Георгий Осипов - «Все объекты разбомбили мы дотла!» Летчик-бомбардировщик вспоминает
— Многовато, командир, мы на себя взяли, — сетует штурман.
— А что делать, если Плахова сбили?
— Как бы нам не загреметь вслед за ним, — сказал Желонкин.
Приказав стрелкам внимательнее следить за воздухом и экономить патроны, я подбодрил их, сказав, что кучевая облачность — наш союзник и с ее помощью мы постараемся достичь внезапности.
После взлета мы набрали высоту и за облаками перелетели линию фронта. Перед Новогород-Северским мы вышли под облака, взяли курс вдоль Десны и начали разведку. Весь высокий правый берег Десны был изрыт окопами и траншеями. Особенно плотными оборонительные сооружения были южнее и севернее Новогород-Северского. У Пироговки и Свердловки мы сфотографировали фашистские переправы и мощный узел сопротивления, занятый войсками на левом берегу реки перед Свердловкой. В населенных пунктах северо-западнее реки находилось много немецких автомашин и небольшие группы танков. Над Авдеевкой нас обстреляла зенитная артиллерия, но маневром со снижением я быстро вывел самолет от разрывов зенитных снарядов.
— Вправо десять, еще три вправо, пятнадцать влево, — ведет меня вдоль реки штурман.
Под крылом Украина расстилалась ширью полей, темной зеленью лесов и рощ и разноцветным ожерельем станций, нанизанных на ниточки железных дорог. Летим над берегами Десны уже пятнадцать минут. Желонкин перестал фотографировать и только отмечает на карте участки берега, подготовленные для обороны и занятые войсками.
— Смотри, командир, здесь немцы не отходят, а собираются обороняться, — говорит Желонкин.
Перед впадением в Десну реки Снов разворачиваемся на север и летим на Городню между шапками кучевых облаков.
— Ниже нас летят две группы бомбардировщиков Ю-88 под прикрытием «мессеров», — докладывает Черкасов.
Подальше от встречи с ними я ныряю в ближайшее облако. Выйдя под облака, находим восточнее Городни аэродром и на нем отмечаем двадцать два немецких пикирующих бомбардировщика Ю-87 и два транспортных самолета.
— Может быть, долбанем по ним бомбами? — предлагаю штурману.
— Давай сэкономим бомбы для удара по Черниговскому аэродрому, — отвечает Желонкин.
После фотографирования аэродрома снова ухожу в облака.
— Курс сто восемьдесят, до Чернигова семь минут, — передает штурман.
Уменьшаю обороты и на высоте полторы тысячи метров выхожу под облака. Впереди, в сизой дымке, Чернигов и стальная лента Десны. Вот и аэродром. На стоянках восемнадцать бомбардировщиков Ю-87 и семь истребителей Ме-109.
— Негусто, но все-таки мы по ним долбанем. Влево пять, на боевом! — передает штурман.
Самолет задрожал от длинной пулеметной очереди стрелка-радиста.
— Два «мессера» сзади снизу! — кричит Черкасов и продолжает отстреливаться.
Над фонарем моей кабины блеснула трасса эрликонов.
— Бомбы сброшены, — докладывает Желонкин.
Полный газ, и с набором высоты увожу самолет в облака. Облачность оказалась редкой, и «мессеры» продолжали атаковывать нас и в облаках.
— У Балдина кончились патроны, — сообщает Черкасов.
Это значит, что снизу теперь самолет беззащитный.
Наконец, попалось крупное облако. В нем мы развернулись на сорок пять градусов влево, и, когда выскочили из облака, истребители нас потеряли. Некоторое время еще продолжаю полет в облаках, а потом прошу штурмана уточнить детальную ориентировку и дать курс для разведки немецких войск в районе Бахмача.
Вскоре на перекрестке двух железных дорог показался Бахмач. Небо потемнело. Черные предгрозовые облака, громоздившиеся восточнее Бахмача, с белыми наковальнями на вершинах, злорадно предупреждали о неукротимой силе стихии. На станции Бахмач стоят два эшелона и десятка три скелетов сгоревших вагонов от разбитых эшелонов.
— Вправо тридцать, так держать, фотографирую оборонительную полосу юго-восточнее Бахмача, — сообщает Желонкин и просит: — Еще вправо пятнадцать.
— Куда ты меня ведешь? — спрашиваю штурмана.
— Командир, полоса оборонительных сооружений потянулась на юг. Давай немного просмотрим ее, — предлагает Желонкин.
Самолет окружили разрывы зенитных снарядов. Стреляет одна батарея. Маневрирую. К первой батарее присоединяется вторая, затем третья. Летим в густом сосредоточии разрывов.
— Федя, что-то непонятно. Над Бахмачом не обстреливали, а над голым полем лупят вовсю? — спрашиваю Желонкина.
— Командир, здесь очень много войск противника. Взгляни направо в балку.
Действительно, в балке было более ста автомашин, много повозок, артиллерийских орудий и солдат. После освобождения Бахмача мы узнали, что южнее этого города находилось около четырех немецких пехотных дивизий.
— Справа сзади два «худых» заходят в хвост, — тревожно сообщает стрелок-радист.
Разворачиваюсь на восток и устремляюсь с набором высоты к темной плотной облачности. Самолет дрожит от пулеметных очередей. Затем огонь прекратился.
— Патроны кончились. «Мессеры» разделились и заходят справа и слева, — сообщает Черкасов.
Над крылом сверкнул сноп пушечного огня. Резко бросаю самолет влево, и мы входим в спасительную облачность. «Мессеры» нас потеряли. В облаках сильная болтанка. Напряженно веду самолет по приборам. Решаю с набором высоты выйти за облака. Бомбардировщик все время вздрагивает, пробиваясь сквозь нагромождения туч.
— Давай курс на аэродром, — запрашиваю штурмана.
— Курс шестьдесят. Командир, нас преследует рок холодного фронта. Такие дикие облака встречаются не в первый раз в наших полетах, — говорит Желонкин.
На юге сверкали молнии, Желонкин и Черкасов молчали. Взглянув на карту, я прикинул, где мы сейчас должны были находиться. Выходить под облака без патронов нельзя. Слишком свеж был пример летчика Плахова. Продолжаю набирать высоту. От резкого толчка на самолете что-то треснуло. Потом бомбардировщик швырнуло в сторону. Крупные капли дождя, разбиваясь о козырек, оставляли на нем призрачные следы. Наконец, самолет вырвался из облаков к солнцу. Через некоторое время мы нашли в облаках окно, у Рыльска вышли под облака, возвратились на аэродром и доложили начальнику штаба результаты разведки.
8 сентября наши войска вели упорные бои за овладение Бахмачом. Противник восточнее Бахмача создал опорные пункты и узлы обороны, а южнее города фашисты сосредоточили несколько пехотных дивизий, которые контратаковывали наши наступающие войска.
В полдень эскадрилья под командованием капитана Никонова разрушила узел сопротивления противника, а затем двумя эскадрильями во главе с Помазовским и Никоновым был нанесен удар по большому скоплению живой силы, автомашин и артиллерии противника южнее Бахмача и было уничтожено два артиллерийских орудия и до двадцати немецких автомашин. Зенитная артиллерия оказывала яростное противодействие бомбардировщикам. Истребители противника пытались помешать выходу эскадрилий на цели, но наши истребители и близко не подпустили их к бомбардировщикам.
