Т Габбе - По дорогам сказки
— Эй, стража! Связать его! — закричал советник.— Тот, кто осмеливается говорить «король должен», оскорбляет этим королевское величество и заслуживает казни. Ваше величество, прикажите немедленно отрубить голову этому злодею.
— Отрубить ему голову! — приказал король,
Ванека сейчас же связали и повели на казнь. Приводят его на лобное место. И Ум с ним идёт, повесив голову. А уж там — никому не видимо — поджидало Ванека Счастье.
Счастье подошло поближе и тихонько сказало Уму:
— Вот до чего ты довёл человека, братец! Из-за тебя сейчас ему отрубят его умную голову. Ну-ка, уступи мне своё место!
Ум отошёл в сторону, а Счастье стало рядом с Ванеком.
В это время палач уже занёс над его головой огромный меч.
Но тут Счастье улыбнулось Ванеку, и меч переломился у самой рукоятки.
Побежали за другим мечом, да не успели принести его, как на дороге показался королевский гонец. Скачет, трубит, машет белым флагом.
Что случилось? А вот что: королевна, которой Ванек очень понравился, убедила своего отца, что королевское слово свято, и его никак нельзя нарушать. А если Ванек простой садовник, так ведь это очень легко исправить. Стоит сделать его князем, и он будет не садовник, а князь.
— Твоя правда, — сказал король. — Пусть будет князем!
За Ванеком сейчас же послали золочёную королевскую карету. А чтобы палачу не было скучно без дела, на казнь отправили того советника, который посоветовал казнить Ванека.
Через три дня королевну и Ванека повенчали.
Когда в своей золочёной карете они возвращались из церкви, счастливые и довольные, по дороге им попался Ум.
Завидев издали Счастье, Ум усмехнулся и отошёл в сторону. Он хорошо знал, что, рано или поздно, о нём вспомнят, позовут его и усадят на почётное место.
Уму без Счастья порой приходится горько, но Счастье без Ума мало чего стоит.
ОРЛИН ВАСИЛЕВ (Болгария) Пересказала Т.Габбе
Кузнечик-музыкант
Осень давно прогнала веселых лесных птиц. Студеный ветер завыл в горах и сорвал с ветвей последние пожелтевшие листья. Листья падали вместе с каплями мелкого дождя. В лесу было сыро и холодно.
Но в домике запасливой Муравьихи весело потрескивал огонь в очаге. Вдоль стен стояли желудевые скорлупки, полные пшеничных зерен.
Старая Муравьиха первая подсела к очагу и крикнула:
– Дети, обедать!
Сыновья, снохи и дочери старой Муравьихи проворно сбежались со своими ложками и плошками.
В это время кто-то тихо постучал в дверь… Снаружи донесся негромкий голосок:
– Отворите!
– Кто там? – откликнулась Муравьиха.
– Это я, соседка, Кузнечик-музыкант. Неужели ты меня не узнала?
-Что тебе надо? – сердито спросила Муравьиха.
– Разве ты не помнишь? – ответил Кузнечик. – Летом, когда ты женила сына, я всю ночь играл у вас на свадьбе. Ты тогда обещала, что к зиме заплатишь мне за работу.
– Хорошее дело! – сказала Муравьиха. – В первый раз слышу, чтоб игру на скрипке называли работой.
– Ты неправа, соседка. Кто как может, так и работает.
– А по-моему, – ответила Муравьиха, – что у тебя есть, то тебе и есть.
А у других не проси.
– Дурные это слова! – крикнул Кузнечик. – Как тебе не стыдно! Разве ты не видишь, какая на дворе погода? Дождь льет, ветер дует – у меня крылышки насквозь промокли и ноги совсем закоченели. Отвори, позволь погреться! Отдай мне, что должна!
– Убирайся, бродяга! – закричала Муравьиха еще громче. – Ничего я тебе не должна! Скажите на милость, он играл у нас на свадьбе! Тоже мне работа! Великое дело!
И Муравьиха заперла дверь на замок. Бедный Кузнечик понурил голову и зашлепал озябшими ногами по липкой грязи.
– Куда идешь, Кузнечик? – спросила его Белочка.
– Сам не знаю куда!… – ответил обиженный Кузнечик. – Нет правды на земле. Летом Муравьиха женила сына. Я играл у них на свадьбе. Она сказала, что заплатит, когда заготовит корма. И вот я только что ходил к ней… Она меня выгнала и не дала ни зернышка.
– Подай жалобу! – посоветовала Белочка.
– Кому ж я буду жаловаться?
– Царице муравьев. Она живет в самой чаще леса, на полянке. Иди расскажи ей!
«Ну что ж, пойду!» – решил Кузнечик и тронулся в путь. Не прошел он и ста шагов, как ему повстречалась божья коровка.
– Добрая встреча! Куда собрался?
– Иду жаловаться муравьиной царице. Божья коровка так и ахнула.
– Что ты, Кузнечик! – сказала она. – Молодая Царевна тяжко больна. Она умирает, и никто не может ее вылечить. Старая Царица в страшном гневе. Не ходи туда, если хочешь остаться в живых.
– А коли не пойду, так все равно умру от голода и холода, – ответил Кузнечик и поплелся дальше.
Только к вечеру, усталый и голодный, добрался он до царского дворца.
Дворец был окружен высокой стеной. На стене расхаживала стража – огромные крылатые муравьи. Кузнечик собрался с духом и постучал у ворот.
– Что тебе нужно, бродяга? – спросил привратник.
– Ищу правды!
– Правды? Ну и насмешил же ты меня! Слушай, дурень: уноси-ка отсюда ноги, пока цел. У нас беда: молодая Царевна умирает, и никто не может ей помочь. Уже с двадцати врачей – шмелей и бабочек – сняли голову, а он пришел правды искать! Уходи, пока не поздно!
– Мне головы своей не жаль. Все равно пропадать. Я к Царице; куда пройти?
– Пошел прочь, говорят тебе!
– Впусти меня сейчас же! – крикнул отчаявшийся вконец Кузнечик.
Вдруг с балкона послышался грозный голос старой Царицы:
– Кто там шумит внизу?
– Не я, Царица! – крикнул привратник и упал на колени. – Тут пришел один бродяга, Кузнечик. Это он расшумелся…
– Отрубить ему голову, – приказала Царица.
– Ты меня хоть выслушай, прежде чем голову снимать! – громко крикнул Кузнечик.
Но грозная Царица уже удалилась в свои покои.
Крылатые стражники кинулись исполнять царский приказ. Они схватили Кузнечика и повели его на казнь. Здоровенный угрюмый палач уже поджидал осужденного.
Кузнечик понял, что смерти ему не миновать, и сказал палачу:
– Я слыхал, что последнее желание приговоренного к смерти обыкновенно исполняют. Верно ли это?
– Верно, – ответил палач. – Но сперва надо знать, каково желание.
Скажи, чего ты хочешь, а там посмотрим.
– Я хочу перед смертью поиграть на скрипке.
– Такое желание можно исполнить, – согласился палач. – Играй!…
Кузнечик взял свою скрипку. Перебрал струны, повел смычком, и скрипка запела.
Она пела о полянах, заросших цветами, о нивах, шелестящих под ветром, обо всем, чего Кузнечик уже никогда больше не увидит… Кузнечик играл и прощался с песнями.
И так чудесны, так печальны были песни Кузнечика-музыканта, что даже сердце палача дрогнуло от жалости. Глаза его наполнились слезами. Заплакал привратник у ворот, заплакала стража на стенах… Но самая удивительная история разыгралась в царской спальне.
Чуть только первые звуки предсмертной песни Кузнечика долетели туда, больная Царевна открьла глаза. Она стала прислушиваться и почувствовала, что с каждой минутой к ней возвращаются силы. Сердце мало-помалу забилось сильнее, кровь быстрей потекла по жилам, бледные щеки зарумянились.
– Кто это так чудесно играет? – спросила она слабым голосом.
– Один бродячий музыкант, которого ваша матушка приговорила к смерти, – объяснила ей прислужница. – Это его последняя песня.
Царевна встала и проворно подошла к окну. Как только стража, привратник и палач увидели ее, все они, как один, упали на колени и со слезами взмолились:
– Помилуй Кузнечика, Царевна! Уж очень хорошо играет он на своей скрипке. Мы никогда еще не слышали такой прекрасной музыки!
– Проводите его наверх! – приказала Царевна.
Едва Кузнечик переступил порог, как Царица встретила его такими словами:
– Ты спас жизнь моей дочери. Я тебя награжу, чем захочешь. Скажи, чего тебе надо. Я могу сделать тебя первым богачом в моем царстве.
Кузнечик усмехнулся:
– Богачом? А ты видела когда-нибудь богача, который бы играл и пел?
Нет, Царица, не надо мне богатства – я не хочу забыть свои песни. Да и не привык я жить чужим трудом.
– Чего же ты хочешь?
– Я хочу правды.
– Правды?
Все удивились. Не помешался ли Кузнечик с голоду? На что ему понадобилась правда? Правду не съешь, не выпьешь.
– Да, правды! – повторил Кузнечик. – В летнюю пору все зовут нас на свадьбы, на крестины и всякие праздники. У нас и времени не остается, чтобы сделать запасы на зиму. И все обещают расплатиться после урожая: «Потерпи, говорят, Кузнечик, теперь поиграй, повесели нас, а зимой мы тебе заплатим».
Но только пройдет лето, все сразу забывают свои обещания. Никто не хочет платить за музыку. Будто бы игра не труд! Нас называют лентяями. Они, видите ли, работают, а мы только поем да пляшем. Ты спроси у крестьян, Царица, они тебе скажут, что им легче косить, жать и копать, если кругом звенят наши голоса. А младенцы в люльках под грушами? Кто их усыпляет колыбельной песенкой, пока матери работают на поле и в огороде? Разве не мы? И разве это не труд – помогать другим трудиться, радовать их, ободрять и веселить? Я пришел тебе сказать, Царица, что требую уплаты за свою работу. Я требую свое!
