Валерий Квилория - В погоне за «Бешеной Каракатицей»
– Я выбрать самый сообразительный и смелый пастух, – печально вздохнуло облачко.
– Очевидно, это и был кровавый Порций, – догадался капитан.
– К сожалений, да. Но кровавым он стал значительно позже. Вначале Порций доблестно защищал долину от врагов. И даже потом, когда большинство пастухов избрали его своим вождём, он занимался исключительно миролюбивыми делами. Вдоль реки Леды он вместе с товарищами воздвиг неприступную крепость. А после выстроил город.
– Разве способен безграмотный пастух построить такой город? – не поверил штурман.
– Порций строил по моим чертежам, – не без гордости заявила Фиолета. – И строго следовал моим советам. За основу мы взяли архитектуру древнего мира. К тому же, я материализовала машины для добычи и обработки различных камней.
– Ах, вот оно что! – воскликнул Чародей. – Значит, подземные ходы на острове сделаны машинами?
– Большинство из них. Машины не только резали и шлифовали камень, но ещё и доставляли его под землёй на место строительства и там поднимали наверх.
– Вот отчего к каждому дому в городе ведёт подземный ход, – посмотрел капитан на штурмана.
– И только один-единственный пастух не присоединился к Порцию, – продолжала между тем Фиолета. – Звали его Лицемер. Был он лжив и упрям. Лицемер ушёл жить в самую глубь долины. Он во всём высмеивал Порция и называл его трусом, скрывающимся за высокими стенами от врагов, которых нет.
– За такие обидные слова бац – и в глаз! – подскочил коротышка Бац.
– Тихо, – осадил его капитан, – дай послушать.
– Но Порций, – вела далее Фиолета, – не обращал на Лицемера никакого внимания. Он лишь запретил жителям долины общаться с лживым отщепенцем. С тех пор и началось тайное паломничество горожан к Лицемеру.
– Запретный плод сладок, – заметил кок Бубульк.
– Вскоре вокруг Лицемера образовалась целая армия недовольных планами Порция. Они кричали о свободе, которую якобы украл у них Порций, а сами воровали с городских складов провизию. Потом и вовсе угнали несколько камнережущих машин, с помощью которых тайно от всех сделали галерею в Малахитовой горе.
Тут облачко прервалось и внезапно юркнуло в свой корабль. Книга ожила и, встав на ребро, ринулась на капитана. Все в ужасе отшатнулись. Какое коварство!
32
В тот же миг книга наподобие щита прикрыла Чародея от чудовищных когтей недавнего котёнка. Раздалось гулкое «бум», и рыжий увалень побежал прочь, ошеломлённо мотая башкой. Все облегчённо вздохнули.
– Чья это скотина? – грозно сдвинул брови Чародей.
– Пушкаря Свечи, – тотчас отозвался боцман.
– Пушкарь! – заорал Михайло густым басом.
Перед капитаном возник долговязый пушкарь.
– Твоё животное?
– Так точно!
– Убрать!
– Да что ж мне по нему теперь из пушки стрелять? – развёл руками Свеча.
– Не убивать, – поморщился капитан, – а убрать с палубы. Возьми кусок сала и в трюм его под домашний арест.
Свеча умчался исполнять приказ, а Чародей повернулся к Фиолете, которая к тому времени вернулась на прежнее место.
– Спасибо, – склонил он голову. – Вы снова спасли мне жизнь.
– Пустяки, – пискнуло в ответ облачко. – Ваше доверие куда дороже. Согласитесь, обидно покидать Земля, когда тебя принимать за подлец и обманщик.
– Мы вам верим, – успокоил её Чародей, – но расскажите вашу историю до конца.
– Да, да, – поддержала команда. – Любопытно узнать, что произошло дальше.
Облачко вздохнуло и продолжило.
– Неизвестно для чего Лицемер сделал тайный проход в Малахитовой горе. То ли он замыслил предать Порция, а вместе с ним и жителей города, то ли хотел ни в чём не зависеть от него и иметь свободный выход к океану. Так или иначе, но одной чёрной ночью именно этим путём в долину проник отряд людоедов с далёких островов…
Людоеды напали на город так внезапно, что едва не захватили в плен самого Порция. С большими потерями его войску удалось остановить противника. Лишь к утру горожане смогли осмотреться и разработать план обороны.
– Конечно, не без вашей помощи? – уточнил штурман.
– А как же! Я стала не только глазами и ушами Порция, но ещё и главным военным советником. Днём каннибалы отступили в долину. Пользуясь подземными галереями, мы окружили их со всех сторон и напали, когда в послеобеденный час они дрыхнуть без задних ног. К тому времени Порций добрался до центра управления, поэтому он выступил впереди войска в образе великана Суиллия.
– Пожалуй, людоедам этого бы и хватило, – заметил Бац.
– Нужен иметь опыт, – отрезала Фиолета. – Великан против человек тоже, что экскаватор против заяц. Один голый испуг.
Тут все звуки на корабле заглушил истошный вопль. Крики о помощи доносились из трюма.
33
Каннибалов разбили наголову. Они были так напуганы великаном Суиллием, что с тех пор более не подплывали к острову и близко. Лицемер же никак не помог землякам-островитянам, а даже напротив. Узнав, что в рядах защитников города большие потери, он с толпой своих сторонников подошёл к его окраине и стал угрожать нападением. При этом его люди перекрыли доступ к Малахитовой горе, и Порций не смог использовать великана Суиллия. Казалось, спасения нет. Остатки истерзанного в боях гарнизона не могли противостоять многочисленному и полному сил войску Лицемера. Вот тогда на защиту города выступили женщины. Они надели доспехи погибших мужчин, взяли в руки их мечи и дали такой отпор врагам, что те с позором бежали. Война после этого продолжалась недолго, и вскоре Лицемер был схвачен.
– Затем, – вздохнула Фиолета, – Порций совершил великую глупость, а вернее, первое своё преступление. Вместо того, чтобы отдать Лицемера на суд старейшин, он своей властью приговорил его к смертной казни и собственноручно казнил. После чего взял вдову Лицемера себе в жёны.
– С тех пор Порция и назвали кровавым?
– И тогда ещё нет. Но после казни Порций очень изменился. В него будто бы вселился дух убитого им Лицемера. Вскоре ему показалось мало власти, и он принудил островитян избрать его царём. Потом мало-помалу он убрал из своего войска мужчин. А главным военачальником поставил самую воинственную амазонку Ипполиту.
– Ипполиту? – удивился штурман.
– Да, да, – подтвердило облачко, – Ипполиту. Это была далёкая прародительница дамы вашего сердца. С тех пор и повелось, что государством на острове управляют два рода: род царей и род полководцев. А чтобы отличить их от других островитян, я, по настоянию Порция, изменила в организме обоих родов ген, отвечающий за цвет волос. Тогда-то и появились на острове фиолетоволосые правители.
– А что же сам Порций? – напомнил капитан.
– Порций всерьёз взялся за мужчин, считая, что они могут быть опасны. По любому поводу их ссылали на каменоломни, где в течение многих лет существовали каторжные поселения. Другие, не дожидаясь репрессий, бежали в долину. Но это произошло значительно позже. После того, как Порций хитростью заманил меня в подземелье, разрядил аккумуляторы и посадил мой корабелик на цепь.
– Надо полагать, что ловушку в Малахитовой горе сделали вы? – спросил капитан Чародей. – И сделали после нападения людоедов.
– Так и есть, – подтвердила Фиолета. – Вначале я удлинила галерею лицемеров и привела её в пещеру под центром управления, а на месте хода, ведущего в город, устроила Смертельную петлю.
– Чего-чего? – удивились моряки, которым не довелось побывать на острове.
– Расскажите, – попросил за всех штурман Тополёк.
– Смертельная петля – это целая история, – предупредила Фиолета, – но если вы настаиваете…
– А кстати, – обратилась она к вернувшемуся боцману, – кто там так нехорошо кричал?
– Пушкарь Свеча, – доложил Михайло. – Он, как и приказывали, заманил Рыжика в трюм. Котяра слопал сало. Потом набросился на валявшийся в трюме канат, а после стал примериваться к шнуркам пушкаря.
– Как он? – все с тревогой смотрели на боцмана.
– Цел, – улыбнулся Михайло. – Но с котом надо что-то делать, а то у него какая-то нездоровая тяга к верёвочным изделиям, он нам все снасти изгрызёт.
Фиолета забеспокоилась.
– Неужели произошёл сбой программы?
– Лучше вы его до котёночных размеров ужмите, – посоветовал капитан.
– А давайте его сюда, – охотно согласилась ино– планетянка.
Матросы с трудом приволокли Рыжика, который больше походил на молодого игривого тигра. Не успел котёнище изгрызть пеньковый трос, на котором его вели, а сверху уж завис корабль-книга. Сверкнул фиолетовый луч, и вместо громадного рыжего чудища на палубе возникли две канатные бухты. Из-под них тотчас донеслось жалобное мяуканье. Михайло запустил руку под канаты и выудил оттуда перепуганного Рыжика, который стал прежним крохотным и безобидным котёнком.
