Владимир Кузьмин - Ожерелье императрицы
Возница на козлах, завидев нас, приветливо замахал рукой, и почти тут же дверца кареты распахнулась и из нее высунулся Дюпон.
– Садитесь, мадемуазель и месье! – сказал он громко и приветливо. По мне, слишком уж громко и слишком уж приветливо.
– Я решил вас встретить лично, надеюсь, вы не против?
Зная немного этого воришку, я полагала его достаточно воспитанным, чтобы выскочить из кареты и помочь мне в нее забраться. Но он этого не делал. Зато зачем-то скрытно показал два пальца и странно мотнул головой в сторону кареты. Потом показал один палец и мотнул в сторону переднего сиденья, показал еще один палец, мотнул в сторону заднего сиденья.
– Все понятно! – жизнерадостно и громко произнесла я, подходя к карете. – Вы что-то важное узнали и вам не терпится с нами поделиться? А что насчет тех двух, кого мы искали? Затаились по обе стороны?
– Затаились, затаились! – обрадованно закивал Дюпон. – Так что садитесь и поедем, не на дороге же нам разговаривать.
Правильнее было бы нам с Петей сесть с разных сторон, но поскольку совсем правильным было бы вообще бежать куда подальше, я решила не привлекать лишнего внимания такими не столь очевидными поступками – кавалер, вместо того чтобы подсадить даму, вдруг начинает обходить карету с другой стороны. То, что Петя все понял не хуже меня, я была уверена, так что сочла нужным лишь шепнуть ему:
– Сначала нужно поговорить!
– Нужно, – согласился Петя и подсадил меня.
Дюпон к этому моменту уже сидел на скамье, рядом с ним и напротив оказались два типа неприятной наружности. Тем не менее я совершенно спокойно села рядом с одним из них и даже вежливо поприветствовала:
– Добрый день, месье. Не правда ли, чудесная погода?
Петя, взобравшись внутрь, но не сочтя нужным прикрыть за собой дверцу, сел так, чтобы второй из бандитов оказался между ним и Дюпоном.
– Рад нашей встрече, – поддержал он приветливость заданного мной тона.
Один из бандитов закашлялся. Второй оказался более сдержанным, на него неожиданность нашего поведения произвела меньшее впечатление.
– А уж как мы рады, не высказать! – заявил он и счел необходимым помотать у меня прямо перед лицом револьвером. Теперь уже наш Дюпон счел нужным кашлянуть, а я – кивнуть ему в ответ.
– У вас к нам, видимо, имеется дело? – спросила я. – Давайте покончим с ним побыстрее. Кто вас прислал?
– С чего вы взяли, что нас кто-то прислал?
– Если вы тут сами по себе, то нам не о чем с вами разговаривать. Нам нужен определенный человек.
– Вы бы, мамзель, того, – вступил в разговор второй из бандитов. – Кочевряжьтесь поменьше, целее останетесь.
И показал нож.
– Ну так и быть, говорите, что вам нужно, или убирайтесь подобру-поздорову! – сказала я.
– Чего нам нужно-то? – спросил бандит с револьвером. – Вот Дюпон ляпнул, что у вас есть чего-то такое, чего должно шибко сильно самого Умника заинтересовать. Вот мы и решили оказать вам услугу и передать это нужное бельгийцу.
– Но он-то вас об этом не просил! – высокомерно произнесла я. – Так отчего вы решили, что мы вам его вещь отдадим? Совсем страх потеряли, не знаете, что бывает с теми, кто бельгийцу дорогу переходит?
Страх они, судя по всему, не совсем потеряли. Во всяком случае, верзила с ножом поежился и заерзал на сиденье. А я решила, что толку от этого разговора не будет, и стала ждать подходящий случай, чтобы его закончить.
– Так мы ж дорогу ему переходить не собираемся, – нашелся что сказать второй, с пистолетом. – Мы ж ему услугу оказать желаем. И вам помощь, так что выкладывайте, про что речь у нас идет и где оно у вас?
– Вот ведь люди! – возмутился Петя. – Знать не знают, о чем речь, нужно оно им или не нужно, а все равно вынь им это и положь!
– И чего за люди пошли, им по-хорошему, а они не понимают, – в тон ему ответил бандит с револьвером. – Гвоздь, дверку прикрой, мы с ними по-другому погорим. Да скажи Жаку, пущай еще немного постоит, может, мы их здесь и оставим, чего задарма катать.
Чтобы прикрыть дверцу кареты, Гвоздю пришлось наклониться через Петю. Петя, дав ему возможность это проделать, перехватил руку с ножом и заломил ее. Гвоздь вскрикнул. Тут же заорал и второй бандит. Револьвер, прежде чем оказаться в моих руках, заставил противно хрустнуть его палец. Дюпон тем временем без труда завладел ножом Гвоздя. Ситуация переменилась за долю секунды. Правда, оставался еще возница, который, услышав крик, приоткрыл окошечко, через которое пассажиры общались с ним, и, улыбнувшись во весь почти пустой, беззубый рот, спросил:
– Я ж говорил, она непременно кусаться станет, а вы…
Тут его лицо ткнулось лбом в кабинку, и он стал медленно оседать.
– Дон Мигель, это вы? – громко спросила я.
– А то кто же, – откликнулись снаружи.
– Мы сейчас высадим еще двух бандитов, присмотрите, чтобы не сбежали.
– Присмотрим!
– Пошли наружу! – не отказал себе в удовольствии прикрикнуть на своих похитителей Дюпон. Тем пришлось подчиниться.
Снаружи нас поджидал дон Мигель и двое его матросов, все с оружием в руках.
– Вы решили нас проводить дальше, чем до берега, дон Мигель…
– Да, – согласился с очевидным выводом капитан шхуны «Арабелла», перекидывая из руки в руку карабин. – Я вам говорил о роде своих занятий, так оно предполагает, что, когда стоишь на якоре, на всякий случай нужно следить и за морем, и за берегом. Ну, мои караульные и предупредили меня, что за вами прибыл совсем не тот экипаж, что привез вас. А еще вы, сеньорита, так легко согласились с моим предположением, что поимкой убийцы графа Никитина занимается полиция, что я вам не поверил. Заподозрил, что вы влезли в опасную авантюру. Так что решил вас подстраховать. Но вижу, что вы и без меня сумели бы справиться. Вон и револьвер держите не по-девичьи, значит, и стрелять умеете не хуже вашей матери.
– Револьвер, кстати сказать, не заряжен, – сказала я.
– Чего? – возмутился бандит, которому принадлежало это оружие.
– Того! – ответил Дюпон, вытряхивая из кармана патроны. – Оно мне надо было, чтобы ты, Медуза, меня сдуру продырявил?
– Ох, не сносить тебе головы! – зашипел Медуза.
– Ты о своей подумай, – огрызнулся Дюпон. – Кстати, что с ними делать станем?
– Дон Мигель, поможете нам? Они нам вообще-то не нужны, но и оставлять их на воле никак нельзя. И в полицию по той же причине сдавать неохота – все дойдет до того преступника, которого мы разыскиваем, и он насторожится.
– У меня трюм пока пустой.
– Вот здорово! – сказал Петя. – Пусть в трюме посидят. Без еды и без воды.
– А в случае чего их можно за борт? – очень серьезно спросил капитан.
– Можно, можно! – разрешили мы втроем.
Бандиты, в том числе и пришедший в себя после удара прикладом по голове возница Жак, так поскучнели физиономиями, что осмелевшие и подошедшие к нам Жюль и Попугай довольно заржали.
– Ох! – сказал Петя. – Нужно, чтобы и эта карета куда-нибудь запропастилась.
– И это сделать просто, – пообещал капитан.
– Да я понимаю, что для вас это никаких сложностей не представляет. Просто не очень хочется возвращаться пешком.
– А как вы относитесь к морской прогулке?
– На шхуне, под парусами?
– Если есть желание, то можно и на шхуне.
– А нас возьмете? – спросил Жюль.
– Возьмем, у вас же ноги свои, а не лошадиные.
45
В отличие от российских полицейских управ и уж тем более от Скотленд-Ярда, в полицейском комиссариате Ниццы все было как-то… уютнее, что ли? Нет, все было очень похоже на любой полицейский участок, к примеру, при входе, как положено, сидел дежурный в форме. Но обратился он к нам с очень приветливой улыбкой, а как узнал, кто нам нужен, тут же и проводил в кабинет комиссара.
– Наконец-то вы воспользовались моим предложением заглянуть в гости, – обрадовался месье Людовик и обратился к дежурному: – Франсуа, принеси из кладовой фруктов, я обещал угостить моих русских друзей.
– О! Фрукты у нашего комиссара потрясающе вкусны! – счел нужным заметить дежурный. – А вам, месье комиссар, не подать ли бутылочку?
Комиссар ничуть не смутился этим вопросом, но сказал:
– Попроси Луку сварить нам кофе, а то мои гости вина не пьют, а угощаясь в одиночку, я не получу и половины удовольствия.
– О! Кофе, который варит Лука, можно сравнить только с фруктами из сада месье комиссара. Или с той рыбой, что готовит его супруга! – Дежурный хотел еще что-то добавить, но комиссар Лагранж перебил его:
– Ты когда-нибудь пойдешь исполнить мою просьбу? Неужели, Франсуа, я попросил о чем-то слишком для тебя сложном?
– Да иду я, бегу, можно сказать, – проворчал Франсуа и не спеша скрылся за дверью.
– Вот видите, как мне тут непросто? Этот типус, хоть и зовут его Франсуа, тоже носит фамилию…
– Скьяволе!
– Увы мне! – комично вздохнул месье комиссар.
Комиссар самолично придвинул для нас стулья, не забыв тщательно осмотреть сиденья. И свое кресло, с которого минутой назад поднялся, тоже осмотрел. Видимо, сложное дело, которое сейчас вел комиссариат, не давало покоя Антуану по прозвищу Зубочистка, и всем следовало держаться настороже.
