Пол Гэллико - Дженни. Томасина. Ослиное чудо
Глава 19
На Кэвендиш-сквер
Когда они прибежали, Питер чуть не кинулся к своему дому, но Дженни удержала его. Нельзя просто миновать новое место, населённое кошками, надо вежливо поздороваться, а главное, почуять, как настроены коренные обитатели.
— Помни, — сказала она, — мы тут чужие. Иди за мной потихоньку. Настроимся как следует и разберёмся что к чему.
Питер не совсем понял, что это значит, пока они не прошли немного вокруг площади. Здесь Питер познакомился с поразительной системой общения, принятой у кошек. Поистине она оказалось похожей на радиосвязь: другая кошка что-нибудь подумает, а ты это сразу знаешь, чувствуешь усиками, точнее — вибриссами, очень чувствительными волосками, которые торчат и в виде бровей, и в других местах. Подумаешь что-нибудь в ответ — поймут тебя. Действует это лишь на малых расстояниях, надо подойти почти вплотную — но действует!
Первая кошка сидела на окне дома № 2. Собственно, то был кот, знакомый Питеру черный кот с белой грудкой и большими зелёными глазами, принадлежавший здешнему сторожу.
Вдруг Питер понял, что кот сообщает сквозь стекло, не пропускающее звуков: «Меня зовут мистер Блейк, сокращенно Блейки. Здесь я самый главный. Вы бродячие кошки или просто из другого квартала?»
Дженни вежливо и беззвучно ответила:
— Бродячие, сэр.
— Мимо идёте или задержитесь? — радировал мистер Блейк.
Питер не выдержал и, нарушая прежние просьбы своей подруги, послал сообщение:
— Я здешний! Оттуда из переулка… Неужели не помните? Я Питер Браун, из дома № 1, мой папа полковник…
Мистер Блейк прервал его:
— Питер Браун? Странно… Никогда такого не видел, а я тут всех знаю… У Браунов кошек нет. У них был мальчик, но пропал. Вот что, друг любезный, меня не проведёшь.
Тут вмешалась сообразительная Дженни:
— Это он играет, сэр, фантазирует. Он у нас большой выдумщик!
— Да? — протянул мистер Блейк. — Что ж, мы не звери, только здесь слишком много развелось бродячих кошек…
— Мы вернулись из Глазго, — сообщила Дженни неизвестно к чему, но кот-старожил заинтересовался.
— Вон что? — спросил он. — Любопытно… Помню, помню, встречал тамошних кошек. А как вы оттуда добрались?
Чтобы загладить свой промах, Питер с достоинством ответил:
— Приплыли на «Графине Гринок», курс Глазго — Лондон.
На мистера Блейка это произвело большое впечатление.
— Так, так… Корабельные кошки… Что ж, можете остаться у нас. Почти все живут в доме № 38, он пустой, на слом. Вы им скажите, что я разрешил. Только не нарушайте наших правил, а то выгоним! Первое правило: не лазать по ночам в мусорные ящики — наши люди этого не любят и жалуются моему хозяину, а он, надо вам сказать, владеет всеми здешними садами. Второе: не драться, здесь и этого не любят. Если надо, идите на Уигмор-стрит или на Манчестер-сквер. У нас тут тихо, прилично. Вон там живут две старые девы, они дадут молока, если пожалобней мяукать. Как вас зовут, я забыл?
— Дженни Макмурр, — представилась Дженни. — Я наполовину шотландка… А друг мой и вправду Питер. Он…
— Так, так, — прервал её чёрный кот. — Что ж, идите… — и принялся озабоченно мыться.
— Вот видишь! — со спокойным удовлетворением сказала Дженни, когда они медленно двинулись дальше. — Теперь мы знаем, что у нас есть пристанище. Приветствую вас, дорогие мои!.. Долгой вам жизни и доброго здоровья.
Фразы эти предназначались двум серым кошкам с замысловатым узором, сидевшим на окне дома № 5. Как и тогда, когда Питер глядел на них, гуляя с няней, они умывались, мурлыкали и следили взглядом за всеми, кто проходил мимо.
Ответ их, прошедший сквозь стекло, был таким вялым и сонным, что даже усики его плохо принимали.
— Я Шин…
— А я Шилла…
— Мы близнецы…
— Нас не выпускают из дому…
— А вы говорили с мистером Блейком?
Вопрос исходил от обеих сразу, и Питер ответил:
— Да. Он разрешил нам остаться.
Если можно радировать фырканье, кошки это сделали.
— Ф-ф-ф… Поистине не знаешь, с кем придется рядом жить!.. Раньше было не так…
— Никто не рылся в мусоре…
— Подумать, уличные кошки!
— Всего вам хорошего! — вежливо радировала Дженни, а немного отойдя, добавила: — Дуры и воображалы.
Из окна дома № 5 донеслись волны сердитого урчания.
— Приветствую вас! — сказал Питер зеленоглазой рыжей кошке, сидевшей у решетки дома № 11 так, что хвост её чуть не обвивался вокруг железного круга. Эту кошку он всегда гладил. Сейчас они коснулись друг друга носами.
— Прекрасно сказано, юноша, — одобрила кошка. — Я рада, что хоть у кого-то сохранились хорошие манеры. Манеры — великая вещь! С утра я сильно сердилась и не знаю, до чего бы дошла, если бы ты не заговорил со мной так вежливо. Меня зовут Вуззи. Надеюсь, вы видели мистера Блейка?
Дженни назвала их имена, лопаясь от гордости за Питера.
— Макмурр? — повторила Вуззи. — Звучит по-шотландски… А с виду вы очень хорошей породы… Судя по ушам, из Египта. Сама я такая смесь, ничего не разберёшь… Устроитесь, приходите сюда, посудачим…
— Вот видишь! — снова сказала Дженни. — Замечательная кошка. Надо будет подольше с ней поговорить…
Они пошли дальше и приняли усиками пожелание долгой жизни, доброго здоровья и молока за каждой едой. Взглянув вверх, они увидели в окне дома № 18 черепаховую кошку.
— Подождите, — попросила она. — Мне так скучно!.. Вы, наверное, побывали во многих местах. Меня зовут Гедвига. У меня есть всё, что угодно, но мне очень плохо живётся. У моих хозяев нет детей…
— Вот беда!.. — посочувствовала Дженни. — Наверное, это очень тяжело…
— Да, — сказала Гедвига, — вы уж мне поверьте. Носят меня на руках целый день, словно младенца. И сюсюкают, и гугукают, даже я ничего не разберу. Сплю я в корзине с голубым бантом, на подушке, у меня целый шкаф игрушек и мячиков, а меня от этого просто мутит… Мне бы вырваться на минутку, сбегать в пустой дом…
— Вот видишь, — сказала Дженни, попрощавшись с нею, — и домашним кошкам не всё молочко да печёнка…
Дальше они увидели розовую персиянку, которая говорила только о выставках и наградах; и пушистого серого кота, мистера Силвера, заверившего их, что лучше всего жить у холостяков; и трёх полосатых кошек, которые сказали, что если смиришься с некоторыми запретами, лучше всего и спокойней жить у старых дев.
Так Питер и Дженни обошли всю площадь, перезнакомились со всеми домашними кошками и только после этого свернули в тупичок. Сам тому удивляясь, Питер не торопился, он даже остановился ненадолго и сказал:
— Дженни, вот наш дом.
Глава 20
Встреча
— Вон тот, — пояснил он, — маленький.
Дом и вправду был очень мал, в два этажа, и лепился к другому, большому, в который не так давно переехала какая-то семья. Однако он был красив, а над чёрной дверью, окаймлённой светлым деревом, висела сверкающая медная табличка с именем его отца, потому что мало кто знал их тупичок.
Но сейчас, ещё с угла, Питер увидел, что таблички больше нет, и на окнах гостиной нет кружевных занавесок. Больше того — в самой комнате не было никаких вещей; а в уголку окна белело маленькое объявление, сообщавшее о том, что дом сдаётся.
Поначалу Питер не удивился — семья его вечно переезжала с места на место, — но разочарование его было горьким. Ему нравилась кошачья жизнь, и всё же он всегда представлял себе, что где-то живут его родные, и он может их увидеть. И вот он не знает, где они.
Питер сел перед чёрной дверью и часто заморгал, чтобы скрыть слёзы. Он знал, что сейчас его не утешит и умывание. Ему так хотелось показать Дженни, какая красивая у него мама, а маме и папе — как сам он ловок, не то что прежде, когда няня переводила его за ручку через улицу.
Дженни подсела к нему и сказала:
— Ох, Питер, люди всегда так!.. Уходят, бросают нас…
Она сама чуть не заплакала, но сдержалась и принялась умывать его так нежно, что Питер разрыдался. Ему стало невыносимо больно, что он напомнил ей о её беде, он принялся умывать её, и тогда разрыдалась она. Так нарушили они повеление мистера Блейка: жалобное и громкое мяуканье потревожило местных жителей, хотя и не ночью. В большом доме открылось окно.
— Не надо, киски!.. — сказал кто-то. — Идите отсюда, не могу…
Из окна высунулась хорошенькая девушка, длинные каштановые волосы, подвязанные алой лентой, свесились вниз. Это увидел сквозь слёзы Питер; но Дженни увидела что-то другое, и вздрогнула, словно то был призрак. Потом она застыла с поднятой лапкой, глядя вверх.
Глаза у девушки округлились, засветились, и она закричала:
— Дженни! Дорогая моя! Подожди! Не уходи, я сейчас…
