Мария Грипе - Навозный жук летает в сумерках…
— Как хочешь. Не надо принимать опрометчивых решений. Но и колебаться нельзя, потому что иначе проиграешь.
— Да, вы правы.
— А лучшая защита — это нападение. Если приложить немного фантазии. Понимаешь?
— Кажется, да… но я не уверен…
— Может, все-таки хочешь немного подумать?
— Пожалуй, да.
— Тогда до свидания, Давид, удачи тебе!
Юлия уже почти повесила трубку, когда Давид прямо перед собой увидел навозного жука. Он облетел шахматную доску, коснулся одной фигуры и сел на свободную клетку.
— Нет, подождите! Подождите! — закричал Давид в трубку. — Я хожу!
— Вот как?
— Я хожу конем на f8.
— Конем на f8… Интересный ход, действительно интересный. Как ты додумался?
Давид засмеялся. Навозный жук все еще сидел на доске.
— Меня вдруг как будто осенило. Мне дали знак…
На другом конце провода стало тихо.
— Осенило? Знак? Это навозный жук, да, Давид?
— Да, это навозный жук.
— Хорошо. Что ж, посмотрим, что будет дальше. Внимательно следи за знаками, Давид. До свидания.
Давид снял жука с доски, осторожно поднял, подошел к окну и выпустил в сумеречный сад.
ЛОБНОЕ МЕСТО
В Рингарюде царило уныние.
Праздник, конечно, состоялся, получилось вполне весело, но все-таки не совсем так, как было задумано. Всем было досадно и стыдно, что об их деревне так написали в газетах.
Разумеется, ребята сделали это не нарочно, их можно простить. Хотя многие считали, что современные подростки совсем отбились от рук. И обидно, что пострадала вся деревня.
Но все же самый серьезный промах допустил пастор Линдрот. Надо же было так опростоволоситься! Где его здравый смысл? От Линдрота такого никто не ожидал. Прихожане всегда питали к нему глубокое уважение. На него никто никогда не жаловался. Он никому ни в чем не отказывал и для каждого находил нужное слово.
Жаль, что такое случилось. На эту тему старались не говорить. Все только переглядывались и качали головами. Линдрота слишком любили и поэтому не хотели говорить о нем дурно. Каждый держал свои мысли при себе.
— Пусть качают, заработают себе сотрясение мозга, тогда будут знать! — съязвил Юнас.
Сам Линдрот относился к происходящему с удивительным спокойствием.
— Я вот как думаю, — сказал он Юнасу: — Мы все сделали правильно. Статуя вполне могла лежать в гробу. Ее там не было, что ж, жаль. Но мы в этом не виноваты. Мы допустили небольшой просчет, такое может случиться с кем угодно. К тому же не следует забывать, что если бы мы не впутались в эту историю со статуей, то никогда бы не нашли могилу Андреаса Виика. Так что, по-моему, мы, несмотря ни на что, победили. И пусть сколько угодно качают головами. Все это ерунда.
Да, наверное, ерунда…
Но забыть это было не так-то просто. А о статуе Юнас не хотел и слышать. Ему казалось, что его обманули. Видимо, Петрус Виик просто схитрил, написав в признании: «Со статуей я поступил иначе». Скорее всего, он отнес ее на Пономарский двор и спрятал в какой-нибудь старой кладовке, где она и простояла, всеми забытая, пока во время большого лесного пожара в пятидесятые годы девятнадцатого века не сгорел Пономарский двор, а вместе с ним и статуя.
Был только один вопрос, который по-прежнему беспокоил Юнаса. Почему у Селандерского поместья останавливался синий «Пежо»? Почему тот же самый «Пежо» стоял у церкви во время праздника? Чья эта машина? Зачем этот человек поднимался на чердак Селандерского дома? Что ему надо? Что он искал? Придет ли он еще?
Подозрительный тип, что и говорить. Одно время Юнас подумывал, что в ночь перед вскрытием склепа владелец синего «Пежо» стащил статую и вместо нее положил камень. Потом он, конечно, сам понял, что эта теория никуда не годится.
А вообще в газете писали, что, судя по всему, гроб не открывали с восемнадцатого века.
Нет, камень положил туда Петрус Виик. В этом можно не сомневаться. Но почему не сказать прямо, зачем твердить о каком-то «тяжелом предмете» и сбивать людей с толку? Написал бы правду, и этого никогда бы не случилось!
Но, с другой стороны, будь он чуточку сообразительнее, считал Юнас, то положил бы статую в гроб, ведь туда все равно надо было что-то положить. Вот и избавился бы от статуи! А он зачем-то взял и положил туда камень! Видимо, люди в то время не отличались особой находчивостью…
Зато кого не упрекнешь в недостатке сообразительности, так это Йерпе.
Юнас никому об этом не рассказывал, но они с Йерпе договорились держать связь. И вскоре тот сам позвонил Юнасу.
Это случилось спустя несколько дней после вскрытия склепа, и, слава богу, Юнас сам подошел к телефону. Давид и Анника сидели в соседней комнате и ждали Линдрота.
— Здорово, Юнас! Это Йерпе! — услышал Юнас, сняв трубку, и чуть не грохнулся от удивления. Вообще-то ему следовало обидеться на Йерпе за то, что он устроил в прессе. И как следует его отругать. Но Юнас мгновенно обо всем забыл.
— Слушай Юнас, а неплохо все вышло, а? — сказал Йерпе.
— Что? — удивился Юнас.
Он не понял, что Йерпе имеет в виду. Что вышло неплохо?
— Старик, да у нас еще никогда так не расходился тираж! Теперь бы продержаться немного и так же продавать еще несколько дней, только бы материала хватило.
Юнас обычно быстро соображал, но сейчас с ним что-то случилось.
— В смысле? Ведь со статуей провал! — сказал он. Йерпе засмеялся. Это был веселый раскатистый хохот.
— Провал? — закричал он. — Черт побери, да это было куда интереснее, чем найти какую-то старую статую! Вся эта делегация из Стокгольма! Экспертиза, профессор и прочая помпа! А гроб пустой — ничего, кроме самого обыкновенного камня! Вот это праздник! А какие фотографии! Профессора, священники и вся компания — стоят, вылупившись на камень! А? Ты что, не понимаешь? Да ты, старик, верно, спятил?
Йерпе снова захохотал, и Юнас тоже попытался рассмеяться.
— Нет, старик, запомни, в нашем деле все новости хороши! Дай нам только какую-нибудь сенсацию, мы и рады! А в этой истории лучше ведь и быть не могло, а?
— Да, конечно, понимаю, — вяло сказал Юнас.
Он начал нервничать. Только что в дверь заглянула Анника и сказала, что пришел Линдрот. Он ждет их в машине на улице. А Йерпе продолжал:
— Слушай, Юнас… а что это за проклятие, которое держит в ужасе весь Смоланд? Ты, случайно, не знаешь?
— Вы имеете в виду статую? — спросил Юнас.
— Ну да, и статую тоже… Знаешь, ведь люди страшно суеверны, верят во всякую чушь. В редакцию без конца звонят какие-то сумасшедшие — боятся, что дух Тутанхамона начнет разгуливать по Смоланду… Что скажешь?
В трубке снова раздался хохот. В дверях появилась Анника с букетиком цветов в руках. Она недовольно посмотрела на брата. Юнас нетерпеливо отмахнулся.
— Они до сих пор верят в привидения! — гоготал Йерпе.
— Какая чушь, — согласился Юнас.
— Но, слушай, кроме шуток! Болтают еще об одном проклятии, которое лежит на каком-то доме или семье там у вас в Рингарюде. Ты не знаешь, что это такое? Я подумал, может, предпримем что-нибудь, пока народ слегка взбудоражен. Как ты считаешь?
— Да. Запросто… — Юнас снова отмахнулся от Анники. Но на этот раз она не отставала.
— Юнас, Линдрот ждет! Хватит болтать!
— Или, может, есть еще какая-нибудь хорошенькая история, которую мы сумели бы раскрутить? — шумел Йерпе.
Юнас до смерти боялся, что Анника его услышит. Надо было заканчивать разговор.
— Извините, но я сейчас немного занят, — сказал он. — Я должен идти на похороны, то есть…
Он прикусил язык. Что он несет? Похороны не самый лучший предлог… Но это помогло!
— А, да что ты, тогда не буду мешать… Надеюсь…
— Нет-нет, — ответил Юнас, — это не родственник. Но мне надо идти!
— Хорошо, Юнас, я просто хотел поблагодарить тебя за помощь. Из тебя получится отличный журналист!
— Правда? — радостно спросил Юнас.
— Да, не сомневаюсь! И вот еще! Если услышишь что-нибудь интересненькое по этому делу, сразу звони мне, ладно?
— Да-да, конечно, — пообещал Юнас.
— Отлично! Тогда беги! Чуть было не сказал… привет покойнику… Будем держать связь! Пока, пока!
— Счастливо! — сказал Юнас и повесил трубку. Он был ошарашен. Но решил сохранить этот разговор в тайне.
Но теперь надо спешить! Давид и Анника уже ушли. Когда Юнас спустился, они сидели на заднем сиденье машины и ждали. Анника недовольно посмотрела на него, но Линдрот сказал, что не торопится. Спешить им некуда.
Юнас сел впереди рядом с Линдротом.
— Юнас, ты взял псалмы? — спросила Анника.
— Ой, нет, забыл!
Он предложил сбегать за книгой. Но Линдрот остановил его, ведь если понадобится, Юнас может заглянуть в книжку к Давиду и Аннике.
— Еще как понадобится! — съязвила Анника. Она с торжественным видом сидела сзади, держа в руках книгу псалмов и букет ромашек и незабудок. Юнас обернулся и скорчил ей рожу.
Давид держал на коленях доску, а на полу лежали металлический колышек и топор.
