, прорвали некоторую застенчивость и спасибо им за это. Я не сопротивлялся учёбе танцам. Вальс, фокстрот, танго, краковяк, полька, падеграс, падекатр — стандартный набор на вечерах отдыха средней школы N5 в середине 50-х. Месяца через 3–4 хорошо ли, плохо ли, но освоил танцы и уже старался не пропускать ни один (с дамским вальсом проблем также не было). Кстати, с тех времён завёл правило приглашать на танец девушку, женщину только тогда, когда глазами получишь согласие (противно смотреть, как иной раз мужики тащат женщин за руку на танец, перебирая одну за другой, пока кто-то не согласится).
Активист обучения танцам — Тамара Анищенко. Постепенно мы начали «ходить», так было принято называть постоянные молодёжные пары, чуть позже появился термин «дружить». Тамара, дочь завуча школы, жила в соседнем доме, и мы двигались в школу и возвращались вместе, а до школы всего-то метров 300. Дарил мелкие подарки, и говорили, говорили…
Первой забила тревогу обычно спокойная бабушка, что меня очень удивило, родители наблюдали развитие наших отношений внешне индифферентно. А бабушке не нравилось, что Тамара на два с лишним года старше и сбивает с толку любимого внука. Безусловно, 15-летний парень и 17-летняя девушка не совсем подходящая пара, но в юношеском угаре это не понятно. Весну и осень 1956 г. мы много вместе ездили на велосипедах, вставали в 6:30 и катались минимум полтора часа до уроков, чаще Тамара сидела на раме моего велосипеда, что переполняло душу внутренней гордостью и одновременно бесило бабушку, если случайно в окно она видела эту картину.
1955–1958 гг. Уштобе. Двоюродные братья, справа ровесник Рудик Пеннер. Младшие Витя и Вова Ремезовы. Нижнее фото. Я уезжаю в Томск, в институт, Вова готовится в первый класс.
Ощущение душевной эйфории не исчезло, даже когда пришёл из армии парень, гулявший с Тамарой ранее, открыто обвинил её в измене и прилюдно ударил. Даже прибавилось самоуважения оттого, что Тамара предпочла меня, 15-летнего, действительно взрослому 22-летнему парню.
Возвышенное внутреннее состояние лопнуло внезапно поздней осенью 1956 г. Воскресным вечером мы гуляли вчетвером, рядом одноклассница Нина Капустина и её друг казах Андас (первокурсник одного из институтов Алма-Аты, приехал на побывку и делился впечатлениями, как студенты танцуют танго «Брызги шампанского»). Дальше Андас взялся что-то о нас четверых говорить, а Тамара вдруг произнесла: «Да Эрвин же ещё ребёнок!».
Тамара была права, ни разу даже не поцеловались. Никаких выяснений отношений не последовало, но больше мы вместе на велосипедах не катались.
Жестокий удар по самолюбию ощущаю и через полвека.
Продолжаю тему друзей. С последних школьных лет в памяти, причём с неприятным осадком, остались два друга: Саша Кладько и Жамалай Альтемиров.
С Сашей (постарше меня года на полтора) мы в 9-м классе сидели на одной парте, общей компанией ходили в горы, вместе подрабатывали летом, он часто бывал у нас дома. 7 ноября 1957 г. (праздничный вечер) Кладько изнасиловал 12-летнюю девочку, на следствии пытался вывернуться утверждениями, что весь день был со мной, чем привёл в ужас папу и маму. Отец весь белый прибежал после праздника прямо в школу выяснять, где я был в тот вечер. Нюанс в том, что вечером 7 ноября я вернулся домой с разбитым носом (кто-то в темноте ударил во время киносеанса в соседней школе). Неоднократно меня срывали с уроков на допрос к следователю. Суд закрытый, перед зданием суда толпа. Никогда не забуду потерпевшую маленькую девочку, в последствии с ужасом думал, что какой-нибудь мерзавец может совершить подобное с моими дочерьми или внучками. Приговор — 20 лет. И месяца не прошло, получаю письмо от Кладько, что он учится в лагере в вечерней школе и хочет со мной переписываться. Я, конечно, не подумал ответить. Удивительно, через некоторое время услышал от девушки из моего окружения (Лида Баранова) упрёк, что отказался с Кладько переписываться. Выпустили его через 4 года (образец советского правосудия!), когда пострадавшая девочка не достигла даже совершеннолетия.
Жамалай — видный, рослый, физически сильный, чеченец, играл на первенстве города по волейболу, учился в параллельном классе, «ходил» с Ниной Капустиной, затем с Лидой Барановой. Бывал у нас дома, я у него. Летом 1957 г. Жамалай вместе с первой партией чеченцев вернулся на родину. Перед отъездом Жамалай поручил некоторым чеченцам опекать меня и однажды на городской танцплощадке произошёл инцидент, продемонстрировавший эффективность чеченских связей. Я один, танцую с приятной девушкой Светой из соседней школы. Начинаются толчки… В перерыве подхожу к сидящему на заборе чеченцу (лет 16–17, работал сторожем на бахче). Иди танцуй и ни о чём не беспокойся! Через некоторое время в танце рядом оказался глава местного хулиганья Майоров и пробурчал: «Ты бы ещё в милицию пожаловался!» И всё. Один спокойно проводил ночью девушку по совершенно пустой неосвещённой дороге (~ 5 км).
В декабре 1984 г. я приехал в Грозный в командировку, никаких координат Жамалая, кроме имени и фамилии, у меня не было, но знакомый чеченец Руслан Денилов (погиб в первую чеченскую войну) нашёл его по телефону за 20 минут. Встреча состоялась за большим банкетным столом, организованным грозненским филиалом «Пластполимера» после окончания совещания по новому ГОСТу на полипропилен. Жамалай — известный всем чеченцам врач, специалист в области лёгочной хирургии. Не понравилась его чрезмерная амбиция (за большим столом всего 3 чеченца). Терпению пришёл конец, когда Жамалай, произнося очередной тост в мою честь, начал нести ахинею, якобы, уезжая из Казахстана, он передал мне свою любовницу (не случайно я выше указал фамилии девушек). По-видимому, специфика Чечни и в том, что на поверхность выплывают не самые лучшие свойства характера. Да и более 27 лет прошло после юношеского прощания. Розовые воспоминания юности вмиг улетучились. Я отказался ехать к Жамалаю домой, хотя там специально готовили баранину. Через день уехал из Грозного, не простившись с другом молодости, хорошим и верным другом. Жив ли он сейчас?
