Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Женщины
Дражайший Уильям! Я очень сочувствую, что у тебя болит глаз и что он был плох и раньше, и я сожалею о том, что доставило мне такую благую, возвышенную радость, – о том, что ты не можешь с легкостью переносить разлуку со мной. И вправду, Уильям, я чувствую и чувствовала, что ты не в силах, но, когда об этом сказало мне твое перо, я была растрогана строчками, написанными твоей рукой в одном из писем Д., где ты полагаешь, что твое возвращение домой будет «очень кстати» для меня. Это так, любовь моя, но в то время я еще не желала так, как сейчас, чтобы все наши неудобства остались позади, чтобы ты был здесь, и у меня не осталось бы никаких сомнений в том, что я хочу лишь одного с тех пор, как [вычеркнуто «я спала вместе»] одинокая ночь не разделила нас, а разлучила на время. Но в то время у меня не было досуга, который следовало бы иметь и который необходим, чтобы во всей полноте ощутить все это богатство. Уильям, я считаю и до конца своих дней буду считать эту жертву драгоценным свидетельством твоей любви, я чувствую, что она такова, и я благодарна тебе за нее, но я верю, что впредь ничего подобного мы не сделаем…
Мария Брануэлл (Бронте)
(1783–1821)
Ваше поведение и все, что я видела и слышала о Вашем характере, пробудили мое живое уважение и почтение.
Мать великих писательниц Шарлотты, Эмили и Энн родилась в Пензансе, Корнуолл, восьмой из одиннадцати детей в семье. Ее родители, Томас Брануэлл и Энн Кэрн, происходили из зажиточных семей и были видными членами методистского сообщества Уэсли.
Родители Марии умерли, когда ей было немногим более двадцати лет. Ее тетка Джейн, сестра ее отца, предложила Марии переселиться к ней в Роудон близ Лидса, где ее муж Джон Феннелл был директором школы. В 1812 г. Мария покинула Пензанс и начала новую жизнь в Йоркшире.
Патрик Бронте, давний друг Джона Феннелла, был викарием соседнего прихода. Во время одного из визитов в новую школу Феннелла Патрик познакомился с Марией. Даты приведенных далее писем свидетельствуют о том, что период ухаживания был кратким и насыщенным. Патрик регулярно проходил двадцать четыре мили в один конец, чтобы сводить Марию на прогулку. К концу года они поженились.
С 1814 по 1820 г. Мария родила шестерых детей. В год рождения последнего ребенка семья переселилась в ныне известный пасторский дом в Хауорте. В следующем году, после нескольких месяцев страданий, Мария умерла. В настоящее время причиной ее смерти считается хронический тазовый сепсис, вызванный родами, следующими одни за другими, в сочетании с анемией. Четырьмя годами позже две ее старшие дочери, Мария и Элизабет, умерли от туберкулеза легких. Они заразились им в закрытой школе, которую Шарлотта увековечила в романе, назвав Ловудом. К 1855 г. умерли все дети Марии. Перу Шарлотты и Эмили принадлежат два величайших произведения английской литературы – романы «Джен Эйр» и «Грозовой перевал». Патрик пережил их всех и умер в 1861 г.
Мария Брануэлл (Бронте) – преп. Патрику Бронте
(26 августа 1812 года, А.Б., Хартсхед, отправлено из Вуд-Хаус-Гроув)
Мой дорогой друг, этого обращения должно хватить, чтобы убедить Вас: я не только позволяю, но и одобряю подобные обращения ко мне, я действительно считаю Вас своим другом. Но стоит мне задуматься о том, как недолго я радуюсь знакомству с Вами, и я поражаюсь собственной опрометчивости, у меня замирает сердце, и если бы я не боялась разочаровать или опечалить Вас, то решила бы, что мне следует приготовиться к тому, чтобы перестать писать. Не подумайте, что я настолько нерешительна, что уже раскаиваюсь из-за сказанного. Нет, поверьте мне, этого не будет никогда, если Вы не дадите мне повода.
Вам незачем опасаться, что Вы ошиблись насчет моего характера. Если я хоть что-нибудь знаю о себе, я не способна не ответить любезностью даже на самую мизерную любезность, а тем более Вам, человеку, чье внимание и поведение так обязывают. Признаюсь откровенно: Ваше поведение и все, что я видела и слышала о Вашем характере, пробудили мое живое уважение и почтение. И позвольте заверить, что у Вас никогда не будет причин раскаяться в уверенности, с которой Вы сочтете нужным относиться ко мне. Я всегда буду стремиться быть достойной доброго мнения, которое сложилось у Вас обо мне, хотя в некоторых случаях человеческие слабости могут стать причиной моей неудачи. Заверяя Вас таким образом, я не рассчитываю на свои силы, а обращаюсь к Тому, кто был моим непогрешимым наставником на протяжении всей жизни, в чью непрестанную защиту и помощь я свято верю.
Я много думала о Вас в воскресенье и опасалась, что Вы попадете под дождь. Надеюсь, это Вам не повредило? Мой кузен написал Вам в понедельник и этим днем ждет ответа. Из-за Вашего письма я глупо сконфузилась, но, оберегая мои чувства, меня избавили от насмешек.
А теперь я откровенно отвечу на Ваши вопросы. Любезность других людей никогда не заставит меня забыть о Вашей доброте и внимании, я никогда не смогу бродить знакомыми нам тропами, не думая о Вас и, добавлю со стыдом, не желая видеть Вас рядом. Если бы Вы знали, с какими чувствами я пишу все это, Вы сжалились бы надо мной. Я хочу написать правду и дать удовлетворительные ответы на Ваши вопросы, однако боюсь зайти слишком далеко и переступить границы приличия. Но что бы я ни говорила и ни писала, я никогда не обману Вас и не искажу правду. Если Вы считаете, что я не возлагаю на Вас все возможное доверие, вспомните о моем положении и задайте себе вопрос: неужели я недостаточно – а может, и чрезмерно – доверилась Вам? Очень жаль, что Вы получите это письмо лишь завтра, но ускорить его получение не в моих силах. Надеюсь, по своей доброте Вы простите мне все, что может показаться Вам слишком вольным или чопорным, и прошу считать меня добрым и преданным другом.
Мои дядя, тетя и кузен кланяются Вам.
А теперь мне пора заканчивать, вновь напомнив, что я
искренне Ваша, Мария Брануэлл
Мария Брануэлл (Бронте) – преп. Патрику Бронте
(3 октября 1812 года, А.Б., Хартсхед)
Как мог мой дорогой друг так жестоко разочаровать меня? Если бы он знал, с каким радостным сердцем я ждала письма сегодня днем и какое разочарование испытала, когда обнаружила, что писем для меня нет, уверена, он не позволил бы ни одной помехе встать на его пути. Но по какой бы причине Вы ни лишили меня письма, мне не верится, что это была небрежность или недоброта, поэтому я ничуть не виню Вас, только умоляю в будущем судить о моих чувствах по Вашим и по возможности не заставлять меня напрасно прождать письма и так и не получить его… Могу ли я надеяться, что некое послание уже идет ко мне? Или мое терпение будет испытываться, пока я не увижусь с Вами в среду? Но какой вздор я пишу! После такого Вы наверняка поймете, что всецело завладели моим сердцем. Два месяца назад я бы не поверила, что когда-нибудь буду уделять Вам так много мыслей и чувств, и уж, конечно, никогда бы не подумала, что отважусь признаться Вам в этом. Мне следует запретить Вам приезжать сюда, пока Вы не заверите, что не отнимете более моего внимания…
