Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Женщины
Знакомство Мэри с радикально настроенным писателем Уильямом Годвином состоялось в 1791 г., но глубокая любовь пришла к ним лишь в 1796 г., когда Мэри совершила крайне смелый (для того времени) шаг, навестив его под тем предлогом, что ей понадобилась какая-то книга. К началу 1797 г. Мэри была беременна, и, хотя и она, и ее партнер враждебно относились к институту брака, в марте они поженились. Их дочь Мэри Уолстонкрафт Годвин, впоследствии – Мэри Шелли, родилась 30 августа. Ее мать умерла от родильной горячки через одиннадцать дней. Ее безутешный муж писал другу: «У меня нет ни малейшей надежды на то, что я когда-нибудь вновь буду счастлив».
В 1801 г. Уильям Годвин женился на своей соседке Мэри Джейн Вайэл, матери Клэр Клэрмон, письма которой к Байрону вошли в этот сборник.
Мэри Уолстонкрафт – Гилберту Имли
(1793 год, пятница, утро, отправлено из Парижа)
Я рада узнать, что и другие люди способны быть такими же неблагоразумными, как я сама. Да будет тебе известно, что на твое первое письмо я ответила в ту же ночь, как получила его (в воскресенье), хотя ты мог получить его не раньше среды, так как его отправили только на следующий день. Вот подробный, достоверный и точный отчет.
Однако я не сержусь на тебя, моя любовь, так как считаю, что это доказательство глупости и пустой привязанности, которая дает такие же результаты, когда нравом управляют угольник и компас. В прямолинейности и однообразии нет ничего живописного, а страсти всегда оправдывают поступки.
Воспоминания заставляют мое сердце стремиться к тебе, но не воспоминания о твоем лице дельца, хотя я не могу всерьез сетовать на усилия, которые внушают мне уважение или, скорее, каких мне следовало ожидать от тебя. Нет, передо мной твое честное лицо, смягченное нежностью, слегка… уязвленное моими капризами, и в твоих глазах светится взаимопонимание. Тогда твои губы становятся мягче мягкого, я прижимаюсь к твоей щеке и забываю обо всем. Я не исключу из этой картины колорит любви, розовое сияние; воображение, кажется, расплескало его по моим щекам, ибо я чувствую, как они горят, и слеза восторга блистает в моих глазах, взгляд которых был бы обращен на тебя, если бы признательность к природе, сделавшей меня такой восприимчивой к счастью, не усилила бы вызванные ею чувства. На минуту умолкаю.
Надо ли объяснять, насколько я безмятежна, после того как написала все это? Не знаю почему, но я более уверена в твоих чувствах, когда тебя нет рядом, чем когда ты со мной; думаю, ты все-таки любишь меня, ибо, позволь мне сказать со всей искренностью, я верю, что заслуживаю твоей нежности, потому что я верна и степень моей чувствительности можно видеть и наслаждаться ею.
Искренне твоя Мэри
Мэри Уолстонкрафт – Гилберту Имли
(23 сентября 1794 года, вечер, отправлено из Парижа)
Я так долго играла и смеялась с малышкой, что не могу взяться за перо и написать тебе, не испытывая эмоций. Я прижимала ее к груди, она была так похожа на тебя (между нами говоря, это твое лучшее подобие, так как твое выставленное напоказ лицо не внушает мне восхищения), от этого прикосновения дрожала каждая жилка, и я начала думать, что в утверждении о том, что муж и жена – едина плоть, есть некий смысл, ибо ты, похоже, пронизываешь все мое тело, ускоряешь биение сердца, вызываешь у меня слезы сочувствия.
Могу ли сказать тебе что-нибудь еще? Нет, пока нет – все остальное уплыло; поддавшись нежным чувствам к тебе, я не могу пожаловаться на тех, кто выводил меня из себя два или три последних дня.
Мэри Уолстонкрафт – Уильяму Годвину
(21 июля 1796 года, четверг, Джадд-Плейс Уэст)
Посылаю Вам, согласно просьбе, исправленную рукопись. Если бы Вы навестили меня вчера, я поблагодарила бы Вас за письмо и, возможно, призналась бы, что больше всего мне понравилась заключительная фраза, в которой Вы объясняете, что прибыли домой, с тем чтобы больше не уезжать. Но теперь я не в настроении, так что закупорю флакон с моей добротой, конечно, если что-нибудь в Вашем облике, когда я увижу Вас, не заставит вылететь пробку, неважно, готова я к этому или нет…
Мэри
Мари-Жозефа-Роз Таше де ла Пажери (императрица Жозефина)
(1763–1814)
Будьте счастливы настолько, насколько Вы этого заслуживаете, я говорю Вам это всей душой.
Жозефина, как ее всегда звал Наполеон, родилась на Мартинике в семье богатых плантаторов, владения которых опустошили ураганы в 1766 г. В 1779 г. она отправилась в Париж, чтобы заключить выгодный брак с французским аристократом, виконтом Александром де Богарне. Брак оказался несчастливым, хотя Жозефина родила мужу двух детей, Гортензию и Евгения, прежде чем в 1785 г. получила разрешение жить отдельно. В 1788 г. она вернулась на Мартинику, но в 1790 г., после восстания рабов на острове, опять прибыла в Париж.
В Париже Жозефина блистала в свете и состояла в связи с несколькими влиятельными лицами. Ее жизнь оказалась в опасности, когда ее муж был объявлен врагом революционеров-якобинцев и отправлен на гильотину в июне 1794 г. Жозефину бросили в тюрьму, но освободили, когда в следующем месяце был казнен Робеспьер. После того как в стране была учреждена Директория, Жозефина познакомилась с блестящим молодым офицером Наполеоном Бонапартом.
В марте 1796 г., незадолго до отбытия Наполеона в Италию во главе французской армии, они поженились. Он постоянно писал ей страстные письма, из которых многие сохранились, однако из писем Жозефины к мужу уцелели лишь некоторые. Остальные либо были уничтожены, либо не существовали. Последнее объяснение выглядит наиболее вероятным, так как Жозефина была отнюдь не преданной женой, едва ли хранила верность мужу и придерживалась вкусов вплоть до самых разорительных и пагубных. Наполеон не раз горько сетовал на ее стремление флиртовать с другими мужчинами и транжирство и в 1799 г. пригрозил разводом, но вмешавшиеся дети Жозефины от первого брака сумели отговорить его.
Череда военных и политических успехов Наполеона не прекращалась. В 1804 г. Папа Пий VII провел церемонию коронации, и Наполеон стал императором Франции (предание гласит, что в момент коронации Наполеон выхватил из рук Папы корону и сам возложил ее себе на голову). Затем была коронована императрица Жозефина.
Казалось, теперь будущее Жозефины обеспечено: она стала императрицей Франции, ее сын женился на дочери баварского короля, дочь вышла замуж за брата Наполеона. Но отношения в браке самой Жозефины по-прежнему оставались натянутыми, и в 1810 г. он был аннулирован по решению Наполеона. Став императором, он нуждался в наследнике и, поскольку Жозефина не могла произвести его на свет, вступил в династический брак с дочерью австрийского императора.
