Георгий Свиридов - Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага
… В танке стало трудно дышать. Острый, кисловатый пороховой перегар заполнил танк, глаза слезились. От пушечных выстрелов словно ватой заложило уши. Ребята почти не слышали друг друга.
В узкую щель было видно, как немецкие солдаты, отстреливаясь, отходят назад. Санька осмелел. Ему даже стало весело. Пули, словно горсти речной гальки, дробно стучали по броне и отскакивали, как горох от стенки.
Санька поудобнее уселся на кожаном сиденье. Пусть стреляют, все равно броню не пробить. Ему не сиделось на месте, и он, налегая всей грудью, начал двигать рычагами управления. Нажал на одну из педалей, и танк неожиданно ожил. Сначала зачихал натужно раз–другой и вдруг весь задрожал.
Первый момент Вовка не понял, что произошло. Он заглянул вниз:
— Санька, что там у тебя?
— Мотор заработал! — восторженно крикнул Санька, не снимая ноги с педали.
— Ух ты! — воскликнул Вовка.
Санька продолжал двигать рычагами. Танк неожиданно сдвинулся с места и, словно сорвавшийся с привязи конь, помчался вперед.
— Ура! — заорал Вовка не своим голосом. — Едем!
У фон Штрикенхаузена глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел приближающийся русский танк. Обер–лейтенант притаился за толстой вековой сосной. Он видел, как танк раздавил, словно щепку, крупнокалиберный пулемет и, грохоча, помчался по лесной просеке. На башне танка отчетливо выделялись красная звезда и цифра «413».
Полковник Клаус, проводив обер–лейтенанта на выполнение операции, готовился пожинать лавры победы. Он позвонил в штаб дивизии и сообщил, что его доблестные солдаты задержали русский танк и сейчас ведут бой. На вопрос начальника штаба, нужна ли помощь, полковник Клаус ответил уверенным тоном, что он обойдется своими силами.
— О вашем докладе я сообщу генералу, — ответил начальник штаба, — а вам от души желаю успеха! Везет вам, Клаус, чертовски везет!
— На войне всем одинаково везет, господин полковник, — ответил многозначительно Клаус и, вполне довольный началом, опустил трубку телефона.
Не успел полковник усесться в кресло, занять привычную позу и предаться сладким мечтам, как в кабинет без стука влетел тяжело дышащий эсэсовец в сопровождении адъютанта, видимо не пускавшего его.
— Там русские! — солдат задыхался от бега. — Танк стреляет!
Полковник вскочил с кресла словно ужаленный.
— Что?!
— Русские! Танк стреляет! — Эсэсовец вытянулся по швам, хватая воздух ртом. — Бронетранспортер… — шепотом повторял он.
— Что с бронетранспортером?!
— Прямым попаданием! Нужна помощь. Без противотанковой пушки никак нельзя…
Клаус выругался. Дернул же его черт преждевременно звонить в штаб дивизии! Как теперь быть? Он хорошо понимал ту опасность, которая возникла в подчиненной ему особой зоне.
Надо действовать быстро, очень быстро. Он выскочил из–за стола.
— Машину!
Адъютант скрылся в дверях. Клаус схватился за телефонную трубку.
— Срочно! Генерала!
Задыхаясь, он доложил обстановку и просил немедленно прислать подкрепление.
— Продержитесь хотя бы час, — сказал генерал.
Лагерь военнопленных, расположенный рядом, походил на гудящий улей.
Военнопленные жадно вслушивались и всматривались. Где–то рядом идет бой, возможно, приближаются войска Красной Армии.
При виде танка с красной звездой они, как по команде, бросились к ограждению. Танк, не сбавляя скорости, подмял под себя столб с колючей проволокой и сбил с ходу два бревна угловой вышки. Вышка накренилась, и, треща и разламываясь, стала падать. В образовавшийся проем, как вода, прорвавшая плотину, ринулись военнопленные. Никакие пулеметные очереди их уже были не в силах сдержать.
— Ура! Бей фашистов!
Большая группа пленных, из тех, кто был поздоровее, пыталась бежать следом за танком, надеясь вместе с ним пробиться к своим. Но скоро они начали отставать. Многие, понимая, что танк им не догнать, стали уходить в чащу леса.
С охотой и радостью Вовка и Санька присоединились бы к красноармейцам, но не могли: они не знали, как остановить танк!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой приходит третий друг
Танк мчался вперед, все сокрушая на своем пути. С грохотом и лязгом вылетел на шоссе. Санька обеими руками еле успевал двигать рычаги. Вовка сидел у пулемета.
— Вовка, легковушка! — крикнул Санька, не отрываясь от щели. — Немцы.
Легковая машина затормозила, подняв пыль, и спешно стала разворачиваться. Вовка нажал на гашетку пулемета. Сидевшие в машине начали выскакивать и разбегаться.
— Ой, сейчас стукнемся! — закричал Санька.
Удар, скрежет и треск металла. Ребята еле удержались на сиденьях. Полураздавленная, истерзанная машина осталась позади. Санька, потирая ушибленный лоб, подпрыгивал на жестком сиденье.
— Во как мы их!
С ходу проскочили через железнодорожный переезд, прогрохотали через какой–то небольшой поселок. Ватаги ребят выскакивали на улицу и с ликующими криками бежали за танком.
— Вовка, а так мы до самого фронта сможем доехать!
— А то как же! Шпарь, Санька, прямо на восток!
— Куда дорога ведет, туда и шпарю.
Шоссе стремительно летело навстречу голубоватой лентой. Стиснутое с двух сторон плотной стеной леса, оно, словно узкая река, сворачивало, прорезало бугры, взлетало на возвышенности и перепрыгивало через речушки.
Но ребята не догадывались, что дорога была пустынной не случайно. По приказу генерала для танка готовили западню: минировали шоссе, установили противотанковые орудия. Взвод автоматчиков занял удобную позицию. В небо поднялся самолет.
Вовка и Санька между тем чувствовали себя в полной безопасности. Они радовались каждому преодоленному километру, тыкали пальцами в спидометр: «Во сколько отмахали!» — не подозревая, что каждый километр приближает их к неминуемой развязке.
Лес густой зеленой стеной бежал рядом по обочине. Вовка и Санька, изрядно уставшие, оглохшие и охрипшие, продолжали мчаться вперед.
— Давай по очереди будем управлять, — предложил Вовка, — один будет двигать рычагами, а второй отдыхать.
— Отдохнешь тут, — пробурчал Санька, — когда тебя трясет, как в железной бочке, и пить хочется.
— Показывай! — Вовка уселся рядом.
Санька объяснял. Вовка, вцепившись в рычаги, напрягая силы, пробовал повторять движения.
Между тем в вышине над танком пронесся немецкий самолет. Немецкий летчик не верил своим глазам: русский танк двигался как–то странно, проделывая непонятные броски из стороны в сторону. «Видно, танк ведет опытный мастер, любитель сложных маршрутов, — определил летчик, — нелегко придется нашим, повозятся с ним, если сразу не подобьют».
Броня, разогретая солнечными лучами, стрельбой и работой мотора, стала почти горячей, и от нее резко пахло краской. К кисловатому острому запаху порохового перегара прибавился неприятный запах солярки и выхлопных отработанных газов.
Вовка облизывал шершавые губы, но они снова сохли. Хотелось пить и есть. Но больше всего пить. Кажется, выпил бы целое ведро. Пот струйками стекал по лицу, убирался в глаза и неприятно пощипывал.
Рассматривая мудреные приборы, Вовка нажал на какую–то кнопку, двинул рычагом, и вдруг мотор сбился с такта, натужно зачихал и смолк. Танк качнулся, словно напоролся на какую–то преграду, и остановился.
— Ой! — вскрикнул Санька, ударившись плечом о рычаг. — Что случилось?
— Приехали, — ответил Вовка неопределенно, вытирая потный лоб.
— «Приехали», — передразнил Санька, потирая плечо. — А куда?
— Ты же сам хотел, чтобы он остановился.
— Я?!
— А кто же? Говорил, что пить хочешь. Вот я и остановил.
— Спасибо, Вовка, — в тон ему ответил Санька, — заботливый ты. Но мне что–то пить расхотелось.
И оба понимающе улыбнулись. Несколько минут сидели молча, оглушенные тишиной и спокойствием.
— Надо бы осмотреться, — сказал Вовка.
Санька уперся плечом и, кряхтя, приподнял тяжелый люк.
На него пахнуло свежим предвечерним воздухом. Измазанное конопатое Санькино лицо расплылось в улыбке.
— Благодать какая!
Они услышали прерывистый гул и подняли головы. В безоблачном голубом небе прямо над ними снижался самолет.
У Саньки округлились глаза.
— Бомбить будет… Пропали мы!..
Едва он успел захлопнуть люк, как сквозь рев мотора глухо донеслись пулеметные очереди и пули гулко застучали по броне. Летчик, дав пулеметную очередь, немедленно сообщил о том, что танк остановился, и указал место его нахождения. Развернув самолет, он начал набирать высоту, чтобы оттуда, сверху, лучше наблюдать.
— Надо выбираться, — сказал Вовка, когда гул удаляющегося самолета стал стихать.
— А вдруг немцы засаду устроили?
Ребята осторожно открыли тяжелый люк. Тишина.
