Екатерина Боярских - Эй становится взрослым
Обзор книги Екатерина Боярских - Эй становится взрослым
Екатерина Боярских
Эй становится взрослым
Пролог
Жил на белом свете серенький Тимка. Впрочем, почему это на белом? Почему это серенький? Мы же знаем, что белый свет на самом деле разноцветный — как радуга. Пусть лучше будет так: жил на свете Тимка и был он разноцветный — шёрстка серая, глаза зелёные, лапки белые, уши розовые.
А ещё у Тимки была сестра Тинка. А у Тинки — брат Тимка. Они были совсем непохожи, хотя и двойняшки. Тим был худенький и длинноногий, Тина — светленькая и пухленькая. У Тимки всё время отрывались пуговицы, а Тинка из дому не выходила, пока не завяжет бантики. Причём бантики у неё всегда были разные. Если один — синий, то другой — жёлтый. Или один — белый, а другой — рыжий. Тинка любила играть в мячик, а Тимка — в шахматы. Он быстро бегал, она — медленно.
Но когда Тина плакала — Тим её утешал, когда он шутил — она смеялась, когда они чего-то не понимали — разбирались вместе, когда гуляли — играли вместе, шалили вместе, уроки учили вместе, вместе мыли посуду, вместе читали книжки…
— Просыпайся! Я кому говорю! Ну? Просыпайся! Тебе говорю, мышь беззубая!
— Сама ты…
Тим открыл глаз. Левый. Чуточку.
Солнце светило так ярко, что он увидел только тёмный силуэт сестры, — но узнал её сразу. По ушам. Уши были точно Тинкины — маленькие, аккуратные. Солнце было такое, что он даже не разобрал, каких цветов у неё сегодня банты.
— Сама ты… — Тим немного подумал, как бы так отомстить за «мышь беззубую». — Выхухоль лопоухая!
— Я же ещё и выхухоль? Ты что, забыл? Мы в экспедицию собирались. Ты же сам вчера говорил: «Подъём в шесть утра, а кто долго спит, тот не с нами». Я проснулась, оделась, заплела косички, а ты-ы…
Тимке чуть было не стало стыдно, но он не успел устыдиться — так быстро вскочил с постели.
— А умыться? — напомнила Тинка.
— Пусть лентяи умываются!
— А причесаться?
— Пусть трусы причёсываются! В дорогу, Тинка!
Бантики у Тинки, как всегда, были разные: один — в горошек, другой — в полоску. И рюкзак розовый она приготовила. На всякий пожарный случай. Тинка с братом уже ходила в экспедицию и по опыту знала, что без рюкзака пропадёшь.
В розовом рюкзаке было много полезных вещей, но самой полезной хозяйка рюкзака считала гигантскую записную книжку. Тинка всё записывала: она не могла поверить, что кому-то может прийти в голову отправиться в экспедицию без огромного блокнота, семи ручек — разноцветных, как радуга, и цветных карандашей.
На первой странице записной книжки (совсем новенькой) зелёным и оранжевым цветом вперемешку она записала: «1 октября штурмуем Сундук», — и восклицательный знак, громадный, на всю страницу.
Да-да, в этот день мыши решили взобраться на Сундук — никем не покорённую вершину в Долине Семи Коридоров. Сколько страшных историй о таинственном Сундуке слышали они в детстве! Чего стоит одна только Легенда о Синем Мышонке: упал, пропал и не вернулся, — только маленькое синее привидение до сих пор шмыгает носом в самом дальнем, самом жутком коридоре.
А все эти мамины прибаутки:
«Ходи крадучись, тайком,
не встречайся с cундуком»,
«Лесом-полем сделай крюк,
обойди большой сундук»
и даже «По тебе сундук плачет».
А бабушкина колыбельная:
«Придёт дедушка Углук
и запрёт тебя в сундук»?..
Ну и что? На Тимку всё это нисколечко не действовало. Он засыпал под бабушкину песенку, слушал страшные рассказы, кутаясь в одеяло, пугал девчонок синими привидениями, а сам думал: «Вот подрасту ещё немножко — и погляжу, что там интересненького». Таким уж Тимка родился — свободным, бесстрашным, любопытным.
И вот, наконец, брат и сестра подросли и отправились в путь. Они шли пустыми чистыми коридорами, свет падал из высоких окон. Мышата пересекали огромные солнечные пятна и полосы тени, отдыхали и снова шли. К обеду они вошли в седьмой коридор.
— Последний… Тим, я уже проголодалась.
— Ого, как тут тихо.
— Тебе не страшно?
— Нет. Мне интересно. А тебе?
— И мне не страшно. Только я есть хочу.
Вот так, хрустя сухариками, прыгая по солнечным пятнам, шагали они по седьмому коридору и ничего не боялись.
В конце коридора была дверь.
Сундук с секретом
Дверь в конце коридора была заперта.
— Где-то должна быть дырка, — подумала вслух Тина.
Тим молчал: он думал изо всех сил, но не вслух, а про себя.
— О! Бомба! — наконец сказал он, сложив лапки на груди, как полководец, и поглядел на Тину так, будто именно она сейчас достанет из рюкзака эту самую бомбу и быстро подорвёт преграду.
— Ты извини, Тим, но где мы возьмём бомбу?
— Ну да, точно. Не запаслись.
И что нам теперь делать?
— Что-что — искать лазейку.
Но Тимка всё-таки сначала поднатужился и навалился на дверь изо всех сил.
— Тин! У меня получается!
— А ты хочешь выломать дверь плечом или плечо дверью? Если плечо — тогда точно сейчас получится.
Плеча было жалко, и двойняшки стали искать дырку. В одном месте деревянные доски от старости раскрошились.
— Подгрызём?
— Запросто!
— Знаешь, будь дырка чуть выше, мы бы уже не залезли, — сказал Тим, подсаживая сестру в получившуюся щель.
— Да ладно, мы — и не залезли бы? Придумали бы что-нибудь!
В кладовке было светло. Не так светло, как днём, а будто в маленькое окошко под потолком глядит солнце.
— Нет, Тим, ты только подумай… А говорят — «привидения воют», «синий мышонок», «не ходите — пропадёте». Ну и где они, эти привидения? — Тинка до того расхрабрилась, что начала подпрыгивать на месте. Косички прыгали вместе с ней.
— Где он, этот «синий мышонок»? Где этот страшный сундук?
— Про мышиное привидение не знаю, а вот сундук… — Тим почувствовал, что у него от волнения пропадает голос. — Сундук… — Он перешёл на шёпот: — Посмотри туда, в угол.
Сундук слегка светился — а может, это только так казалось. Его и сундуком-то называть не хотелось, такой он был маленький. Не железный, не кованый — из берёзовой коры. И крышка откинута.
Мышата постояли молча. Переглянулись. Ещё постояли.
— Бабушка говорила, лучше не надо…
— Ты же понимаешь, Тинка! Там же всё что угодно может быть!
— Сокровища?
— Сокровища! Карты! Старинные книги!
— Привидение?
— Сама только что спрашивала, где тут привидения, а теперь трясёшься.
— Сам трясёшься.
— Нет, ты. У тебя коленки дрожат.
— А у тебя зубы клацают!
Но ссоры не получилось, потому что сундук ведь был открыт, и там — правильно сказал Тим — могло быть всё что угодно, надо было только рискнуть и заглянуть внутрь. Или не рисковать, а повернуть назад, снова пролезть в дыру и шаг за шагом уйти по пустым и безопасным коридорам от настоящей тайны.
Первым не выдержал Тимка. По крышке он вскарабкался на край сундука и глянул вниз. Тинка последовала за ним. В сундуке ничего не было видно. Даже дна. Но пустым он явно не был.
— Тина… — Когда брат говорил таким голосом, он точно хотел что-то выпросить. — Ти-и-ин… давай спрыгнем? Там что-то есть, точно! Я чувствую!
— А вылезать как?
— Ты разве забыла, что у тебя верёвка в рюкзаке?
— Верёвка? Тим, ты гений.
Брат с сестрой привязали конец верёвки к крышке, чтобы потом взобраться по ней. Тимка взял сестру за лапку, и мышата прыгнули вниз.
Неизвестно где
— Ай! Ой! — вскрикивал Тимка, падая.
— И-и-и-и-и! — попискивала Тинка.
Они падали и падали, летели и летели, кувыркались и кувыркались, но лапок не разжимали — и, наконец, плюхнулись!
Удивительное дело, кто-то как будто знал, что они вот-вот упадут, и позаботился, чтобы не было больно. Мыши приземлились на охапку травы. «Апчхи! Ааааа-пчхя!» Ух… Кипрей, ромашка, клевер, мягкие ёлочки хвоща и что-то незнакомое, до того душистое, что Тинка зажмурилась от удовольствия и прошептала: «Как мёд… как мёд…». Под травой пружинил мох, и хотя Тим и Тина ничего пока не понимали, да и испуг ещё не прошёл, но они уже догадались: начались те самые приключения, от которых смелые не отказываются. А кто струсит, будет потом жалеть и мучиться — кто знает, какие чудеса могли бы с ним произойти?
Тут-то их и ухватили огромные тёплые руки.
— Наконец-то! Я ждал вас! Мыши — друзья нашего племени, — сказал кто-то большой, поднося их к самому рту.
«Съест, — разом подумали Тимка и Тинка. — Это же… ой-ой-ой… кажется, это человек! Ну всё. Мы попались». «С людьми одной дорожкой не ходи», — учила их бабушка. И сейчас они больше всего на свете хотели бы сидеть в своей норе и никогда, ни за что не отправляться на поиски каких-то дурацких сундуков. Только было уже поздно.
