Рик Янси - Печать Соломона
Песок посыпался с брезента и образовал маленькую горку. Нас занесло, как в метель, только не снегом. Я встал, у меня подогнулись колени. Там, где раньше стояли фойлы, теперь высились песчаные холмики. Двенадцать штук. И эти двенадцать холмиков были единственным рельефом Сахары. Пустыня стала плоской, как огромный обеденный стол, волнистые дюны исчезли без следа.
Но зато вернулась ночь, а с нею звезды и прохладный воздух.
К этому времени все агенты уже повылезали из укрытий и собрались вокруг Оп-девять. Он заметил меня и жестом подозвал к себе. Я подождал Эшли. Когда она выбралась из-под брезента, лицо у нее было мокрое, а глаза красные.
Я взял ее за руку.
– Все нормально, – сказала она и высвободилась.
– А у меня – нет. – И я снова взял ее за руку, и на этот раз она не стала вырываться.
Мы присоединились к агентам. Все, включая Эбби, почему-то стояли на коленях. Они потупили глаза, лица у всех были скорбными, а я подумал: «С чего бы нам устраивать молебен?» На ногах был только Оп-девять. Скрестив руки на груди, он стоял в центре круга, и вид у него был очень мрачный. Даже этот суперагент, неизменно самоуверенный и крутой, типа «сейчас мы всех замочим», выглядел так, будто ему врезали под дых.
Агенты посторонились, уступая место нам с Эшли. Оп-девять жестом приказал нам опуститься на колени. Сам не знаю почему, но я сразу подчинился. И Эшли тоже. Она высвободила свою руку из моей, а я не стал возражать.
– Случилось худшее, – сказал Оп-девять. – Гиена открыл Печать. Но фортуна нам еще благоволит – его приспешники нас не заметили. Можно предположить, что он с целью найти нас разделил легионы и этим выдал свое местоположение. Последнее, чего он ожидает, – лобовая атака. – Оп-девять тяжело вздохнул. – Следовательно, именно это он от нас и получит.
Оп-девять достал из кармана комбинезона небольшую металлическую фляжку. Откупорил, подошел к Абигейл, смочил содержимым подушечку большого пальца и нарисовал на лбу Эбби крест. При этом он что-то бормотал, но я не разбирал слов. Так он по кругу обошел всех агентов: мочил палец, приговаривал и чертил кресты.
Наконец настала и моя очередь. Оп-девять посмотрел на меня сверху вниз. Его глаза при свете звезд казались еще темнее, чем были обычно.
– Что? – спросил я.
– Domini, exaudi orationem meam, – пробормотал Оп-девять, переворачивая фляжку. – Et clamor meus ad te veniat. – Он прижал палец к моему лбу. Я ощутил влагу там, где он нарисовал крест. – In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen[14].
Оп-девять перешел к Эшли. Я наблюдал, как он ее благословляет, а у меня между тем катилась по носу одинокая капелька. Я решил, что это святая вода. А что еще, как не она?
Потом Оп-девять закрыл фляжку и спрятал ее в карман. И больше никто ничего не сказал. Все стали молча снимать с фойлов брезент. Эшли то и дело останавливалась и убирала за уши выбившиеся из пучка пряди волос. Пальцы у нее дрожали. Я помог ей свернуть брезент.
– Ладно, – сказал я, – так что же это все-таки было?
Эшли раздраженно тряхнула головой, как будто мой вопрос граничил с бестактностью.
– Мы опоздали, – ответила она. – Майк открыл Малую Печать. Они вырвались на свободу.
– Кто вырвался? Эшли, кого Соломон держал в Малой Печати? Почему Оп-девять нас благословил? Он что, священник? – Мне было трудно представить священника в роли агента АМПНА. – Чем он вообще занимается?
Эшли затолкала свернутый брезент в багажник фойла. Мне показалось, что она злится и боится одновременно.
– Ладно, я тебе расскажу. Раз тебя сюда доставили, ты имеешь право знать. Пусть хоть уволят меня за это. Плевать… А занимается Оп-девять демонами, Альфред.
– Демонами?
– Он демонолог.
И я наконец узнал, что было заточено на три тысячи лет в Святой Чаше Вавилона, в Малой Печати Соломона.
– Демоны? – переспросил я. – Демоны. Что ж, чудесно. Просто великолепно.
20
Мы снова забрались на сэндфойл, и очень скоро стрелка спидометра зависла на ста десяти. Теперь, когда барханы исчезли и Сахара вполне могла сойти за Долину Смерти, ехать было гораздо комфортнее.
В динамиках шлема потрескивали голоса агентов. Говорила в основном Эбби. Она по пунктам разъясняла АТПРО. Я так понял, что это означает «процедура атаки». А может быть, и «проблемы аттракциона», хотя это вряд ли, учитывая обстоятельства.
– Две группы! – объявила Эбби. – Первая проводит ложную атаку на фланг Гиены и отвлекает на себя агентов вторжения. Вторая наносит удар по объекту и возвращает Печать!
Еще она дала понять, что Майка Оп-девять оставил за собой. Наверно, именно он был специалистом по демонам. Лично мне казалось, что им и правда нужен специалист, способный разобраться с Майком Арнольдом.
Потом Эбби поименно перечислила состав обеих групп. В АТОТ-1 (я хоть и не сразу, но догадался, что это «Атакующий отряд номер один») вошли: Сэм, Бэтти, Тодд, Билл, Карл и Агнес. В АМПНА у всех были такие имена. У парней – односложные, у девушек – в два или даже три слога, если агент важный – как, например, Абигейл Смит.
Остальные – Берт, Кен, Эшли, Абигейл и Оп-девять – вошли в АТОТ-2. А раз уж я мотался с ними на заднем сиденье сэндфойла Эшли, то было несложно догадаться, что меня зачислили в эту вторую группу.
Вскоре горизонт окрасился мерзким оранжевым искрящимся светом, и разговоры в динамиках прекратились. Мое сознание снова начало превращаться в дырявый швейцарский сыр. Я не понимал, как кто-то, пусть даже и тренированный агент АМПНА, может воевать в таких условиях – когда абсолютный ужас рассекает тебя, как циркулярная пила.
Эшли и все агенты второй группы сбавили скорость. Первая помчалась дальше, прямо к горизонту, который искрил не хуже рождественских огней. Винтовки агенты пристроили себе на бедро и держали их под углом сорок пять градусов стволами вверх.
– Ждем, пока они не откроют огонь, – скомандовал у меня в ухе Оп-девять.
Мы остановились. Оп-девять оказался рядом со мной. Он поднял визор шлема, и я хорошо видел его лицо в свете дьявольских огней.
– А где моя? – спросил я и кивнул на его винтовку. – И кстати, чем она стреляет? Святой водой?
– Надеюсь, кое-чем посильнее, – ответил Оп-девять, а потом ни с того ни с сего добавил: – Началось!
И опустил визор.
Я посмотрел на оранжевое свечение на горизонте и увидел, как от нашей второй группы к нему по дуге устремились трассирующие пули. Когда они попадали в свечение, в нем появлялась черная дыра, которая держалась всего несколько секунд, а потом затягивалась. Правда, наблюдал я за этим недолго – мы вдруг так резко рванули вперед, что у меня чуть не отлетела голова. Эшли круто свернула влево и выжала сто тридцать миль в час. Мы мчались в сторону боя. Через плечо Эшли я увидел, что на южном рубеже свечение вроде как заострилось.
Оранжевый свет потемнел до красного, и Эбби Смит что-то закричала в шлемофон. Мы остановились. Ярдах в тридцати я увидел завалившийся набок сэндфойл, от которого к нам полз один из агентов АМПНА. В правой руке он сжимал CW3XD.
Эшли схватила сумку с красным крестом, сорвала с головы шлем и побежала к нему.
– Эшли! – крикнула Абигейл. – Время уходит!
Агент был без шлема. Я его узнал. Это был Карл, самый крупный из всех – тот, который предлагал в самолете пристрелить Майка из CW3XD. Он плакал, захлебывался соплями и проклинал все на свете. Его лицо было залеплено мокрым песком. Эшли тронула Карла за плечо, а он закричал и съежился, как забитый пес. Мы подошли ближе, и я увидел, что у Карла нет глаз. То есть буквально пустые глазницы.
Наверно, Эшли заметила это только теперь – она вскрикнула и отпрянула от Карла.
– Я не… я не могу… Они идут, они идут! Они идут! – вопил Карл.
Он свернулся в клубок и потянулся к пустым глазницам. Вот тогда я понял, что произошло. Сначала я решил, что это демоны вырвали его глаза, но тут до меня дошло: Карл сам их выцарапал.
Рядом со мной стоял Оп-девять.
– Теперь ты видишь, почему я велел тебе не смотреть им в глаза, – тихо произнес он.
21
Оп-девять вырвал аптечку у Эшли и достал оттуда какой-то блестящий инструмент. Точно таким Эшли вырубила меня в вертолете.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Сейчас мы его успокоим, – ответил Оп-девять. – Иначе он разорвет себя в клочья.
Оп-девять вонзил иглу в руку Карла. Через две секунды тот перевернулся на спину и отключился.
Оп-девять вернул аптечку Эшли.
– Быстро перевяжи его, – приказал он, подобрал винтовку и протянул ее мне.
Секунду я колебался, но потом все-таки взял. Винтовка оказалась легче, чем я ожидал. Не тяжелее швабры.
Оп-девять опустился рядом с Карлом на колени, снял с него ремень с подсумками и тоже передал мне.
– Не забывай, Альфред, что боезапас ограничен.
«Это нормально, – подумал я. – Я тоже».
Повесив патронташ на плечо, закинув винтовку за спину и приволакивая правую ногу, я побрел к сэндфойлу. Через минуту вернулась Эшли. Аптечку она держала под мышкой, а медицинские перчатки стянула еще на бегу.
