Юрий Штеренберг - Истории, связанные одной жизнью
Мы идем в гараж, кошка на месте, но оказывается, что это не кошка, а кот, причем красивый кот. Может сложиться впечатление, что все коты, с которыми я имел дело, обязательно должны быть красавцами. Но это не так. О том, что Люся была некрасивой, можно было понять по ее описанию. А остальные — что поделать, я не виноват. Точно окраску своего “гостя” я не помню, но вроде на сером фоне выделялись яркие симметричные коричневые и желтые пятна. Выразительные большие лучистые глаза и большая голова, украшенная признаками мужской красоты — прекрасными усами и бровями.
Поневоле мы вспомнили Мишино предупреждение и единодушно решили третьего кота не брать. Но и не выгонять. Будем кормить. А спать он может в гараже — все же там теплее, чем на улице. Почему-то я дал ему имя Тимоша, он не возражал.
И вот я стал носить ему еду два раза в день, обязательно теплую. Он, когда хотел, вылезал из гаража, но я ни разу не видел его за пределами гаражного дворика. Однако зима была уже на носу, и старые пальто, что я постелил ему за машиной в углу гаража, грели слабо. Я решил утеплить его спальное место. Для этого я подобрал ящик, открытый только с одной торцевой стороны, которая стала верхней частью “спального ящика”. На дно ящика я укладывал два хорошо разогретых на газовой плите кирпича, а сверху все те же старые пальто. Вроде на день или на ночь тепла хватало — при смене кирпичи были слегка теплыми. И так два раза — утром и вечером — я приходил не только с едой, но и с кирпичами.
В таком режиме я “работал” месяца два. В течение этого времени я предпринимал отчаянные попытки найти Тимоше хозяина. Все соседи и все знакомые были оповещены о том, что есть замечательный кот, но, к сожалению, никого уговорить не удалось. Наступили уже настоящие холода, и бедный Тимоша стал совсем скучный. Теперь, когда я уходил от него, он пытался идти следом в надежде, что я пущу его домой. Иногда с отчаяния или от ужаса холодной ночи он не выходил из гаража, а справлял свои дела прямо в гараже, а то и на машине. Один из наших соседей рассказал мне, что однажды он наблюдал из окна своей квартиры за Тимошей, когда тот часами сидел во дворике и не сводил глаз с нашего парадного - а вдруг я появлюсь. Я об этом никому не говорил, даже Нонне, но оставался непреклонным. Хотя и чувствовал, что эта непреклонность в любой момент может лопнуть. И наверняка так бы и случилось. Но.
Мимо гаражей проходит молодая женщина, останавливается и смотрит на нашу компанию. У меня перехватило дыхание: “Вы интересуетесь этим котом?” — “Да”. — “Вы хотели бы его взять? “ — “Да.” Я прибегаю домой: “Нонночка, у нас нет больше Тимоши”. Нонна пугается: “Что случилось?”
По адресу, который мне оставила эта женщина, я через несколько дней навестил нашего Тимошу. Оказывается, он все же простудился, и довольно сильно, несмотря на мои “утепления”. А может быть, из-за них. Но теперь ему было хорошо, даже очень — его взяли не просто котом, а еще в качестве законного мужа хорошенькой молодой кошечке. Рассказывают, что вначале молодая не признавала его, и даже обсуждался вопрос о выселении нашего бедного Тимоши. Но потом у них все наладилось, и сейчас Тимоша весь был в любовном угаре, не отходил от своей любимой ни на шаг. Я был очень рад, что все так закончилось. Но он меня демонстративно игнорировал. За все время, что я там находился, он не только не подошел ко мне, но даже на меня не посмотрел. Наверно, он был прав.
Проблема устройства наших котов, возникшая после решения о нашем отъезде в Америку, как нам тогда казалось, была благополучно разрешена. И, действительно, Белый попал в семью нашей сватьи, Зои Павловны. Эта семья небогатая, с непростой судьбой: дочь Наташа, не очень здоровый человек, и двое мальчиков-внуков, растущих без отца. Но Белого все они полюбили по-настоящему, и он ответил им в полной мере своей теплой кошачьей любовью. А вот наш черный Зайчик.
Расскажу об этом более подробно. После прохождения интервью, еще находясь в Москве, я выяснил, что мы можем взять с собой животных. Для этого надо было предварительно известить и заплатить какую-то сумму денег. Я решил взять с собой только Зайчика — он был мне ближе, а, с учетом возраста, поиск ему новых хозяев был бы более сложной задачей. Я говорил Нонне, что наличие рядом с нами на чужбине такого близкого и дорогого существа будет моральной поддержкой, переоценить которую невозможно — так мне казалось, и так было бы на самом деле. Но меня никто, в том числе и Нонна, в этой затее не поддержал. Нет, категорически она не возражала, но выдвигала всякие контрдоводы, одним из которых было то, что коту столь длительный перелет в клетке будет очень труден. Кроме того, а почему только Зайчика, почему мы должны обижать Белого? Но с двумя?! Короче говоря, я все же решил брать Зайчика. Узнал об условиях провоза животных, о стоимости — все это было реально. Но надо предупредить родственников в Бостоне, чтобы, когда подойдет время, они искали нам квартиру, в которую можно поселить и кота. А главный родственник у меня в Бостоне один — мой двоюродный брат Володя. Но, когда я заговорил о коте, он начал смеяться: квартиру для вас найти тяжело, а с котом — просто невозможно, с животными в Америке квартиру в рент не сдают. Я начал его упрашивать, что, может быть, все-таки найдутся и в Америке добрые люди и возьмут нас с котом. Но он смеялся.
Потом, уже находясь в Бостоне, я понял, почему он смеялся. Я стал просить других наших родственников, живущих в Нью-Йорке, мою сестру Инну и брата Нонны, Юру, взять кота на время, на несколько месяцев, пока мы сами не найдем жилье с котом — я все же считал, что это возможно. Но ответ был один — отрицательный: не могу или не хочу.
Оставалось только одно — усиленно искать новых хозяев нашим котам в Петербурге. Однако время проходило, а положительных результатов не было. Я обратился за помощью к жене известного петербургского поэта Виктора Кривулина, к Оле. Мы были знакомы, и я знал, что она много раз подбирала бездомных кошек, и у них в квартире живет, не то десять, не то даже больше счастливцев. Она пообещала помочь с устройством моих котов. И, действительно, по ее просьбе согласился взять одного кота к себе в мастерскую какой-то ее родственник или знакомый. Мастерская — это почти улица, а делать своих котов заведомо бездомными я не хотел.
В один из наших приездов на дачу Нонна подбегает ко мне радостная и сообщает, что наша соседка Инна Гаврилова выразила желание взять себе нашего Зайчика. Причем без всяких предварительных разговоров и уговоров. Оказывается, главным “желающим” является ее внук Саша. Это было неожиданно и очень здорово: эту семью мы знали давно, четверть века, Нонна дружила с матерью Инны, и несколько лет назад они проявили по отношению ко мне внимание, которое можно назвать и дружественным, и благородным. Однажды ближе к ночи, как я уже писал выше, у меня впервые разыгрался приступ сердечной астмы, возможно, с очень серьезными последствиями. Надо было срочно ехать в больницу. И сын Инны, Миша, недавно уволившийся из Военно-Морского флота и только несколько дней назад получивший водительские права, согласился везти меня в город. Несмотря на то, что к вечеру он успел хорошо выпить, семья его поддержала, а сестра, работавшая в то время в ГАИ, решила для страховки сопровождать нас.
