Александр Наумов - Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I
Вопросъ сдачи рыбныхъ ловель по Волгѣ и во всѣхъ займищныхъ водахъ (таковыхъ, включая Воложскую воду, было свыше 30.000 десятинъ), тоже требовалъ пересмотра. Цѣны на эти ловли стояли при отцовскомъ управленіи обидно-низкія, но старикъ держался своихъ взглядовъ, главнымъ образомъ, не желая мѣнять прежнихъ своихъ арендаторовъ.
Наконецъ, въ имѣніи существовала водяная сила, правда. образцово использованная отцомъ въ свое время для его любимаго дѣтища — мельницы, но послѣдующая техника давала возможность еще большихъ достиженій, при замѣнѣ колесъ турбинами. Однимъ словомъ, никакихъ новшествъ я не имѣлъ въ виду заводить у себя, а желалъ лишь то, что мнѣ Господомъ и отцомъ было передано въ мою собственность и распоряженіе, использовать возможно разумнѣе и полнѣе.
Основой всей моей будущей работы намѣчалась правильная постановка конторскаго дѣла въ имѣніи, съ возможно яснымъ учетомъ всѣхъ главнѣйшихъ отраслей хозяйства. Въ этомъ отношеніи у меня была серьезная подготовка по прошлой моей дѣятельности. Кромѣ того, я вообще интересовался системами наиболѣе дешевой и упрощенной бухгалтеріи, которыя могли бы примѣняться въ небольшихъ сравнительно экономіяхъ, не требуя литыхъ людей и расходовъ.
Болѣе всего мнѣ понравилась „система Мороховца”, которую я еще въ Крыму обстоятельно проштудировалъ и намѣтилъ завести у себя въ Головкинѣ. Девизомъ этой системы, помнится мнѣ, было „время —- деньги”, а основой: — „нѣтъ счета, который бы получалъ, безъ счета, который бы отдавалъ”. Я былъ убѣжденный сторонникъ введенія въ помѣщичій хозяйственный обиходъ извѣстной доли чисто промышленнаго элемента, въ чемъ бы онъ ни заключался, лишь бы былъ пригоденъ для данной мѣстности и примѣненъ къ данному хозяйственному укладу.
Лично у меня по отношенію моего будущаго головкинскаго хозяйства складывалось твердое убѣжденіе въ безусловной выгодности расширенія мукомольнаго дѣла до предѣловъ большого промышленно-коммерческаго предпріятія. Для этого имѣлись подъ рукой всѣ благопріятныя условія: своя пристань, наличіе даровой водяной силы и возможность примѣненія для мельничнаго механизма дешевой паровой силы, выгодность которой обуславливалась имѣвшейся около Головкина займищной малоцѣнной древесиной. Вблизи моего имѣнія былъ расположенъ рядъ обширныхъ частновладѣльческихъ посѣвовъ, урожай съ которыхъ, въ видѣ крупныхъ зерновыхъ партій, большей частью, — ржи, долженъ былъ тяготѣть для сбыта и ссыпки въ ближайшій и наиболѣе для нихъ во всѣхъ отношеніяхъ удобный пунктъ — именно на мою головкинскую пристань. Это то, что мною намѣчалось въ первую голову.
Послѣдующимъ мѣропріятіемъ должно было быть оборудованіе широко поставленаго сыроваренія, съ доставкой продукта на Московскій рынокъ.. На это меня наталкивали опять-таки сами мѣстныя условія, въ видѣ большого изобилія луговъ, кормовъ и пастбищъ, а также возможность скупки молока во всей округѣ, что вызвало бы увеличеніе не только своего, но и сосѣдскихъ молочныхъ стадъ, включая и крестьянскія. Это подняло бы спросъ и цѣны на луговую аренду и выпасы.
Предварительные переговоры съ московскими крупными сыроторговцами убѣдили меня въ неисчерпаемой емкости сырнаго столичнаго рынка, особенно на нѣкоторые ходовые сорта. Помимо этого, мною учитывался также рядъ другихъ благопріятныхъ для задуманнаго мною дѣла условій, какъ-то: удобство и сравнительная дешевизна доставки готоваго продукта изъ Головкина до Москвы, наличіе подходящаго зданія, в видѣ праваго каменнаго флигеля нашей усадьбы, и несложность самого сыровареннаго производства.
Трудно пересказать все, что намѣчалось мною въ то счастливое, юное, хозяйственно-творческое время. Господу угодно было мало-по-малу всѣ мои мечты превращать въ дѣло. Результаты получались не только удачные, но и по нѣкоторымъ отраслямъ безусловно блестящіе, во всякомъ случаѣ превзошедшіе всѣ мои смѣтныя предположенія.
Достаточно здѣсь упомянуть, что то самое имѣніе, которое при отцѣ давало за послѣдніе десять лѣтъ его управленія, средній чистый доходъ около 8.000 рублей, приносило мнѣ, въ концѣ моего хозяйничанья, начиная съ 1912 года, до 80.000 рублей чистаго барыша, причемъ главная доля выручки имѣла своимъ источникомъ значительно расширенное и на коммерческую ногу поставленное мельнично-мукомольное дѣло.
Долженъ, правда, оговориться, что благодаря содѣйствію жены, мною былъ сполна погашенъ числившійся на Головкинскомъ имѣніи долгъ Дворянскому Банку (135.000 р.), что, конечно, много облегчало и улучшало общій кассовый балансъ, ранѣе обременяемый процентными платежами.
Война 1914 года помѣшала осуществить послѣднее мое хозяйственное заданіе — оборудованіе сыроваренія. Послѣдующая за ней страшная революція смела все на своемъ стихійно-разрушительномъ пути. Всѣ вложенные въ прошломъ отцомъ и мною труды пошли прахомъ. Объ этомъ, впрочемъ, не только писать, но и думать невыносимо тяжко!...
Среди всякихъ хозяйственныхъ заботъ и предпріятій, я удѣлялъ много времени и силъ и постепенному благоустройству всей нашей усадебной обстановки. Рѣшивъ въ полной неприкосновенности сохранить внѣшній обликъ нашего головкинскаго дома, я произвелъ лишь самыя необходимыя въ немъ и вокругъ него ремонтныя работы. Но изъ лѣваго каменнаго флигеля я убралъ рабочихъ, птичникъ и инвентарный складъ и превратилъ его въ превосходное жилое помѣщеніе, въ которомъ были устроены квартиры для служащихъ, съ окнами на конный дворъ, и нѣсколько запасныхъ комнатъ для пріѣзжающихъ, съ видомъ на внутренній, т. н. „барскій” дворъ. Въ томъ же флигелѣ была возстановлена въ прежнемъ ея видѣ двухсвѣтная обширная зала, приспособленная мною подъ читальню-библіотеку, съ помѣстительными стѣнными шкафами и удобной диванной мебелью. Въ ней стояло піанино, а по стѣнамъ были развѣшаны охотничьи трофеи въ видѣ лосиныхъ роговъ, и цълая серія моихъ охотничьихъ фотографій, изображавшихъ всѣ виды головкинскаго спорта, бытъ и образъ деревенской жизни моей семьи, а также наиболѣе ингерескыя сцены изъ сельскохозяйственнаго обихода.
Рядомъ съ этимъ помѣщеніемъ, въ концѣ флигеля, съ окнами и выходомъ на улицу, была устроена мною контора, входъ въ которую со стороны „барскаго” двора былъ красиво отдѣланъ въ русскомъ стилѣ, въ видѣ уютнаго крытаго крылечка, съ соотвѣтствующей рѣзьбой и витыми, легкими колонками. Въ конторѣ имѣлся мой „хозяйскій” обширный кабинетъ, со всѣми необходимыми принадлежностями, уставленный шкафами и полками для храненія конторскихъ архивовъ и текущихъ дѣлъ, зерновыхъ, сѣменныхъ и мучныхъ пробъ, съ планами на стѣнахъ и конторской стойкой около оборудованной въ углу центральной телефонной станціи.
