Йоста Кнутссон - Приключения Бесхвостика Пелле
— Меня и зовут очень приятно, — шепнул цветок. — Меня зовут Пульсатилла.
— Смешное имя, — сказал Пелле.
— Меня ещё называют прострел, или сон-трава, но Пульсатилла, по-моему, звучит уютнее.
— Безусловно, — согласился Пелле. — Тильсапулла гораздо красивее.
— Подумай-ка, я даже не знаю, что это за цветок, — сказала Биргитта, — надо будет спросить у папы, когда придём.
«Вот так-то, — подумал. Пелле, — язык цветов понимает не каждый».
И они пошли дальше. Вскоре они набрели на место, где было столько подснежников, что земля казалась совершенно белой. Биргитта срывала цветы для своего букета, а Пелле тем временем расспрашивал подснежники об их житье-бытье.
— Спасибо, всё было бы ничего, — сказал один подснежник, — если бы нас не топтали. Эх, если бы все умели ходить, как ты на своих мягких лапках. А вчера заявились двое мальчишек в отвратительных грубых сапогах, так они затоптали несколько сотен наших.
— Собаки тоже ходят очень неосторожно, — заметил Пелле, — не соображают, куда топают.
— О собаках либо хорошо, либо ничего, — сказал маленький голубой цветок поблизости, — если не хотите меня обидеть.
— А ты кто такой? — спросил Пелле нежданного собачьего защитника и подозрительно его обнюхал.
— Меня называют Собачьей фиалкой, благодарю за внимание, — томно сказал цветок, — и я, как видите, буду покрасивее, чем эти убогие лесные фиалки.
— Такой красавец и такое неприличное имя, — сказал Пелле, фыркнув. — Отныне ты будешь называться Кошачьей фиалкой. Это имя тебе подходит больше.
Подснежники захохотали, но тут Биргитта позвала Пелле, и он нехотя покинул весёлую компанию.
— Теперь надо бы найти что-нибудь жёлтенькое, — сказала Биргитта, — тогда букет будет — просто загляденье. Ты не видел здесь одуванчиков?
Но одуванчики ещё не появились, поэтому пришлось удовлетвориться несколькими цветочками гусиного лука. Теперь букет был готов.
— И тебе будет букетик, — сказала Биргитта. Она отобрала по одному цветочку каждого вида, связала их в букетик и привязала его к ленточке Пелле.
— Ты прекрасен, как юный князь весны, — сказала она Пелле, и они пошли домой.
Хотя Пелле и не знал, что князем весны в Швеции на весеннем карнавале называют юношу в красивой одежде с венком на голове, который побеждает сурового зимнего князя, имя ему понравилось.
Когда Биригитта с Пелле вернулись в город, на углу Конькового переулка и Дворцового Взвоза им повстречался вредный кот Монс. Он злобно покосился на букетик у Пелле на шее.
— Добрый день, — сказал Пелле приветливо, — я теперь, как видишь, князь весны.
Монс ничего не ответил. Он просто злобно заворчал и напустил на себя грозный вид. Проводив Пелле взглядом, он тут же направился в сарай в Коньковом переулке. Там уже сидела вся компания — Биль и Буль, и Рикард из Рикомберги, и Фриц, и Фрида, и ещё несколько кошек и котов.
— Это уж слишком! — выкрикнул Монс. Его глаза просто горели от злости.
— Что? — спросил Биль.
— Что — слишком? — откликнулся Буль.
— Пелле Бесхвостый, понятное дело, — буркнул Монс. — Он становится всё хвастливее и хвастливее.
— Что, опять ходит с побрякушкой? — спросил Рикард.
— Нет, от побрякушек мы его, похоже, отучили, — сказал Монс. — Но теперь он нацепил на шею букет и называет себя князем весны. Я спрашиваю: можно это терпеть?
— Может быть, он просто пошутил, — сказала Фрида. Сердце у неё, в сущности, было довольно доброе.
— Помолчи! — оборвал её Монс. — Хвастун и задавака, вот он кто. И я повторяю свой вопрос: можно это терпеть?
— Нельзя! — сказал Биль.
— Ни в коем случае, — сказал Буль.
— Вот именно, — Монс ударил лапой по столу. — Мы должны что-то придумать.
— Поцарапать его, что ли? — осторожно сказал Фриц.
— Болван, — рявкнул Монс. — Ничего умнее, чем царапаться, придумать не можешь. Нет, надо придумать что-то такое, чтобы навсегда отучить его задаваться.
— Это то, что нужно, — сказал Биль.
— Вот именно! — поддакнул Буль.
— У меня есть кое-какие соображения, — сказал Монс, — но мне надо всё обдумать в тишине и покое. Встретимся в семь. Пусть Фриц и Фрида раздобудут сливок, выпьем немного.
И они разошлись.
Тем временем Пелле и Биргитта добрались домой.
— Какой прелестный букет! — воскликнула мама. — А Пелле какой красавец!
— Мама, я хочу тебя спросить, — сказала Биргитта. — Ты не знаешь, что это за странный цветок — такой лиловый и немножко мохнатый?
— Рябчик шахматный, — блеснул папа знанием ботаники.
— Ничего подобного, — возразила мама. — Это сон-трава, или Пульсатилла. Со школы помню.
«А я уже знаю, — подумал Пелле самодовольно, — я уже давно знаю, что его зовут Тильсапулла».
Глава вторая. Ингрид приглашена на весенний бал
На следующее утро, когда Пелле как обычно гулял во дворе, неожиданно появились Монс, и Биль, и Буль, и Фриц, и Фрида. Они шли друг за другом. Монс, понятно, шёл первым, а Фрида замыкала шествие.
Пелле охотнее всего повернул бы назад, но тогда все решили бы, что он испугался, а он совершенно не испугался.
Поэтому он сказал приветливо:
— Доброе утро!
— Доброе утро, — ответил Монс, как ни странно, тоже вполне приветливо.
«Наверное, Монс вчера был просто не в настроении», — подумал Пелле. Вслух он сказал:
— Хорошая сегодня погрда.
— Ещё бы, — сказал Монс, — весна пришла. У нас в следующую субботу весенний праздник. Придёшь?
— Не знаю, — сказал Пелле с сомнением. — А это весёлый праздник?
— А ты что, не знаешь? Это самый весёлый кошачий праздник в году. Просто лапы в потолок.
— А что вы там делаете? — спросил Пелле.
— Ну, начинается обычно с концерта Кошачьего Хорового Общества. Потом говорят речи, поют немного, а потом начинается большой бал. Но, конечно, чтобы повеселиться от души, неплохо бы тебе пригласить какую-нибудь симпатичную киску.
— Но я никого не знаю, — сказал Пелле и растерянно облизнулся.
— Подумай хорошенько, — ответил Монс. — Наверняка кто-нибудь найдётся.
— Жаль, что я занята, — ухмыльнулась Фрида, — я иду с Фрицем.
— Погоди-ка, — сказал Пелле, — кажется, я знаю одну киску… Но она далеко живёт…
— А поезда на что? — спросил Монс. — И как её зовут?
— Её зовут Ингрид, — сказал Пелле, — она живёт в Мутале.
— Это какая Ингрид? С радиостанции? — поинтересовался Монс.
— Нет, это Ингрид из четвёртого подвального окошка налево. Мы встречались летом, когда я там был, а теперь-то она меня, наверное, забыла.
— Разве тебя можно забыть? — воскликнул Монс. — Тебя, у которого нет хв… у которого нет… хвастливости, вот именно, хвастливости, я хочу сказать, тебя, такого симпатичного и скромного? Сейчас же напиши и пригласи её, и увидишь, она примчится как пуля. Это большая честь, когда тебя приглашают на весенний праздник. Пошли-ка со мной, у нас в сарае есть и ручка, и бумага, и конверт с маркой.
— Не знаю, не знаю, — продолжал сомневаться Пелле. — Я и танцую не больно хорошо, так что балы не для меня.
— Пойди в школу танцев, — сказал Монс. — И запишись в Хоровое Общество, тогда ты тоже сможешь петь на концерте. Уверяю тебя, это произведёт на неё впечатление.
Они пошли в сарай, и Монс помог Пелле написать послание Ингрид. Они опустили письмо в кошачий почтовый ящик, и кошачий почтальон, Туссе фон Пост, пришёл и забрал конверт, так что в конце концов Ингрид получила приглашение.
Она так обрадовалась, что сделала кульбит, а потом подхватила свою старенькую маму и пустилась в пляс.
— Что с тобой, моя деточка? — спросила мама. — Что стряслось?
— Прочитай письмо! — пропела Ингрид.
— А куда ты опять дела мои очки? — ворчливо спросила мама.
— Они у тебя на носу! — засмеялась Ингрид.
— Ах да, — сказала мама и прочитала письмо от Пелле.
— Мья-а-а, — засомневалась она, — это неблизкий путь.
— А ты разве не хочешь поехать? — стала тормошить её Ингрид. — Ведь у нас там родственники. К тому же там ближе к северу, салака намного дешевле, чем у нас. Может быть, имеет смысл купить целый ящик.
— Мья-а-а, — опять сказала мама. — Мне надо подумать.
В конце концов она надумала поехать вместе с Ингрид. Так что, пока Ингрид сочиняла ответ Пелле, мама начала укладывать вещи. Путь был неблизкий, и надо было о многом позаботиться.
В Мутале все кошки просто позеленели от зависти, когда узнали, что Ингрид пригласили на весенний праздник.
— Подумать только, — судачили они. — Мы куда красивее этой Ингрид, а нас не пригласили. О чём они там только думают? Да ладно, в конце концов наверняка это страшная скучища — их хвалёный весенний праздник.
