Тони Эбботт - Запретный камень
«Места известные и неизвестные», – вспомнилась строчка из Дневника.
Разумеется, ошибок на этой карте хватало: даже форма континентов не соответствовала действительности.
Но как раз это и нравилось Вейду. Глядя на старинные карты и записи, можно представить, как люди в древности воспринимали окружающий мир. Ведь карты – это всего лишь рисунки, на которых живой рукой человека зафиксированы его представления о мире. А в наше время все знания принято хранить на жестких дисках компьютера или передавать по радиоволнам. Знай, ударяй по правильным клавишам – и машина все сделает за тебя. А сам можешь особо не напрягаться.
Но вещи, которые хранятся здесь, – настоящие. Изготовленные настоящими людьми ради настоящей науки. В них – открытия, в них – история, к которой можно прикоснуться. Конечно, своим появлением они обязаны чьим-то образованности, воображению, гениальности, но это были живые люди, без которых ничего бы не произошло.
Николай Коперник. Ганс Новак.
На карте перед ним морские просторы рассекала тонкая золотая линия: она брала начало на территории современной Испании, тянулась через Атлантический океан к похожему на кляксу Новому Свету, огибала побережье Южной Америки, пересекала ее южную оконечность – и вдоль западного побережья выходила к Тихому океану. А вдоль этой линии на фоне темно-синих вод Южных морей золотой краской была выведена надпись «Магеллан».
Головоломка собиралась. Созвездия, корабли, путешествия. Буквы двигались, занимая свои места: вжик-вжик – щелк.
Вейд повернулся к друзьям и громко произнес:
– Магеллан!
Даррел посмотрел на него с прищуром:
– Магеллан? Первооткрыватель?
Вейд еще раз проследил золотую линию на карте – из Европы в Новый Свет, через острова в Тихом океане и назад в Европу.
– Магеллан первым совершил кругосветное путешествие. Лили, пробей-ка имя «Магеллан».
Лили тут же выполнила просьбу. И через пару мгновений на экране появились результаты.
– Впервые в мире совершил кругосветное путешествие. В 1519 году отплыл от берегов Испании, но на середине путешествия в 1522 году был убит.
– То есть жил примерно в одно время с Коперником, – заключил Даррел. – А с чего ты решил, что…
– Лили, я имел в виду, введи имя «Магеллан» на сайте анаграмм. На английском языке.
Одарив Вейда странным взглядом, Лили послушалась. Прокрутив мышкой список непонятных слов, девочка ахнула:
– Вейд, ты гений!
Бекка нагнулась над ее плечом:
– Ничего себе… Точно гений!
– И с чего это он вдруг стал гением? – спросил Даррел, пытаясь протиснуться к монитору.
Бекка тихонько рассмеялась:
– Magellan – legal man… Одни и те же буквы!
В зале повисла пауза – долгая, на полминуты, не меньше. Деревянные плитки паркета музея ласкало теплыми лучами утреннее солнце.
Первым заговорил Даррел:
– Если все решили молчать, скажу я. Господа, позвольте сообщить, что Магеллан был первым членом сообщества GAС – двенадцати Хранителей Астролябии Коперника!
Лили отвалилась на спинку стула.
– Вот оно! – тихо сказала она. – Вот все и сошлось…
Солнце поднималось к зениту. До встречи с доктором Капланом у замка Святого Ангела оставалось совсем мало времени. Вейду страшно хотелось скорее поделиться с отцом всем тем, что они узнали, но вместе с тем он чувствовал, что ему не хочется уходить из музея. По крайне мере, пока.
Вот и остальные, похоже, испытывали нечто похожее. Сколько же им удалось раскопать всего вчетвером! Разумеется, им везло. Но все-таки главную роль здесь сыграли их ум и воображение.
Лили, не в силах остановиться, продолжала собирать информацию о Магеллане.
– Магеллан умер на Филиппинах – его убили туземцы, поэтому плавания он не закончил. Здесь подробно описана его смерть. Что интересно – тело после нападения туземцев так и не нашли.
– Вейд, дай-ка мне конспекты твоего отца, – попросила Бекка. – Мне нужен шифр.
Он отдал Бекке тетрадку, отошел от компьютера и задумался: никак не отпускала мысль о Хранителях Астролябии Коперника.
– Тело Магеллана не нашли? Значит, Реликвия сгинула?
Лили пробежала глазами текст очередной веб-страницу.
– Ха! А вот и нет! По одной из легенд, некий Энрике, слуга мореплавателя, похитил тело хозяина…
– Энрике, говоришь? – переспросил Даррел. – И куда же он его дел?
Вместо ответа Лили запрыгала на стуле.
– Фигассе! Слушайте! Вы не поверите! Знаете, где останавливалась экспедиция Магеллана перед Филиппинами?
– И где же? – спросила Бекка.
– На Гуаме.
– И? – Вейд не понимал, к чему она клонит.
Лили все прыгала на стуле.
– Угадайте, как Магеллан называл Гуам и группу соседних мелких островов? Ни за что не угадаете! Ислас де лас Велас Латинас! Острова латинских парусов![9]
И вновь нахлынула тишина. Неожиданно в голове у Вейда прояснилось, и он высказал вслух пришедшую мысль:
– Ребята! Реликвия – это «Вела», то есть Парус, и находится она на острове Гуам.
– И мы должны туда поехать, да? – сказал Даррел.
– Вейд, – нахмурилась Бекка. – Тут как раз про одну из вещей, которые ты считаешь невозможными. В этом абзаце как будто объясняется, что именно делала машина Коперника. Только он зашифрован – так же, как электронное письмо от дяди Генри. Вот, смотрите: Hytcdsy lahjiua. Если применить к нему ключ звездной карты, на английском получается полная ерунда. Но я переключилась на латынь, и…
Она подняла голову и посмотрела на Вейда.
– И что?
– Расшифрованная фраза звучит как machina tempore.
Лили наморщила нос.
– Машина для темпуры?
Ноги Вейда вдруг стали ватными.
– Нет, – ответил он хрипло. – Машина времени.
Глава сорок вторая
Резкий звук шагов на металлической лестнице был невыносим и заставлял Эбнера фон Брауна умирать от страха. Неважно, свои ли это шаги или чьи-то чужие, всякий раз от их звука накатывал ужас. Эбнеру казалось, будто он на волоске от смерти – ибо верить никому было нельзя.
Причина его ужаса ясна. Он – ученый, признанный авторитет среди самых лучших теоретиков-астрофизиков – последние четыре года работал на Галину Краузе.
Эта таинственная девочка, замерзающая оборванка, обреченная сирота, отщепенка с незабываемым гипнотическим взглядом, однажды появилась на пороге старого замка в Верхней Силезии[10].
Что же делал в этом замке Эбнер четыре года назад? То же самое, что делал когда-то его отец, и отец его отца, и дед его отца, и прапрадед его деда. Здесь собирались рыцари Тевтонского Ордена Древней Пруссии, обширной организации, обладающей несметной властью и такими же несметными богатствами.
Ни Эбнер, ни другие, присутствовавшие тогда в большом зале, даже не подозревали, как поразительно умна эта юная оборванка. Невероятно, но все самые сокровенные тайны Ордена были известны ей. Так же, как были подвластны самые запутанные математические вычисления, темпоральная физика и теоретическая астрономия. В довершение всего она точно знала, где сокрыты легендарные сокровища Ордена, и могла показать на карте давно утерянный маршрут к королевским сокровищницам.
И все это в самом нежном возрасте! Сколько лет ей было той ненастной ночью? Пятнадцать? Почти дитя с острым, отточенным, подобно лезвию кинжала, умом. На тайном голосовании Эбнера назначили ее сопровождающим, и они отправились в дебри России для восстановления. Все эти годы он преклонялся перед тем, как быстро Галина Краузе набирается новых знаний, как неустанно работает над собой, чтобы приблизиться к совершенству. Все это казалось невозможным для столь юного создания.
Но невозможным ли?
Орден потерял след почти всех Хранителей еще в XVIII веке. Но за какие-то четыре года Галине удалось возродить Рыцарей из небытия. Еще немного – и они станут обладателями Первой Реликвии. Каждый день Галина доказывала, что слова «невозможно» не существует.
На верхней ступеньке Эбнер остановился и перевел дыхание. Снова взглянул на бронзовый ларец у себя в руках. Что она скажет, когда откроет его?
– Вы скажете, что я принес его лично? – раздался голос у подножия лестницы.
Эбнер лишь слегка обернулся:
– Когда будет подходящий момент. Ждите за дверью. Если что – я вызову вас. Может быть.
Он поправил бабочку, поймав свое отражение в алюминиевой двери, и ввел семизначный код.
Дверь едва слышно отъехала, и он вошел в роскошный пентхауз с безделушками от Версаче, который больше напоминал пещеру. Далеко внизу, расстилался Милан. Галина, точно черная пантера, застыла на фоне сверкающего окна.
– Ну? – спросила она, не оборачиваясь.
У Эбнера задрожали колени. Он снова глубоко вздохнул, еще раз подтянул галстук-бабочку. И сделал шаг вперед.
– Расследование в «Монд» закончено, – начал он. – Похоже, тот журналист исчез. – Помолчал. Никакой реакции. Но и никакой стрелы, пущенной из арбалета ему в лоб. – Что касается других дел. Мы наблюдаем за всеми аэропортами и вокзалами Европы. У этих ребят новый мобильник. С защитой от службы слежения. Скорее всего, им его кто-то дал. Но мы уже решаем эту проблему.
