Эдуард Лимонов - Балканский Андрей
Дело тут было не только в популярности Егора — как помнят многие, в начале 1990-х в каждом подъезде под портвейн и гитару подростки орали «Все идет по плану» и «Ходит дурачок по лесу» (автор — не исключение), а надпись ГО соперничала по частоте с самым популярным трехбуквенным русским граффити, — но и в идейной, и в стилистической близости. В середине 1980-х Летов со товарищи был анархистом и бунтовал против отмирающей советской бюрократии, за что и подвергался гонениям вплоть до принудительного лечения в омской психушке. Однако пришедшая на смену ей действительность 1990-х оказалась куда омерзительнее, и Егор нашел свое место на противоположном ельцинскому режиму полюсе.
Соответствующим образом начали меняться тексты его песен. В оригинале композиции «Харакири» сказано:
Подразумевалась человеконенавистническая сущность коммунистической идеологии (и северокорейской как ее наиболее радикальной формы). А после расстрела парламента в 1993 году убивать, насиловать, клеветать и предавать стало нужно:
Появились в репертуаре группы и новые композиции. Теперь Летов безо всякой иронии — и весьма проникновенно, внося новые нотки в официозную песню застойных времен, — пел: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». А северокорейская тематика выражалась песней китайского народного добровольца времен войны 1950–1953 годов:
«Содержание у Егора правильное, а вот музыка не наша, слишком западная, форма хромает пока…» — так, помнится, автора, заглянувшего как-то со значком ГО в штаб Российской коммунистической рабочей партии (РКРП) году в 1994-м, поучал ее бессменный вождь Виктор Тюлькин.
У нас ничего не хромало. Летов получил партбилет НБП под № 4. Принято считать, что если Дугин среди отцов-основателей олицетворял правое начало, то Летов — левое, красное, как ни парадоксально, советское. Толпы панков восторженно приветствовали находившегося на пике популярности после своих самых мощных альбомов «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества» музыканта, создавшего национал-коммунистическое рок-движение «Русский прорыв» и выступавшего теперь под красными и партийными флагами на концертах и уличных митингах. Побоищем с милицией едва не закончился Первомай 1994 года, где Егор с грузовичка, стоя рядом с Лимоновым и Виктором Анпиловым, пел свою новую песню «Родина». Безусловной же вершиной деятельности Летова стало выступление с концертом и интервью в «Программе А» Сергея Антипова в 1994 году, где он в прямом эфире одного из ведущих телеканалов, РТР, призвал к революции против ельцинского режима. До сих пор неясно, как такое проглядели спецслужбы и телевизионное начальство… Впрочем, мы забежали несколько вперед, у нас пока на дворе 1993 год.
Вернувшись из Парижа в Москву, Лимонов попадает в самую гущу разворачивающейся политической драмы. До сих пор предметом особой гордости для него служит тот факт, что его подпись как главы НБП стоит седьмой по счету под обращением защитников Белого дома. В первые дни его обороны он находится внутри здания. На одной из редких сохранившихся фотографий из Верховного Совета Лимонов запечатлен в компании Александра Проханова, Виктора Алксниса и Александра Невзорова. (Много лет спустя в одном из интервью тот утверждал, что Эдуарда никогда не видел и «нас никогда не сводила судьба там, где было по-настоящему опасно и серьезно — хоть в 1991-м, хоть в 1993-м», — но явно лукавил.) Затем Лимонов участвует во всех ключевых событиях тех кровавых дней — в захвате московской мэрии, попытке прорыва к осажденному парламенту, штурме «Останкино», в ходе которого чудом не был ранен или убит огнем спецназа из здания.
Лучший портрет эпохи дан в песне Натальи Медведевой:
Все это была Москва-1993…
До сих пор неизвестно, сказало ли тогда население «да» новой конституции, принимавшейся одновременно с выборами, которую усиленно рекламировали власти. Есть мнение, что итоги референдума были просто «нарисованы».
Отсидевшись несколько недель на квартире у Рабко в Твери, после объявления о назначении выборов Лимонов решает выдвинуться в Государственную думу. Обратившись к Геннадию Зюганову за поддержкой, он получил обещание, что КПРФ в этом округе никого выдвигать не собирается и поможет ему. Однако затем свое обещание коммунисты нарушили, выдвинув ставшую в итоге депутатом Татьяну Астраханкину.
Предвыборная кампания произвела на Эдуарда самое удручающее впечатление.
«— Мы идеологически были в жутком состоянии, никто ничего не понимал, я приезжал, например, в 1993 году к шахтерам. Со мной они как самые отпетые либералы говорили. Я говорил: “Надо продавать оружие, на фига перестали продавать?” И мне шахтеры, чумазые, только из шахты, целый зал шахтеров, говорили: “Да нет. Как вы можете такое говорить”. Я смотрел на этих шахтеров, и мне хотелось заплакать от бессилия, потому что если людей за несколько лет перестройки и реформ вот так обезобразили, это чудовищно. Особенно повлиял на меня еще опыт первых парламентских выборов 1993 года. Когда я увидел избирателя — в основном землистого цвета старух и стариков, я приехал и сказал Дугину: “Надо заходить вообще с другой стороны, по тому что эти люди в своих средневековых категориях живут. Нам нужна молодежь, на которую можно зайти с другой стороны. Например, со стороны культуры”».
Именно эту задачу и выполнила «Лимонка». Хотя партия де-юре уже существовала более года, по факту людей в ней не было. Поэтому дата выхода газеты — 28 ноября 1994 года — и считается днем рождения партии. В ту доинтернетную эпоху вокруг газеты сформировалась партийная структура.
Первый номер был снабжен фотографией троих отцов-основателей НБП, лозунгом «Россия — всё, остальное — ничто!», «Лимонкой в Проханова», интервью с Егором Летовым и опусом Дугина «Новые против старых». Там же появилась очень живучая и сохранявшаяся до последних номеров рубрика «Как надо понимать», в которой разъяснялись различные текущие новости.
