Ирина Сабурова - О нас
Таюнь никогда бы не могла повторить перед зеркалом такой улыбки, как сейчас улыбнулась. "Пленительной" -- подумал про себя Викинг, еще раз помянув недобрым словом лишние года между собой и своей кунингатютар: а ведь и волосы цвета осенней травы, и платье на ней такого же туманного, как осенняя волна, цвета, и нитка родного янтаря на шее -- сколько он находил на берегу таких слитков мальчишкой! -- а не трескучая дешевка бус -- да, поторопилась родиться, жаль.
-- При всем моем уважении к чувству реальности -- продолжала улыбаться Таюнь -- никак не могу представить себе ваших сетей, дорогой мой фантазер, без золотой рыбки. Но, раз мы уже стали употреблять понятия в их первоначальном смысле, то разрешите мне сделать вам комплимент: ваша манера читать лекции весьма оригинальна. Я, помнится, задала вам вопрос об искусстве.
-- Кроме досадной жизненной арифметики я ни о чем другом и не говорю, кунингатютар! Но для продолжения разговора -- что вы предпочитаете: вино или сект? В шампанское, по моему, тоже следовало бы бросать для торжественности горсть золотых блесток, как в данцигский Гольдвассер. Или пить его по рецепту Северянина: шампанского в лилию! Так вот ... сейчас и Рафаэль наверно писал бы иначе -- но у него и сейчас получались бы шедевры. Чего о Пикассо не скажу: безусловно большой талант, но с одной стороны разменявшийся на дешевку оригинальничанья, а с другой просто издевающийся над снобирующими болванами, охотно платящих ему тысячи за две кривых запятых!
-- Позвольте, относительно "дешевки": ведь пресловутый "югендштиль" тоже был вначале натиском молодых, взрывавших академически застывшие формы? Правда, у них, кроме этого мятежа, нового было мало: хватались за все, от Ботичелли до пирамид, часто нагромождали без толку, но все таки в дерзании было горение. А что получилось? За новое направление ухватилась и хлынула в него волна мещанства, снобирующие меценатики, и вместо изысканных цветов священной весны у немногих, получились восковые розы на комоде -- у каждого. Через каких нибудь двадцать лет новый стиль стал образцом пошлейшего безвкусия, нагроможденности, вычурности и пыли...
-- Вы подходите близко, но не совсем, притом с житейской так сказать, стороны. Марксисты с наслаждением находят подтверждение своей диалектике в биографиях знаменитых мастеров: да, действительно, Рембрандт сильно страдал в своей жизни от "социальных заказов", и не он один. Но поразительно, что все великие мастера создавали тем не менее, часто вопреки собственному благополучию, шедевры, сияющие нам уже столетиями. Правда, у пресловутого "народа" в то время не было литографий на стенках, и вершины культуры до него, не умевшего читать, не доходили. У него было однако свое, народное творчество, которое, в конечном счете, питало и высшую культуру -- она из него же развивается... Противопоставлять этому наше время нельзя хотя бы уже потому, что научившиеся читать широкие круги теперь не поднимаются к высшим, а наоборот, стянули их к себе вниз. Вкус развивается поколениями, а вот безвкусица доступна всем, и сразу. Поэтому в современное новое направление хлынули сразу же массы не любителей даже, а просто людей, споткнувшихся на своих комплексах или желании заработать легкие деньги. Почему не может назвать себя художником человек, ездящий с малярной кистью на велосипеде по полотну в десятки метров длиной, если десятки серьезных критиков будут разбирать его "произведения?" Но, если бы дело было только в этом, то история с шимпанзе, получившей приз на выставке за свои картины, представленные анонимно -- заставила бы многих отрезвиться. Но нет, дело в другом: Я могу не разделять новых течений, но это поиски новой формы, и как всегда, масса заблуждений. Да и трудно справиться со всем тем, что нахлынуло на нас за эти годы, с самодовлеющим развитием техники, перевертывающей все науки. Правда, опять таки забывается, что восприятие теории относительности глазами, так сказать, Эйнштейна простому смертному недоступно, сколько бы абстрактных картин он ни видел, а потому, собственно, и не нужно. Почему то раньше никому не приходило изображать "Критику чистого разума" в лиловых треугольниках, и даже марксизм -- на что уж учение, перевернувшее весь мир! -- в сочетаниях цветных дыр! Нет, миллиарды световых лет и прочее ошарашивают меня только поверхностно: одного миллиарда чего бы то ни было я ни представить, ни выразить не могу. И вам не советую: свихнетесь. Если же мы действительно попадем на луну или еще куда нибудь -- это будет действительно небывалое, но изобразить эти невиданные ландшафты мы сможем только своими же средствами, и нашей, земной радугой ... Простите, отвлекусь в сторону: я испытал мальчишкой еще, семнадцать лет мне было, совершенно ошеломивший удар: остолбенел до неистовства от одного романа Герберта Уэллса. Почему то он менее известен, чем другие, так вот напомню: в какой то английской деревушке, пастор и учитель, гуляя по болоту, вдруг обнаружили голое существо со сломанными крыльями -- упавшего с одной звезды ангела. Его одели, спрятали обломки крыльев под сюртук, как горб, и впоследствии они выросли у него снова, когда он кинулся в горящий дом спасать человека... прекрасная история вообще, но дело не в ней. Совершенно недоумевающим конечно джентельменам ангел объяснил, что он упал с другой планеты, где на лугах пасутся драконы, грифы и Синие птицы, а радуга -- вот тут то и было главное, -- а радуга имеет не семь, а двадцать четыре основных цвета! Вы уже понимаете, что со мной произошло, когда я представил себе, что если при помощи наших семи цветов имеются миллионы оттенков -- то что же может написать художник с двадцатью четырьмя основными!!! Это стало у меня навязчивой идеей. Увидеть нашими глазами новый цвет -- невозможно. Но я пытался, зажмурив глаза, представить себе хотя бы мысленно небывалый цвет -и не мог, конечно. Так вот к чему я веду: понятно, что каждому художнику хочется сказать новое слово, а тут на нас обрушились совершенно новые горизонты: глубины подсознания, теория относительности, теория квант, радио волны, гамма лучи, электроны, атомная энергия, кибернетика, психоанализ, полифония, космос, мало ли чего еще, а с другой стороны современный культ пола со специалистами по рекламе вместо жрецов, и мохнатая пещерная бестия, вылезшая из под штукатурки цивилизованности в концлагерях. Есть от чего зашататься! Но построить электронный мозг -- можно, а вот новый цвет увидеть -- нельзя, и развить это зрение такими же способами, как построить машину, невозможно. Другими словами, наши средства недостаточны для выражения и изображения всего, что существует во всех измерениях, поскольку мы созданы только для трех. Старая, как мир, история с невежественным учеником, вызвавшим колдовские силы, с которыми он не может справиться. Но ведь с этим надо раз навсегда примириться и не прыгать выше головы! А наряду с сознанием нашего бессилия, которое переходит в подсознательный или осознаваемый ужас перед концом, перед безусловной гибелью нашей культуры и цивилизации вообще, который нам предстоит -- мы уже настолько расщепились, что потеряли человеческие устои, те идеалы культуры, на которых она покоилась, на которых только и могла вырасти. Расщепление личности -- дьявольское начало, поворот того пути, на который мы ступили когда то -- не могу сказать, когда, но он неизбежно ведет нас в тупик. Поговорите с молодыми, с этими "разгневанными молодыми людьми". Идеалы для них -- пустой звук, они только пожмут плечами, снисходительно улыбнутся. Скучно, пошло, старомодно, ненужно, отжило. А взамен веры, чести, любви, красоты? Пол и кибернетика, или не знаю что еще, но в том же роде, и это тоже скучно, осточертело и понятно, почему. Вернуться к простоте они не хотят и не могут, они потеряли это чувство, потеряли способность вдумываться в мудрость совсем простых слов и понятий. Нет, им надо нагромождение, цинизм, патологию, извращение, все равно что -только бы било по нервам, уже не реагирующим на простой солнечный луч, который сожрала неоновая реклама -- сплошной мазохизм какой то! Сказка Андерсена про голого короля стала действительностью, только наоборот. Уверить окружающих в блеске несуществующего наряда удается почти каждому, -от Сталина с Гитлером до Сартра и Пикассо; а вот увидеть, что король гол -этого заставить еще не может никакой мальчик, это мечта поэта, который хорошо сделал, что умер вовремя, теперь бы его задушили и отравили все критики скопом, "как под горло режут лебедей --" сказал ваш Есенин. И "дьявольское" я говорю неспроста. Неверующей вас не считаю, хотя мы никогда о вере не говорили. Но знаю ваших два качества: помещичья психология, так сказать, приводящая в неистовство марксистов, то есть просто связь с землей. Тот, кто любит землю, без веры обойтись не может -- земля учит терпению, смирению и творению. И второе: ваши картины звучат. Эта музыка во всем настоящем искусстве, и в живописи, и в стихах, но музыка -- не одна гармония ритма, было бы слишком вещно даже, а вот именно во внутреннем звучании, и заметьте: только тот, кто передает ее -- настоящий художник, в симфонии или песенке. Передать же без слуха невозможно, а услышать, не веря наряду с этим -- нельзя. Ну а если с одной стороны эта божественная гармония, соединение, общение со светом, то с другой -- диссонанс, разрывающий общность человека с Богом, миром, собственной душой и личностью -- расщепление, распадение и разложение, путь в ничто. Нет, нет, не бойтесь. Я не философ. Нам слишком много преподносят уже готовых истин и слишком мало учат думать. До высоких мыслей о расщеплении волоска и о том, что появилось сперва -- курица или яйцо я никогда и не пытался доходить. Мне этого не нужно. Мне важно было установить свою собственную личность, отношение к жизни. Не забудьте, что я сын рыбака и с детства знаю, что когда на море шторм, когда тебя хлещет водой и ветром, то ни за какими справочниками "Что делать" не побежишь, а надо знать что делать, и суметь это сделать. Городскому пролетарию, перекати-поле, роботу у станка это чувство не знакомо, конечно. Для них это тяжелая работа, мокро и холодно, часами идет борьба, и с морем, и с рыбой, а потом она продается, и на ней наживаются другие, и так далее, и это все. Но это "все" только со стороны, только по первому взгляду слепого. Я мог поспорить со своим отцом на берегу, и однажды здорово поспорил, не из-за Академии художеств, между прочим, на это он сразу согласился, хотя и опечалился, я старший сын был, а вот из-за покупки одного катера, -- дорогая новинка, он смотрел недоверчиво еще... Но теперешнего "разгневанного поколения" у нас быть не могло, потому что на море мой отец или дед были для меня незыблемым авторитетом, и я жестоко учился, чтобы впоследствии стать таким же -- попробуй, не поверни на другой галс, когда нужно! А куда поворачиваться -- знать надо, и тебя здорово исхлещет, пока выучишься. Что ж? Хлестали и в Академии, хлестала и жизнь. Чего же стоит человек, который не может устоять на ногах, без веры, без чувства собственного достоинства, гордости и уважения, -- и без любви ко всему этому миру, потому что когда человек может выдержать ветер, он любит и его!
