Автор неизвестен Биографии и мемуары - Знаменитые авантюристы XVIII века
— Будьте осторожны, — сказал он ему. — Этот чудак Измаил привел сюда свою наложницу; она с вами и танцевала. Вы, несомненно, произвели впечатление на девушку, притом она, наверное, ваша соотечественница; теперь она будет стараться ближе познакомиться с вами. Смотрите, если затеете интригу и попадетесь, плохо будет и вам, и вашей даме.
Казанова обещал быть осторожным. Но дня через три после танца перед ним вдруг предстала какая-то старуха и подала ему хорошенький кошелек для табака, расшитый золотом, предлагая купить его за пиастр. В кошельке ясно прощупывалось письмо. В этом письме таинственная танцорка назначала ему свидание. Но начинавшаяся интрижка не имела времени разыграться, потому что срок отпуска Казановы кончался и он должен был вернуться на Корфу. По прибытии туда он продал все вещи, которые преподнес ему в дар щедрый Юсуф, и выручил 500 цехинов. Он решил впредь играть осторожно и благоразумно, чтобы по возможности не проигрывать деньги так нелепо, как раньше.
Скоро Казанова познакомился с красавицей женой командира галеры, которого он называет буквою Ф. По должности адъютанта, Казанова часто обедал с ней за одним столом и потому имел возможность сблизиться с нею. Но сначала суровая командирша долго сердила Казанову своим пренебрежением. Он был сильно избалован своими успехами, а тут вдруг этакого молодца дама вовсе не замечает. Но на помощь ему явился особенно благоприятный случай. Казанова сошелся с другим офицером, таким же ярым игроком, как и он. Они вместе держали банк, имели общую игорную кассу. Игра велась благоразумно, и компаньоны в общем немало выигрывали. У Казановы завелись деньги, и командирша знала об этом. Однажды ее муж проиграл нашим компаньонам 200 цехинов; денег с ним не было, он остался должен. Он перед тем дал своей жене как раз такую же сумму на сохранение и внезапно потребовал эти деньги, а она их издержала. Вот тут-то командирша и обратилась к Казанове, прося выручить ее; он, конечно, выручил самым рыцарским образом, отказавшись от предложенного дамой залога. В это время с Казановою случился новый, полный драматизма пассаж.
У него был денщик, родом француз, по имени Ла Валер. Однажды этот солдат заболел и был отправлен в госпиталь. Ему стало очень худо; он исповедался и причастился и, ожидая смерти, передал своему духовнику какую-то бумагу, прося дать ей ход после его смерти. Но бумагу прочли еще до кончины солдата. Из нее явствовало, что этот солдат — сын принца Де-Ла-Рошфуко, Франциск VI. Казанова, хорошо знавший всю эту фамилию, расхохотался над этой бумагою, но все другие офицеры и начальство поверили ей. Умирающего принца окружили всякими заботами, и он скоро поправился. О нем тотчас сделали запросы, а пока, до получения ответа, все наперерыв любезничали с ним, поили, кормили, развлекали. Отрасль княжеского племени проявила себя весьма грубым и неотесанным солдатом, но это никого не смущало. Один только Казанова продолжал высказывать открытое сомнение. Однажды в большом обществе к нему пристали с расспросами и увещаниями, и он еще раз громогласно подтвердил свои сомнения. А в это время как раз и явился загадочный принц. Одна из дам, под влиянием только что веденного разговора, вдруг сказала вошедшему:
— Принц, вот г. Казанова утверждает, что вы не знаете, какой герб у вашего рода!
Ла Валер подскочил к Казанове и отвесил ему оглушительную пощечину. Тот ничего не сказал, тотчас вышел и стал ждать оскорбителя. Скоро и тот вышел. Казанова бросился на него как зверь, и начал бить его без всякого милосердия. Казанова все ждал, что тот вынет, наконец, шпагу и примет правильный бой. Но принц оказался трусом, и Казанова бросил его, наконец, полумертвого, плававшего в крови.
Главнокомандующий отряда на Корфу приказал арестовать Казанову и заключить его в бастарду (так называлось судно-тюрьма, где заключенных держали скованных по ногам). Казанова счел для себя такое возмездие позорным. Он захватил свои деньги и бежал куда глаза глядят. На берегу моря ему попалась лодка; он сел в нее и поплыл наудачу. Ему повстречалась рыбачья барка, он нанял ее и велел отвезти себя куда-нибудь подальше. Его отвезли к острову Казопо и там высадили. Предчувствуя погоню, он нанял себе стражу из окрестных жителей и так прожил на острове некоторое время маленьким царьком, окруженным телохранителями. На десятый день его царствования к нему явился адъютант главнокомандующего на Корфу. Казанова принял его хорошо, угостил. Адъютант долго убеждал его покориться и вернуться на Корфу. Казанова, узнав, что там все за него и притом, что получены, наконец, бумаги, обличавшие самозванного Рошфуко, согласился, наконец, последовать за приятелем-адъютантом. Он щедро одарил свою гвардию и распустил ее по домам. На Корфу его встретили хорошо и освободили от всякого возмездия. Он стал героем дня.
Через несколько времени Казанова перешел в адъютанты к Ф. …
С этой минуты Фортуна опять повернулась к Казанове спиною. У него были деньги, добытые картежною игрою; он мог считать себя даже человеком обеспеченным. Но изрядная часть этих сбережений пошла на лечение, другая была проиграна. Этого мало. Главнокомандующий обещал при первой вакансии произвести его в следующий чин, а между тем, когда вакансия открылась, Казанову обошли и чин достался другому. Это вселило в него полное отвращение к военной службе, которая вдобавок была невыносима ему с ее дисциплиною. Кончилось тем, что его прежний командир вновь взял Казанову адъютантом к себе. Наш герой подал в отставку и почти без всяких средств, расстроенный, печальный, больной, вернулся к себе на родину, в Венецию.
Глава IV
Возобновление венецианских знакомств. — Казанова проигрывается дотла и поступает скрипачом в театр. — Гнусные проделки театральных музыкантов. — Новая перемена в судьбе Казановы — за услугу, оказанную им сенатору Брагадину, которого он спас от смерти. — Брагадин усыновляет Казанову, и тот перебирается в его дом.
О прибытии в Венецию Казанова посетил всех своих друзей и знакомых. Одно время он намеревался сделаться адвокатом, но прежде всего снова принялся за игру, которая живо высосала и без того тощее содержимое его карманов; через неделю у него уже не было буквально ни копейки. Что делать? Еще живя у Годзи в Падуе, он научился играть на скрипке. Казанова вспомнил об этом еще не эксплуатированном таланте и поступил в театральный оркестр; ему платили по цехину в день, и он жил кое-как, изо дня в день. Все свои знакомства он прекратил: ему было совестно показаться в порядочном доме.
Первое время Казанова пробовал утешаться и даже ободрять себя. Он был все-таки сыт, одет, укрыт в порядочном жилище. Ремесло его было неважное, но он все же честно зарабатывал свой хлеб. Мало-помалу Казанова перезнакомился со своими товарищами по оркестру, и так как вся эта орава состояла из отборных негодяев, то, разумеется, и Казанове пришлось постепенно сопричислиться к их сонму. Обыкновенно после спектакля музыканты расходились по кабакам. Дух бездельничества быстро овладевал нашим героем. Случалось, что эти жрецы искусства рыскали ночью по улицам и учиняли возмутительные по своей глупости бесчинства: отвязывали гондолы, которые течением уносило в море, будили врачей, акушерок или патеров и посылали их по выдуманному адресу к больному, к роженице, к умирающему, радуясь потом скандалу, с которым выпроваживали этих людей; забирались на колокольни и звонили в набат, опрокидывали скамьи, столы, будили людей, уверяя, что к ним забрались воры, и т. д. Однажды негодяи увидели в кабачке трех каких-то мужчин с женщиной. Они вошли в кабак, объявили кавалерам, что арестуют их от имени и по велению знаменитого Совета Десяти, перед которым трепетала вся Венеция. Те пошли за ними беспрекословно. А женщину отвели в какой-то притон. Замечательно, что душою банды, в которой участвовал Казанова, был кровный венецианский аристократ из рода Бальби. Женщина эта потом подняла шум, дело дошло до начальства, которое, наконец, обратило внимание на массу ежедневно творящихся безобразий; оно издало указ, которым обещало крупную денежную награду тому, кто укажет хоть одного участника этих мерзостей. Тогда безобразники испугались: между ними же самими мог найтись доносчик, прельщенный наградой. Дебоши прекратились. Любопытная черта: месяца четыре спустя один из инквизиторов Республики рассказал Казанове подробно обо всех подвигах их шайки и назвал поименно всех ее участников. Почему, зная все это, он не донес на злодеев? Потому, что это дело непосредственно не касалось его, инквизитора. Таков был дух тогдашней венецианской правящей аристократии.
