Эдуард Веркин - Большая книга приключений для мальчиков (сборник)
— Молодец, — похвалил Жмуркин. — Я всегда говорил, что ты, Крокодайл, золотая голова!
— Ну, я Герасима, братца своего деревянного, попросил газовый баллончик купить. Сказал ему, что мне очень нужно от собак отбиваться. Он и купил. Я немножечко баллончик модифицировал и присоединил к микромоторчику от плеера. А моторчик пристроил к дистанционному управлению от старого игрушечного танка. Все это спрятал в воздушный шарик. Источник тока — шесть больших батареек от магнитофона. Такое вот устройство. Нажимаешь кнопку на дистанционном управлении, контакт замыкается, начинает работать микромоторчик. Микромоторчик давит на клапан газового баллончика, и газ начинает выходить. Он наполняет шарик, шарик раздувается и потом — бах! Взрыв! Крем разлетается, газ щиплет глаза, перехватывает дыхание, все сходят с ума… ну, в общем, результат вы видели.
— Ты гений, Генка! — восторженно воскликнул Жмуркин. — Гений техники и всяческих пакостей…
— Знаешь, — покраснел польщенный Генка, — я тут кое-что на первое апреля придумал. Это должно быть мумиозно! Берем, значит…
Витька слушал вполуха. Его ничто не радовало. Какая-то дремучая предновогодняя грусть накатывалась на него и не давала как следует развеселиться. Генка развивал перед Жмуркиным планы грандиозного подрывного мероприятия, приуроченного к Всемирному дню дураков, а Витька думал, что ушел еще один год. Вот взял и ушел. И теперь он стал старше и взрослее, а ничего хорошего в этом нет, даже наоборот.
Вдруг Витька понял, что он не хочет идти с Генкой и Жмуркиным. Он остановился. Ребята еще немного прошли вперед, потом Генка обернулся и спросил:
— Ты чего?
— Вы идите, — сказал Витька, — я немного погуляю…
— Что случилось?
Жмуркин посмотрел на Генку, затем на Витьку и изрек:
— Да пусть стоит, Ген. Иногда человеку надо побыть одному. У меня такое регулярно случается.
— Точно? — спросил Генка у Витьки.
— Точно.
— Ну, как знаешь. Завтра заходи в гараж.
— Лады.
Жмуркин и Генка пошли дальше, а Витька остался один.
Сверху, из-за фонарей, падал бесшумный снег. Немного постояв, Витька побрел куда глаза глядят. Он не выбирал маршрута и не следил за дорогой, просто шел через медленный снег. И все время думал о том, что детство осталось в прошлом, а значит, скоро надо становиться взрослым, но этого делать не хочется. На улицах почти никого не было, все сидели по домам и смотрели новогодние телепередачи. И от этого Витьке стало еще грустнее.
Вдруг он увидел, как навстречу ему идет девчонка с большой спортивной сумкой через плечо. Когда она поравнялась с ним, Витька узнал Костыреву.
— Привет, Наташка, — обрадовался Витька.
— Привет. — Костырева улыбнулась. — Ты один?
— Ага, — Витька тоже улыбнулся.
— А где Генка? Где Жмуркин? Вы ведь всегда везде вместе бываете?
— Вместе. Только они сейчас пошли к Генке. У него бабушка приехала, пирогов с брусникой напекла.
— А ты почему остался?
— Не знаю… Не хочется идти в гости… Давай я тебе сумку лучше помогу нести.
Костырева сняла с плеча сумку и протянула ее Витьке. Тот закинул ее на плечо и обнаружил, что сумка довольно тяжелая.
— Нам туда. — Костырева указала рукавицей вниз по улице.
— Угу. — Витька двинулся первым.
Они шли молча. Витьке хотелось спросить о чем-то, попытаться заговорить, но он не решился. Так они добрались до дома Костыревой. У подъезда Наташка отобрала у Витьки сумку и шагнула к двери.
И тут Витька рискнул.
— Слышь, Наташ, — сказал он, — а давай завтра в кино сходим, а?
— Не, не сходим, — ответила Костырева.
Витька сник.
— Завтра Новый год, ты что, забыл? Давай лучше второго пойдем… Нет, лучше третьего. Ты третьего что делаешь?
— До следующей пятницы я совершенно свободен, — обрадовался Витька.
— Вот и хорошо. У нас в секции в эти дни тренировок нет. Ну, мне пора. Пока.
Костырева забежала в подъезд.
Витька стоял и смотрел на окна лестничной клетки. Наташка поднималась на свой этаж. Потом Костырева исчезла. Витька постоял еще немного и отправился домой.
Год заканчивался.
Искусство требует жертв
ВИДЕОКЛИП НА ОТЛИЧНО
Глава 1 Денежный дождь
Витька, Генка и Жмуркин быстро бежали по улице Парковой. Генка и Жмуркин бежали налегке, а Витька прижимал к груди тяжелую волчью голову.
Улица Парковая походила на полосатую милицейскую палку, фонари через один не горели: то ли лампочки в них расплавились, то ли их просто расколотили, и друзья то ныряли почти в полную темноту, то выскакивали на неширокое освещенное пространство. Почему-то освещенные участки пахли дурацким подсолнечным маслом, а темнота, напротив, благоухала сиренью, отцветшей еще в мае. Так, во всяком случае, казалось Витьке. И он бы с удовольствием подышал этой сиренью, ему даже хотелось остановиться и постоять в прохладном горьковатом облаке…
И Витька бы так и сделал, если бы…
Если бы за ними не неслась целая толпа парковских пацанов, вооруженных бейсбольными битами. Парковцы бежали молча и сосредоточенно. Сразу было видно, что шутить они не собираются, а собираются задать Витьке, Генке и Жмуркину основательную трепку. Поколотят для порядка битами и швырнут освежиться в городской пруд.
— Может, все-таки на помощь позовем? — спросил, задыхаясь, Жмуркин.
Гордый Генка отрицательно помотал головой. Витька подумал, что звать на помощь бесполезно — суббота, народ смотрит телевизоры и отдыхает, по улицам никто не гуляет, а редкие парочки и собачники вряд ли захотят связываться. Поэтому оставалось одно — драпать. Витька немного опасался, что тяжеловатый Генка скоро устанет и скажет, что настоящему кабальеро[92] не пристало удирать от каких-то там парковцев! Напротив, пора принять честный бой. А принимать честный бой не хотелось. Особенно когда парковцев в пять раз больше…
Впрочем, Витька и сам изрядно устал — волчья голова оказалась тяжелой и неудобной в транспортировке. Рука Витьки то и дело проваливалась в пасть, а волчьи зубы больно впивались в ладонь. Витька хотел было передать голову Жмуркину, но Жмуркин отказался, сославшись на то, что тот, кто прикоснется к голове волка, может запросто стать оборотнем. Генке и без того было тяжело бежать из-за его грузности и коротконогости. И голову приходилось тащить Витьке.
За спиной что-то загремело. Витька быстро оглянулся и увидел, что один из парковцев зацепил урну и теперь катается по дорожке, держась за колено. И еще Витька заметил, что расстояние между ними и преследователями изрядно сократилось. Парковцы оказались гораздо более подготовленными к бегу. Недаром ходили слухи, что все они качаются и занимаются вольной борьбой.
Жмуркин тоже оглянулся.
— Парки догоняют, — просипел он. — Давайте кричать…
— Улица Ленина рядом, — выдохнул Генка. — Там не их территория…
— Не могу больше, — застонал Витька. — Надо было Снежка с собой взять…
Он снова оглянулся и обнаружил, что самый здоровенный и свирепый парковец, по всем повадкам предводитель и вождь, уже почти их достал и вот-вот прыгнет и вцепится в Генку.
Тогда Витька резко тормознул, схватил покрепче волчью голову и треснул ею вождя парковцев…
А началось все так.
Друзья сидели на крыше жмуркинского дома, смотрели на вечерний город, пили лимонад и грызли тыквенные семечки.
Витька думал, как хорошо сейчас, наверное, в Новой Зеландии, — и тихо, и комары там не водятся, а новозеландское мороженое, как известно, самое новозеландское во всем мире…
Генка думал о том, что придется, видимо, перебирать насос, который он смонтировал на прошлой неделе для дачного колодца, а если насос все равно работать не будет, то надо будет придумывать что-нибудь другое. А он, Генка, устал в последнее время придумывать, и вообще ему хочется на море, ведь на море он никогда не был…
О чем думал Жмуркин, неизвестно, поскольку был он товарищем хитрым, а потому и мысли у него были хитрые и темные. Скорее всего, Жмуркин размышлял о кинематографии и своем месте в ней. Впрочем, весьма может быть, Жмуркин думал о деньгах — он всегда о них думал.
К тому же, о чем думал Жмуркин, было неизвестно еще по одной причине — Жмуркина не было на крыше. Он отсутствовал, а потому все было тихо и спокойно, как может быть тихо и спокойно только в летний вечер в небольшом городке в центре России. Жара отступила, с далекой Волги несло прохладой. К этой прохладе примешивалась вонь ежегодно горящих торфяников и запах разогретой солнцем железной дороги.
— Что-то Жмуркина нет… — сказал Генка и посмотрел вниз, за перила.
— У него заседание, — негромко произнес Витька.
